Пока миллионы россиян готовятся встретить Новый год дома, с родными и близкими, сотни тысяч соотечественников — жены, матери и дети мобилизованных и добровольцев — проводят предпраздничные дни в тревоге и ожидании. Кто-то уверен, что муж или отец сможет приехать домой, другие ждут и надеются на это, продумывают меню. Многие точно знают, что проведут новогоднюю ночь в одиночестве. Что чувствуют жены и матери участников СВО накануне самого семейного праздника — в материале «Ленты.ру».
Юлия:
Мой муж доброволец, служит в отряде «БАРС», штурмовик. 30 декабря он вернется домой. Новый год — это семейный праздник, у нас трое маленьких детей, будем с ними дома. Он приедет с друзьями-сослуживцами. У них нет ни жен, ни детей.
Муж сказал, что первая стопка у них за столом будет за павших. Из нашего подразделения в Пермском крае уходили 33 человека, в живых остались только трое. Поэтому Новый год на этот раз будет не таким радостным событием.
В прошлом году праздник мы отмечали дома вместе, он тогда не был на СВО, но планы поехать были. Его должны были забрать по мобилизации, но из-за троих детей не забрали. Потом все случилось неожиданно: он по-тихому все подписал и в последний момент сообщил, перед отправкой.
Когда он мне объявил, что все-таки поедет, я сначала не поверила. Мы уже очень давно вместе, муж постоянно на шутках и позитиве. А тут показал подписанный контракт. Тогда я и заплакала. Вместе с тем я очень им горжусь. Конечно, я очень рада, что в Новый год он будет со мной рядом. Одновременно мне очень грустно от того, что те, кого мы провожали, не вернутся. Многим женам и матерям вернется «груз 200».
А так на фронте Новый год тоже празднуют. Мы отправляли туда солдатам сладкие подарки, они сказали, что по возможности поставят елки. Иногда в свободное время они в окопах вырезают снежинки, стараются все равно себе устроить праздник. Ну и одновременно всегда находятся начеку, потому что наступление может начаться в любой момент, тем более в Новый год.
Если бы супруга не отпустили 30-го, я вряд ли стала бы праздновать Новый год. Летом у меня был день рождения, я его никак не отмечала. Обычно всегда шумно, гости собираются, а тут — тихо. И с Новым годом я думала тоже так поступить: только детям праздник устроить, и все.
Муж мне уже надиктовал список, что он хочет к Новому году. Он любит лазанью, пиццу, домашние пироги, молочные продукты и фрукты.
Все равно даже сейчас такое бывает, что сижу и скучаю, супруга очень не хватает. Снится мне каждую ночь с того момента, как уехал на СВО. Бывало такое, что я просыпалась в слезах. Мне ребенок говорит: «Мама, ты чего плачешь?»
Я помню, что когда были ожесточенные бои и мясорубка, я сидела и думала: как можно вообще что-то отмечать в такие моменты, сидеть за накрытым столом, когда там происходят такие ужасные вещи?
Сначала детям мы говорили, что папа ушел работать на другую работу. Но старший сын, которому семь лет, потом стал понимать, где находится отец. Вся моя семья и семья мужа очень за него переживают, молятся, ходят в церковь. Записки пишут не только за него, но и за всех ребят. Нас в итоге очень сблизила СВО, стали общаться даже с дальними родственниками из Казахстана. Они вышли на связь, стали нас всячески поддерживать, звонить, писать. Мы поняли, что мы есть друг у друга и что нельзя так всю жизнь жить порознь.
Евгения:
Мой муж доброволец. Должен был приехать уже в середине декабря, но в понедельник потеряли командира, поэтому этот процесс пока передвинулся. Надеюсь, что на Новый год он сможет приехать.
Если муж не приедет, я вряд ли буду праздновать. Я ему вообще сказала, что в таком случае сделаю себе просто гору оливье и лягу спать. Знакомых все равно сейчас мало осталось. В чатах сижу, там часто возникают конфликтные ситуации между женами мобилизованных и контрактников. Мол, контрактники сами подписали и захотели, их никто не заставлял. Пусть они остаются, а мобилизованные едут домой.
Общаюсь с другими супругами военных. Одна предлагала на Новый год приехать. Если что, говорит, и место найдется. Но у меня вообще не будет настроения ехать куда-либо, если муж не приедет.
Может быть, сама к нему поеду. Я уже так делала, узнала потом, что беременна — скорее всего, двойней. Когда поеду, то сделаю ему салат «Подсолнух», еще что-то.
