50 лет назад, в январе 1974 года, в СИЗО №2 Саранска был приведен в исполнение смертный приговор Александру Шурыгину и Михаилу Дорофееву — двум сержантам милиции, осужденным по беспрецедентному делу. 22 февраля 1973 года они устроили настоящую бойню в окрестностях города Отрадного, расстреляв 16 человек. Только пятерым удалось выжить. Это стало самым массовым за всю историю СССР и современной России убийством, совершенным сотрудниками правоохранительных органов. Ранее корреспондент «Ленты.ру» Игорь Надеждин, изучивший эксклюзивные материалы из судебных архивов, рассказывал историю сержантов Шурыгина и Дорофеева, которые затаили на свое руководство смертельную обиду. Сегодня речь пойдет о том, как эта обида толкнула милиционеров на страшное преступление и как шло расследование тех кровавых, но ныне почти забытых событий.

Первую часть истории самого жестокого преступления в истории милиции СССР можно прочитать здесь.

Два друга, Михаил Дорофеев и Александр Шурыгин, приехали в город Отрадный Куйбышевской (ныне Самарской) области еще детьми. Там они ходили в школу, оттуда были призваны в армию и туда же вернулись после демобилизации. Поступив на работу в милицию, оба поначалу добросовестно относились к обязанностям, были на отличном счету, и к 23 февраля 1973 года каждый должен был получить первые офицерские погоны и звание младшего лейтенанта.

Однако в какой-то момент 26-летний Дорофеев и 25-летний Шурыгин свернули не туда: они начали принуждать к интимным отношениям своих поднадзорных — женщин, приговоренных к труду на стройках народного хозяйства или освобожденных условно-досрочно. От одной из них женатый Шурыгин подхватил гонорею. Кроме того, сержанты злоупотребляли спиртным и накануне трагедии устроили вечеринку у местной буфетчицы Клавдии, которую оперативники считали хозяйкой притона.

В итоге о темных делах милиционеров узнало руководство — и утром 21 февраля 1973 года Михаила Дорофеева (Шурыгин формально был в отпуске) вызвали на ковер…

***

Жесткий разговор между сержантом Дорофеевым, его руководителем, начальником ГОВД Отрадного Александром Мухиным и прокурором города Абдрахманом Салаховым состоялся около 10 часов утра. Прокурор Салахов высказал похмельному Дорофееву массу претензий.

Он заявил о связи сержанта с осужденной Птицыной (поднадзорной Дорофеева), о заражении от нее гонореей и о том, что милиционер посещал притон местной буфетчицы Клавдии, где торговали самогоном. А в конце Салахов уточнил, что в связи с этим намерен возбудить уголовное дело.

Причина была проста: в тот момент в ГОВД приехала проверка из областного УВД, и подполковник Мухин был занят ею. А замполит отдела и вовсе встречался с работниками городской библиотеки «по вопросам читательской конференции».

Между тем около полудня в дежурную часть позвонил сержант Шурыгин, который был в отпуске и собирался идти в кино с женой. В разговоре с ним Дорофеев обронил фразу «старое подняли», чем немало встревожил Шурыгина. Поэтому после кино Александр позвонил в дежурную часть и позвал Дорофеева в гости. Тот под предлогом обеда уехал к Шурыгину: они выпили две бутылки вина и обсудили происходящее.

При этом Дорофеев почему-то сказал Шурыгину, что прокурор проводит проверку по поводу драки в квартире у буфетчицы Клавдии и что «весь отдел знает о гонорее, хотя врачи обещали держать в тайне». Затем Дорофеев вернулся на дежурство, а жена Шурыгина ушла на работу в ночную смену, попросив мужа в 16:00 забрать дочь из детского сада.

Однако Шурыгин по дороге в детский сад заехал в ГОВД, где коротко переговорил с Дорофеевым, — и они решили, что надо писать рапорты на увольнение, «но перед этим все равно погулять» (именно такими словами на допросе 3 марта разговор охарактеризует Шурыгин).

По словам Дорофеева, «погулять» он хотел именно в тот день, пока у него «вся власть была в руках» — он имел в виду ключи от дежурного помещения, где хранилось служебное оружие всего ГОВД.

Беглецы с арсеналом

21 февраля около 21:30 начальник ГОВД Мухин закончил работу и пошел домой. Как установит следствие, к тому моменту сержант Дорофеев — дежурный по отделу — выпил как минимум пол-литра спиртного. Однако позже Мухин настойчиво будет утверждать, что Михаил был трезв и адекватно реагировал на его указания.

