В ночь на 25 декабря в Белграде начались массовые беспорядки. Сторонники оппозиции, блока «Сербия против насилия» не согласились с победой на выборах в городское собрание столицы коалиции, возглавляемой правящей партией. Президент Сербии Александр Вучич назвал протесты попыткой «уничтожить независимость, самостоятельность и суверенитет Республики Сербия» и пообещал, что они не будут иметь никакого результата — ведь «власть сменяется только на выборах». Между тем поддержку протестующим выразили западные страны, а Россия обвинила США и Европейский союз в попытке устроить революцию в Сербии. О причинах протестов и перспективах развития политического кризиса «Лента.ру» поговорила с политологом, директором Фонда прогрессивной политики и главным редактором издания «Балканист» Олегом Бондаренко.
Как можно охарактеризовать политическую ситуацию в Сербии сейчас? Что там происходит?
Олег Бондаренко: Год начинался штатно, но в мае в стране случилась трагедия — произошло два школьных расстрела. Это стало шоком не только для Сербии, но и для всего Балканского полуострова, потому что это очень насыщенный оружием регион.
Конкретно Сербия, думаю, на втором месте после США в мире по количеству стволов на душу населения (если не брать страны, где годами идет гражданская война). У каждой второй семьи есть ствол, и дети знают, что у папы под кроватью или в шкафу стоит винтовка. И вдруг выяснилось, что каждый старшеклассник может достать из папиного шкафа эту берданку и пойти стрелять по одноклассникам. Просто раньше о такой опции никто не задумывался.
В поисках виноватого взоры сербской общественности вначале обратились к профильным министрам, и министр образования Бранко Ружич сразу же ушел в отставку, хотя, казалось бы, как он мог эти трагедии предотвратить. После этого общество стало требовать закрытия реалити-шоу, которые якобы пропагандируют культ силы и насилия. И это тоже было сделано. А потом, когда к ситуации подключились оппозиционные политики, начались требования отставки действующих властей. Трагедии стали использоваться как повод для политических разборок.
Но вскоре протесты утихли из-за жары, в плюс 37 особо не помитингуешь. Но при этом Александр Вучич согласился пойти на досрочные выборы, чтобы сбить градус напряжения. Более того, он ушел в отставку с поста председателя Сербской прогрессивной партии. И уже осенью было объявлено о досрочных парламентских выборах, которые назначили на 13 декабря. Власть пошла навстречу оппозиции.
А какая атмосфера была перед выборами и во время избирательной кампании?
Она была не самой яркой из тех, что я застал в Сербии (а я помню избирательные кампании как минимум с 2008 года). Довольно неплохой лозунг подняла на щит правящая партия — «Сербия не смеет останавливаться», имея в виду, что не смеет останавливаться в развитии, потому что Сербия сейчас действительно один из лидеров по темам экономического роста во всей Европе.
Оппозиция же выбрала для своего блока название «Сербия против насилия», именно под этим лозунгом проходили все летние протесты.
Результат выборов был предопределен или итоговые проценты стали неожиданностью?
В чем-то результат был и неожиданным. Победа правящей партии ожидалась, но никто не думал, что она даже улучшит свои результаты. Также неожиданным стал проход в парламент партии «Мы голос из народа», объединившей пеструю группу политических маргиналов. Во главе ее стоит детский пульмонолог Бранимир Несторович, который сделал себе имя на антиваксерстве во время ковида, активно выступал, что все это происки рептилоидов, а лечиться от него нужно ракией. Также он считает людей с голубыми и зелеными глазами потомками пришельцев.
Правящая партия взяла 47 процентов при увеличившейся явке. При этом улучшила свои результаты и оппозиция. Однозначно проиграла Социалистическая партия министра иностранных дел Ивицы Дачича, упав почти вдвое. Политик уже пообещал уйти в отставку, когда найдет преемника.
Чего же все-таки хочет оппозиция?
Они требуют пересмотров результатов голосования в Белграде и открытия списков избирателей, потому что, по их мнению, в белградские списки было занесено много не белградцев. По мнению оппозиционеров, именно с этим связан их проигрыш в столице. Но это требование невыполнимо в любом демократическом государстве, потому что следом за открытием списков наступает давление на избирателей, которые не так проголосовали. Никто на это не пойдет.