Вообще, очень за него переживаю, все время сижу на успокоительных. Дети переносят более-менее, кто-то может иногда поплакать, старший больше молчит. Но сейчас будто бы стало чуть полегче, потому что когда он уходил в первый раз, то на связь не выходил вообще 22 дня.
Виктория:
Мой муж мобилизованный, он уже с конца сентября прошлого года находится в зоне боевых действий. На Новый год его никуда не отпустят, это уже второй Новый год будет без него. Отмечать я его не буду, мы только с сыном посидим, чай попьем. Мы давно с ним вдвоем.
Первый год, конечно, тяжелее было, чем сейчас. Наверное, я уже привыкла к долгой разлуке. Сложно и грустно.
Я надеюсь, что в следующем году это все закончится и мой муж вернется домой. Но, по его словам, это вряд ли. Может быть, застряли они там еще на два или даже три года.
Люди, у которых нет родственников на СВО, не понимают меня, а я их. У них понимание такое: если муж на ***** [спецоперации], значит, он уехал зарабатывать деньги. Но я же туда его не отправила добровольно, его мобилизовали. Какой человек захочет пойти воевать просто так?
Эти люди часто любят про деньги говорить. Мол, на СВО они большие. А зачем эти деньги нужны по сути? Главное, чтобы муж был здоров и приехал домой оттуда.
Когда он уехал, мой круг общения очень сильно сократился. Меня поддерживают один-два человека и моя мама. Его родители плохо ко мне относятся и не общаются со мной. Но я уже ко всему привыкла, день прошел — и ладно.
Когда супруг не на передовой, а отдыхает, тогда я знаю, что он мне напишет и позвонит. Но вот когда он без связи на передовой, тогда очень страшно. Иногда мысли появляются вообще не в том направлении — надо думать о хорошем, а не получается. Ночами, бывает, не спала, ждала сообщения от мужа, что он жив и здоров.
Ребенок это все видит, и ему тоже становится от этого тяжело. Часто он вообще не играет, больше со мной старается быть, капризничает, ничего не хочет. Иногда смотрит фотографии, спрашивает, где папа. А когда папа звонит, то он совсем другим становится! Он уже знает, когда муж мне звонит, потому что у меня на него отдельная мелодия. И ребенок сразу бежит ко мне.
Что касается семьи мужа, то наши плохие отношения не связаны с мобилизацией, но они думают, что я трачу все деньги, которые присылает супруг, налево и направо. А он же по большей части тратит все на свои нужды и нужды подразделения, не так уж много присылает.
Екатерина:
Мужа мобилизовали еще в октябре прошлого года, а за ленточкой он находится с января. В отпуске он уже был в октябре, а Новый год они проведут в окопах, никакого праздника не будет.
Мы дома с детьми просто накроем стол. Это не праздник для нас, потому что близкого человека рядом не будет. В прошлый Новый год муж был с нами, он смог отпроситься с полигона, и мы отмечали все вместе. Тогда мы сначала были у его мамы, так как у меня нет родителей, потом встретились с друзьями.
А сейчас... Некоторые мои друзья уже к Новому году заполняют холодильники, а я ничего не хочу. У меня нет никаких ожиданий от следующего года, потому что мобилизованным придется оставаться до конца. Надеюсь на лучшее, конечно, но все же...
А так — сплошное недопонимание между нами и теми, у кого нет родственников на СВО. Наверное, мы бываем злы на других мужиков, агрессивно смотрим. Не объяснить даже так сразу.
Была ситуация, когда я стояла в дверях в магазине, и меня толкнул мужчина, хотя мог спокойно обойти. Мы с ним стали ругаться, и я ему в сердцах крикнула: «На СВО бы тебя, я бы на тебя тогда посмотрела!»
Ощущение, что я просто не имею права праздновать Новый год. Ну как? Наши мужья в окопах, а мы тут сидим за столом и выпиваем? Поэтому мы с бабушкой устроим небольшой праздник детям. Порежем салатики, зажжем бенгальские огни. Дети ведь тоже очень сильно переживают, постоянно смотрят новости. Все надеются, что папу там покажут среди других военных.
Инна:
Мой муж — доброволец. На Новый год ему точно не удастся приехать, я тоже к нему не поеду, потому что это опасно, да и он будет против. Тем более в феврале он должен вернуться домой.
Без него я точно не буду ничего праздновать. Просто посидим дома с детьми, первого числа погуляем. Я думаю, мало кто сейчас будет отмечать Новый год, не до праздника как-то. Будем надеяться, что папа нам позвонит 31-го, если у него будет возможность и связь. А так ее практически нет, живем от сообщения до сообщения.