Но как только начальник ушел домой Дорофеев позвал Шурыгина и открыл шкаф для хранения оружия. Они забрали два автомата Калашникова, 600 патронов к ним, а также свои табельные пистолеты Макарова и две упаковки патронов к ним.

Все это милиционеры спрятали под верхней одеждой и на служебной машине спецмедслужбы (вытрезвителя) поехали домой к одному из внештатников, с которым пили накануне. Там они распили бутылку вина, а потом пошли к Шурыгину, где выпили еще две бутылки.

После этого Дорофеев и Шурыгин набили еще шесть рожков патронами, а остальные ссыпали в хозяйственную сумку. Туда же они положили несколько смен белья и гражданскую одежду. Затем Шурыгин взял документы, и они вместе с Дорофеевым пошли на улицу.

К слову, свою двухлетнюю дочь Александр так и не забрал из детского сада — там ее спящей и нашла мать, которая вернулась со смены в три часа ночи. Сержанты же, оказавшись на улице, отправились на окраину Отрадного.

На одном из поворотов милиционеры вышли из автобуса и пошли пешком к селу Беловка, где Дорофеев десять лет назад работал киномехаником, у него оставались там знакомые. По дороге Дорофеев и Шурыгин опробовали автоматы — сделали по две короткие очереди.

Около двух часов ночи на попутном грузовике они наконец приехали в Беловку и пришли в Вере Марсаковой — именно у нее Дорофеев квартировал в 1963 году. Ничего не объясняя, мужчины сразу же легли спать.

По следам сержантов

Лишь около шести часов утра 22 февраля 1973 года помощник дежурного доложил начальнику ГОВД, что сержант Дорофеев пропал: уехал на ужин и не вернулся. Тогда подполковник Мухин приказал поднять замполита и начать поиск милиционера. А замполит отправил одного из сотрудников на квартиру к Шурыгину — другу Дорофеева.

Тот нашел в пустой комнате заплаканную жену Александра, четыре бутылки из-под вина, две карточки-заместителя на закрепленные за милиционерами пистолеты Макарова, а также вскрытый «цинк» (короб) из-под патронов к автомату Калашникова и пустые коробки от пистолетных патронов.

Об этом доложили Мухину, и в ГОВД была объявлена тревога: весь личный состав горотдела вызвали на работу и вооружили. Чуть позже о происходящем доложили в УВД — теперь к поискам двух милиционеров, похитивших оружие, присоединилась милиция области.

Первые часы беглецов искали по знакомым, потом доложили в Москву, и в 10:00 областная прокуратура возбудила уголовное дело по статье о хищении оружия. После этого в Куйбышевской (ныне Самарской) области по тревоге подняли части внутренних войск и весь личный состав областной милиции.

Они натаскали воды Марсаковой, помогли ей по хозяйству, а около 11 утра пошли гулять. Автоматы и патроны сержанты оставили у хозяйки, взяв с собой только пистолеты. При этом Дорофеев был в форме сотрудника милиции, а Шурыгин — в гражданском, но в приметной белой кроличьей ушанке. «Нам нужна машина», — сказал один из них, и второй согласился. Кто стал инициатором, так и осталось тайной: на допросах Дорофеев и Шурыгин вкладывали эту фразу в уста другого.

Как бы то ни было, но на автобусной остановке они заметили светлую «Волгу», на которой в Отрадный на совещание ехал 33-летний управляющий районным отделением «Сельхозтехники» Анатолий Бобков. За рулем сидел его шофер, 28-летний Алексей Щербатов. Дорофеев, одетый в форму милиционера, взмахнул рукой — и машина остановилась. Сержанты попросили довезти их до города, и Бобков не стал возражать, совершив страшную ошибку.

Первая кровь

Милиционеры сели на заднее сиденье, но примерно через десять минут Дорофеев сказал, что его мутит, и попросил на минутку остановить машину. Сержанты вышли и достали из внутренних карманов пальто и шинели спрятанные там пистолеты Макарова. Затем Дорофеев сделал вид, что умывается снегом, — на самом деле просто ждал, пока проедет автобус.

Когда это случилось, сержанты опять сели в машину — и тут каждый из них выстрелил в сидящего перед ним мужчину. Для шофера Щербатова выстрел стал летальным, а его начальник Бобков был ранен. При этом из милиционеров водить машину умел только Шурыгин, который и сел за руль, отодвинув тело Щербатова в сторону.