Требования переголосования тоже попросту смешны. Где доказательства фальсификаций?! Наблюдателей была уйма, из Европы приехали несколько тысяч наблюдателей.
При этом протесты после первых дней резко пошли на спад. Почему они вспыхнули снова?
Это подтверждает тот факт, что они были искусственно инспирированы извне. Акции после выборов носили импульсивный характер и были нормальной реакцией.
Какова социальная база протестов, кто принимает в них участие?
Как и в любой столице, в Белграде есть свои условные «Хамовники», которые традиционно либеральные и прозападные, а есть условное «Коптево». Но в «Коптево», естественно, живет больше народу, чем в «Хамовниках». Есть центр Белграда, который настроен за оппозицию, белградские спальники поддерживают Александра Вучича.
Но количество протестующих, конечно, не сравнимо с летними акциями.
Протесты могут перерасти в многомесячные столкновения с правительственными силами и масштабный политический кризис?
Не думаю, близится Новый год, сербы уходят в каникулярную пору. Праздники будут долгими, а старый Новый год в Сербии традиционно отмечается даже масштабнее. Так что я думаю, в течение пары дней все завершится.
Есть еще один важный момент, можно этому улыбаться, но это так.
И это я сейчас не утрирую. Снегопад в Белграде останавливает деятельность множества предприятий, школ, и это касается в том числе и уличной политики.
Протесты активно поддерживало телевидение N1, которое находится в сети CNN. Можно ли ожидать активной поддержки протестующих со стороны Европейского союза или США?
По сути, она уже есть. Было заявление Виолы фон Крамон, докладчика по Балканам в Европейском парламенте, о том, что власть не должна гасить протесты силой, а за столкновения с силовиками ответственны подосланные Россией провокаторы.
Люди спокойно выходили на улицы, не имея никаких разрешений властей, и никто их не разгонял. На массовых протестах 2019 года Александр Вучич вообще дал приказ снять оцепление и вывести спецподразделения из центра Белграда.
Вы видите в ситуации «западный след»?
Да, это очевидно. Запад понимает, что не может сломить Александра Вучича легально, и решил поднять ставки, пойти ва-банк и сыграть на улице.
Чем Россия помогает или пытается помочь президенту Сербии Александру Вучичу?
Очень важную роль сыграло взаимодействие российских и сербских спецслужб. Сербия — это в очень хорошем смысле слова Европа, где все очень прозрачно в плане доступа в здания органов власти, это не составит большой задачи.
На входе в белградскую Скупщину в лучшем случае стоит один охранник. Даже рамок металлоискателя на входе нет. И в прошлое воскресенье попытка штурма, разумеется, удалась бы, если бы не полученная заранее сербскими правоохранителями от российских коллег информация о готовящейся акции. И внутри здания протестующих уже ждали спецподразделения.
А как еще можно помочь? Отправить Росгвардию, как это было с Белоруссией в 2020 году? Это было бы и избыточно, и некорректно. Да и попросту не нужно. У Александра Вучича достаточно своих силовиков.
Да, ему надо прекратить потворствовать уличным активностям, но постепенно это произойдет. То, что мы видели в воскресенье, называется попытка захвата органов государственной власти.
Как история с протестами повлияет на российских релокантов в Сербии?
К сожалению, некоторые из российских релокантов, уехав в Сербию, решили бороться с Владимиром Путиным в лице Александра Вучича. Потому что бороться с Владимиром Путиным страшно, за это могут посадить, а бороться с его аватаром (как они его воспринимают) — не страшно. Это же Европа, там не сажают за протесты.
Но я уверен, что на воскресных протестах были наши релоканты. Люди, которые решили построить во всех смыслах слова «Патриаршие пруды» в старом городе Белграда. Но они совсем не понимают Сербию и не желают разбираться в том, куда они попали. Слабо ассимилируются, пытаются реплицировать привычные им формы коммуникации и поведения. Это очень нетипично для Белграда.
Стоит ждать обострения ситуации в Косово на фоне политической нестабильности в Сербии?
Перед этим традиционно протесты в Белграде отзывались эхом в Косово, и это тоже указывало на их искусственный характер. Потому что косовары очень сильно зависимы от мнения США и Европейского союза. На данный момент этого нет, но посмотрим, что будет дальше. Понятно, что Косово будет оставаться на повестке дня и там регулярно будут вспыхивать свои конфликты.