В прошлый Новый год муж был дома. Думаю, что для семей мобилизованных и тех, у кого мужья уже второй год там, этот год еще ужаснее, чем предыдущий. Время идет, все скучают и переживают, а там этому конца и края нет.
А у меня, наверное, этот Новый год будет самым ужасным в моей жизни. Мы с супругом и детьми восемь лет подряд отмечали этот праздник, а это будет первый Новый год без него. Ощущения праздника совсем нет, мы даже елку дома не стали ставить — дети не захотели, хотя я собиралась ее нарядить, настроение им поднять.
У нас дочка и сын, они с отцом даже как-то ближе, чем со мной. Они прекрасно осознают, куда папа уехал. Сейчас радоваться пока нечему. Папа приедет в феврале, тогда уже и отметим. Я возьму отпуск, тем более у мужа в январе день рождения.
С другой стороны, а о чем мне разговаривать? Мне не до веселья. Время показало, кто действительно близкий друг, а кто искал какую-то выгоду или кому просто было весело.
Одна моя подруга позвала меня на тусовку, а я сказала, что не пойду, потому что сейчас не время праздновать. Она мне на это ответила, что я помешалась на спецоперации, что надо жить обычной жизнью. Я поняла, что люди так говорят потому, что они не сталкивались с этой проблемой и с этим горем. А я не могу тусоваться, зная, что с человеком там может произойти в любую минуту. Когда все закончится, тогда и повеселимся.
Когда муж уехал, у меня была депрессия. Не хотелось выходить из дома, хотелось закрыться в комнате и плакать. Было ощущение, что он меня бросил, потому что я сама поначалу не понимала, зачем и для чего он туда пошел. Осознание пришло позже.
Дети по-разному переносят разлуку. Сын, например, сегодня утром расплакался, что хочет к папе. А иногда видит, что я закрылась в комнате, сижу и плачу, может прийти подбодрить меня, сказать, чтобы я не расстраивалась. Сын вообще рано повзрослел. Стал самостоятельнее, по дому помогает и с дочкой.
Оксана:
У меня на боевых действиях находится сын, он офицер. Я не раз ездила к нему сама, в прошлом году даже на новогодние праздники. Мы тогда приехали, буквально посидели часа два-три в кафе в Волновахе, а затем уехали. То есть такого прямо отмечания не было.
В этом году пока что не знаю, как все сложится, хотелось бы поехать снова. Сына никто точно сюда не отпустит, он при должности и не оставит своих мальчишек. Все может быть спонтанно, но мы пока не знаем, какая там будет обстановка, что там будет на момент новогодних праздников. Все может измениться вообще в любой момент.
Конечно, мы планируем поездки за месяц или два, но все зависит от сына. Иногда он может позвонить и сказать, что приезжать не надо. Знаю, что на фронте нет бурных празднований Нового года. Там сухой закон, тем более выезды и дежурство никто не отменял.
Я надеюсь, что в итоге у нас все же получится встретиться и отметить праздник, тем более я уже знаю, где там можно остановиться с ночевкой. Ехать нам очень далеко, 15 часов в дороге, поэтому никакую еду особо не привезешь, элементарно все испортится. Поэтому чаще всего мы стараемся купить что-то там. С собой я обычно беру только торт, который пеку.
Но в любом случае у меня не было мысли не отмечать Новый год. У меня еще двое младших детей, им в любом случае нужно устроить праздник. Вот Восьмое марта в прошлом году мы не отмечали. Я попросила, чтобы не дарили никаких цветов и подарков. Тогда было только самое начало СВО, полная неизвестность, совсем не до подарков было.
Мой супруг тоже очень сильно переживает разлуку, за этот год совсем седой у нас стал. Средняя девочка тоже скучает, просматривает Telegram-каналы. И бабушка, конечно же, очень переживает, она не понаслышке знает, что это такое, когда твой близкий человек воюет. Мой папа служил в спецназе ГРУ в Афганистане. Поэтому все так или иначе имеют представление о том, как это происходит.
Cын всегда говорит, что у него все хорошо, старается нас оберегать от плохих новостей. Если я и узнаю обрывки какой-то информации, то только от сторонних людей или знакомых. А он особо ничего не рассказывает. У всех сейчас только одно желание — чтобы все это поскорее закончилось.
Татьяна:
Мой муж находится на боевых действиях в качестве добровольца, ушел туда в начале января этого года. В Новый год я поеду к нему, собираюсь уехать 28 декабря, а вернуться 2 января.