Затем «Волга» проехала несколько километров, до окраины села Лугань, где на повороте стояло заброшенное здание. Преступники занесли в него Щербатова и Бобкова, положив их в разных комнатах. После этого Дорофеев добил Анатолия двумя выстрелами в голову.

Сообщники обыскали потерпевших, забрали деньги и талоны на бензин, а с пиджака Бобкова свинтили значок об окончании политехнического института. Сев в «Волгу», Дорофеев и Шурыгин развернули машину и направились назад в Беловку.

Около пяти вечера милиционеры попытались выехать из села, но «Волга» застряла на занесенной снегом дороге, ее пришлось вытаскивать трактором. После этого Дорофеев и Шурыгин поехали заправляться и на АЗС узнали, что на трассе стоят патрули и кого-то ищут.

Любовь из Беловки

Тем временем в Отрадном и Куйбышеве раскручивался маховик поисков — был запущен специальный план по розыску вооруженных преступников «Сирена». Главной задачей для правоохранительных органов было не выпустить вооруженных людей за пределы области.

Поэтому поднятые по тревоге бойцы батальона внутренних войск стояли на трассах, а оперативники областного уголовного розыска в первую очередь проверяли железнодорожный вокзал и аэропорт Куйбышева. В этих мероприятиях задействовали тех, кто знал сержантов в лицо.

Около 16 часов 22 февраля был допрошен брат Дорофеева, секретарь горисполкома Отрадного Алексей. Лишь в конце разговора, когда уже стемнело, на вопрос оперативников — «Где может скрываться ваш брат?» — среди прочего он вспомнил Беловку. Точнее, первую любовь Михаила, которая по-прежнему там жила.

Между тем сотрудники местной милиции с раннего утра и до самого вечера дежурили на трассах, однако это ничего не дало: «Волгу» с сержантами никто не заметил, хотя по документам она проезжала через выставленные посты.

К первой любви сержанта Дорофеева поехали 39-летний оперативник местного отдела уголовного розыска капитан Николай Рачишкин и 30-летний начальник паспортного стола лейтенант милиции Геннадий Солдатов. Они ехали на личной машине капитана — ВАЗ-2101. Женщина сказала милиционерам, что не видела Дорофеева уже девять лет.

Они поехали обратно, но у дома Веры Марсаковой заметили незнакомую им светло-зеленую «Волгу». К тому моменту в доме хозяйки сержанты уже выпили всю водку и думали, где взять еще. Волей случая они пошли на улицу, причем прихватив автоматы, — и в этот момент заметили машину с милиционерами, проезжающую мимо «Волги».

Перестрелка в селе

Как позже расскажет на допросе Александр Шурыгин, он увидел, как светлый ВАЗ-2101 медленно проехал мимо «Волги». Шурыгин быстро сел на пассажирское место автомобиля и стал наблюдать в зеркало, как «Жигули» развернулись, стали медленно приближаться и остановились метрах в 15 позади «Волги». Водитель вышел — в правой руке он держал пистолет.

В тот момент, когда Шурыгин открыл огонь по «Жигулям», в машине находился лейтенант Солдатов. После первой очереди он пригнулся, а после второй, превратившей его машину в решето, свесился вниз и из-под двери, снизу, стал стрелять в сторону «Волги» из автомата. В результате у машины вылетело лобовое стекло.

Солдатов выпустил весь рожок, а два запасных лежали в бардачке. Когда он потянулся за ними, из «Волги» по нему открыли огонь. Лейтенант почувствовал, что пули ложатся рядом, и упал в кювет, чудом не получив ранений, а «Волга» сорвалась и понеслась к выезду из деревни.

Лишь позже выяснится, что одна из пуль, выпущенных лейтенантом, пробила заднюю покрышку «Волги» — в тот момент Дорофеев и Шурыгин об этом не знали. По трассе они поехали в сторону Отрадного, но при въезде в село Аверьяновка навстречу им попался ГАЗ-69 батальона милиции.

На ходу преступники открыли огонь из автоматов по этой машине: их выстрелы стали летальными для 44-летнего старшего лейтенанта Ивана Шумника, а также двух солдат-срочников — 19-летнего Роберта Фрилинга и 18-летнего Владимира Шуса. Еще трое рядовых (Ренат Шарифулин, Вячеслав Зубов и Александр Коновалов) получили ранения.

Таким образом беглецы отсекли погоню и продолжили ехать в сторону Отрадного, но в 16 километрах от города из-за пробитой покрышки их «Волга» потеряла управление, ударилась о километровый столб, съехала в кювет и перевернулась.

Последние пули

На беду как раз в тот момент по дороге ехали три грузовика КрАЗ тампонажной конторы «Куйбышевнефти», которые возвращались со смены. Шоферы, увидев аварию, остановились — и рабочие поспешили на помощь. Двоих из них, водителя Евгения Мордвинцева и машиниста Ивана Котмышева, сержанты расстреляли сразу.

Причем Дорофеев стрелял из пистолета, а Шурыгин — из автомата. Потом преступники выбрались из перевернувшейся «Волги» и побежали к дороге, где расстреляли моториста-водителя Анатолия Юдина и оператора Николая Захарова, которые вышли из грузовика.

Следом Шурыгин открыл огонь по другому КрАЗу, ранив водителя Александра Черепанова и прострелив одежду мотористу Роланду Брейнеру. Рабочие сумели спрятаться от них, а сержанты попытались уехать на этом грузовике, но не смогли его завести.

Вскоре к месту происшествия подъехала оперативная группа: солдаты спешились и развернулись в цепь. Тогда Шурыгин решил спрятаться в кювете и открыл огонь в тот момент, когда к нему бросились два офицера и сержант срочной службы. Позже на допросе Александр будет утверждать, что якобы хотел свести счеты с жизнью.

По его версии, офицер вывернул ствол автомата в руках Александра, и пули случайно попали в лейтенанта милиции Станислава Моисеева (он не выжил), а также в солдата Рината Зинатулина, который был тяжело ранен.

Как бы то ни было, оперативная группа сумела скрутить Шурыгина. А Дорофеева несколько минут спустя нашли в одном из грузовиков КрАЗ — он прятался там и не стрелял. Причем во время обнаружения Михаил сделал вид, что спит, — как посчитало следствие, одетый в гражданскую одежду он надеялся выдать себя за рабочего.

Таким образом, в 23:30 22 февраля 1973 года кровавые похождения двоих милиционеров в Куйбышевской области подошли к концу. От их пуль меньше чем за сутки не стало 11 человек — шестерых гражданских, троих офицеров милиции и двоих солдат срочной службы. Еще пятеро человек получили ранения.

«Мы хотели уничтожить прокурора»

Тела первых жертв Дорофеева и Шурыгина — управляющего районным отделением «Сельхозтехники» Бобкова и его шофера Щербатова — нашли только 23 февраля, уже после первых допросов сержантов. Примечательно, что в тот день часть следственных действий выполнил прокурор Куйбышевской области Николай Баженов.

Государственный советник юстиции третьего класса (генерал-лейтенант) Баженов выехал на место происшествия и, не отвлекая подчиненных, лично выявил отдельно стоящий дом, в который попали пули во время перестрелки в Беловке.

Именно эти гильзы станут бесспорным доказательством, что в Беловке огонь велся одновременно из двух автоматов. Это перечеркнуло показания Дорофеева, который утверждал, что все время был очень пьян и стрелял только в Бобкова. Стоит отметить, что протокол изъятия, лично составленный прокурором в генеральском чине, — это редчайший случай.

Позже Николай Баженов лично в суде поддерживал обвинение (нечастое событие в СССР), а затем стал первым заместителем Генпрокурора СССР.

Теперь вместо хищения оружия им инкриминировали особо тяжкую статью 77 («Бандитизм») УК РСФСР, санкция по которой предусматривала исключительную меру наказания. Эта статья в то время применялась, мягко говоря, не часто: госпропаганда утверждала, что при социализме предпосылки к тяжким уголовным преступлениям исчезают.

Статью 77 применяли лишь тогда, когда объектом преступного посягательства становилось государственное или муниципальное имущество. А в деле Дорофеева и Шурыгина такого было много — в том числе оружие, казенная «Волга» и грузовики «КрАЗ» нефтеразведки. К слову, защита обвиняемых несколько раз пыталась изменить квалификацию на менее тяжкие составы, такие как убийство или разбой, но сделать этого не удалось.

26 февраля дело сержантов принял следователь по особо важным делам при прокуроре РСФСР Михаил Пеганов. По версии следствия, 21 февраля Дорофеев и Шурыгин создали банду с целью убийства руководителей правоохранительных органов города Отрадное, о чем оба рассказали на допросах.