Обязательно с собой повезу все необходимые вещи. Раньше их привезти не получится, так как двигатель у машины сломался после прошлой поездки. Прежде я ведь каждые полтора месяца к нему ездила. Меня долго не было, поэтому он прямо начинает уже нервничать, подустал. А как я приезжаю, он будто разряжается, спокойнее становится. Сейчас ждет и считает дни.
Новый год, получается, мы проведем с родственниками и детьми отдельно, будем одни с супругом. Я ему как сказала, что приеду на Новый год, он даже не поверил, но очень обрадовался. Сказал, что сам хотел мне предложить приехать, но боялся, как я детей оставлю.
Дети вряд ли даже до новогодней ночи досидят, заснут быстро. Поэтому я сейчас считаю, что мужу поддержка важнее. У детей впереди еще много новогодних праздников, которые они будут помнить намного лучше, чем этот.
В прошлый Новый год муж был еще дома. Помню, мы тогда выходили на улицу, запускали салюты. Я уже тогда знала, что в январе он уходит на СВО, с декабря он собирал документы, ходил в призывной пункт. Первые полгода было очень тяжело, никого рядом. Это сейчас я уже более-менее спокойно об этом говорю.
Конкретно этот Новый год мы пока не очень много обсуждали. По жилью непонятно, так как неизвестно, куда его выпустят. Не думаю, что я буду много что готовить заранее, так как там постоянные перебои с водой и электричеством из-за обстрелов.
Хотелось бы, чтобы все это поскорее в следующем году закончилось. Там же выборы президента еще. Но особо такой надежды нет, потому что на новоосвобожденных территориях все равно придется оставить людей для охраны и установления порядка.
В целом не особо представляю, как на ***** [спецоперации] празднуют Новый год — ты сидишь в окопе, пока весь мир празднует. Если бы я не решилась к мужу поехать в этом году, то мы бы, наверное, со старшей дочерью просто посидели бы да и пошли спать. Праздничного настроения точно бы не было, фейерверки мы сами пускать не в силах.
Многие люди мне уже говорят: «Тань, хватит твоих гастролей, ездить туда-сюда, за детьми нужно смотреть. Зачем ты туда едешь каждый раз?» Но я не могу не поехать — это ведь и дух поднять, и вещи какие-то привезти. Он у меня и так ревностно ко всем мероприятиям относится, к тому, как дети растут быстро. И то, что я буду рядом с ним в эти дни, очень большая для него поддержка.
Супруг мне снится каждый день, мне кажется, во снах я нашу с ним жизнь совместную проживаю. То мы с ним в торговом центре, то едем куда-то. Я всегда мысленно рядом с ним.
Вот, например, комбат в прошлый раз попросил принтер. Сами понимаете, что это вещь не особо гуманитарная, она нужна для работы. А я ведь понимаю, что нам отпрашиваться надо у него все время, поэтому купила его. Вещь недешевая, 35 тысяч рублей. И отчасти благодаря этому мой супруг теперь спокойно выезжает на встречи со мной.
Дарья:
Мой муж доброволец, этот Новый год мы отметить вместе не сможем. Мы поженились совсем недавно, и я счастлива, что у меня появился близкий человек. Даже если физически он не рядом, то морально мы всегда вместе, поддерживаем друг друга. Я очень надеюсь, что все-таки спецоперация скоро закончится, и наши ребята поедут домой, а следующий Новый год мы уже сможем отпраздновать всей семьей.
Ребята там ведь тоже празднуют Новый год — купят что-то в магазинчике (понятное дело, без алкоголя, так как нельзя), кто-то звонит домой, но это очень опасно. В любом случае они собираются вместе, поют на гитаре прифронтовые песни, и это очень частая история. Фронтовики сами сочиняют очень много стихов, военных песен.
У меня изначально были мысли совсем не отмечать Новый год, но знаю, что супруг за это отругает. Они переживают там за нас больше, чем мы за себя.
Конечно же, я переживаю тяжело разлуку с супругом. Я не сплю, каждый день жду его сообщения. Пью успокоительные. Тревожных мыслей очень много, они крутятся в голове 24/7.
Но поддержка, безусловно, важна, и супруг всегда чувствует мой настрой. Если почитать нашу переписку, то может показаться, что он на курорте — отвечает только, что все нормально, все хорошо. Иной раз они нам не говорят правду, чтобы сильно не огорчать.
Супруг звонит и пишет по возможности. Он не может позвонить всем родным сразу, потому что у него на все про все есть пять минут. Тогда чередует — то мне позвонит, то бабушке, а мы уже по кругу друг другу передаем информацию, что там и как. Конечно, поддерживаем друг друга, потому что все находимся в одной лодке.