«Такое может сделать только трус»

Все время следствия вину за конкретные убийства сержанты пытались переложить друг на друга. Дорофеев утверждал, что проспал почти весь день 22 февраля и ничего сделать не мог, но его показания были опровергнуты результатами как трасологических, так и судебно-медицинских экспертиз.

Шурыгин же большую часть ответственности пытался возложить на Дорофеева — якобы именно Михаил, будучи дежурным, подбил его на хищение оружия и другие преступления.

Следствие по делу сержантов закончилось уже в июне 1973 года. 2 июля Куйбышевский областной суд приступил к слушаниям: вел процесс судья Виктор Лавриченко, только что избранный председателем облсуда — заслуженный юрист СССР и ветеран Великой Отечественной войны. По сути, это было его первое дело в новой должности.

Лавриченко занял принципиальную и непоколебимую позицию: то, что совершили Дорофеев и Шурыгин, иначе как предательством не назовешь. 10 июля суд огласил вердикт: обвиняемые были приговорены к расстрелу с конфискацией имущества.

Оба ожидаемо подали кассационные жалобы: Дорофеев и его защита сухо утверждали, что банды не было, поскольку все преступления совершались спонтанно. Шурыгин же при этом был более красноречив.

Верховный суд 23 августа 1973 года — спустя полгода после трагедии — оставил приговор без изменений. 24 декабря ходатайства Дорофеева и Шурыгина о помиловании были отклонены Верховным Советом СССР. Шурыгина расстреляли в Сызранском СИЗО в ночь на 9 января 1974 года, Дорофеева — сутки спустя. От их преступлений до приведения приговора в исполнение прошло меньше года.

«Город тихо гудел»

О том, что в Куйбышевской области 22 февраля 1973 года два сержанта милиции сбежали с оружием, официально нигде не сообщалось, однако слухи об этом распространились моментально. В то время житель Отрадного Александр Тюрин учился в Куйбышевском институте, домой он приезжал только на выходные.

22 февраля уже при выходе из электрички его поразило огромное количество патрулей внутренних войск — они находились на улицах города в белых полушубках и с оружием.

По словам Александра Тюрина, несмотря на большое число жертв, траур в Отрадном так и не объявили. На ближайшую субботу отменили танцы в ДК, в воскресенье разрешили, но под надзором милиции — для города, большинство жителей которого были совсем молодыми людьми, это стало потрясением.

Кроме того, примерно на протяжении недели после задержания сержантов по Отрадному ходили патрули с автоматами — правоохранительные органы опасались, что у Дорофеева и Шурыгина могут быть сообщники. Похоронить вместе тех, кто пал в бойне, устроенной милиционерами, власти не разрешили.

Их семьи посетили руководители профсоюзов и объединения «Куйбышевнефть»: тем, кто стоял в очереди, немедленно выдали ордера на квартиры, а остальным оказали материальную помощь. Офицеров милиции, погибших и раненных при задержании, представили к государственным наградам, но награждение не состоялось.

Возможно, причиной этого стала работа в Куйбышеве большой комиссии из Москвы, которая выявила много недостатков у местных милиционеров.

Уже 23 февраля начальник ГОВД подполковник Мухин, несмотря на все заслуги, был уволен без выходного пособия из органов внутренних дел — он стал единственным руководителем милиции и в Куйбышевской области, и во всем СССР, который лишился должности из-за «дела сержантов».

Замполита ГОВД понизили в должности и в звании, а также перевели в другое подразделение. Ряд сотрудников был уволен, некоторые написали заявления об увольнении по собственному желанию. Наконец, президиум Верховного суда РСФСР вынес частное определение в адрес министра МВД — отмечался слабый отбор кадров и тот факт, что явно недостойные люди оказываются сотрудниками милиции, да еще и с допуском к оружию.

***

Итогом милицейской бойни в Куйбышевской области стал пересмотр кадровых инструкций для сотрудников МВД, а также кардинальная переработка плана «Сирена». В ходе нее был значительно усилен оперативно-поисковый раздел — эти принципиальные изменения действуют до сих пор.

Кроме того, были серьезно пересмотрены и штаты, и порядок работы с осужденными на стройках народного хозяйства. К этой работе начали активно привлекать сотрудников одного пола с «контингентом» — в итоге в советских органах внутренних дел стало заметно больше женщин на оперативных должностях.

Редакция «Ленты.ру» выражает благодарность председателю Самарского областного суда Вадиму Кудинову и его сотрудникам за помощь в подготовке материала.