60 лет назад, в январе 1964 года, в Свердловске (ныне Екатеринбург) было совершено самое жестокое преступление времен правления Никиты Хрущева — убийство еврейской семьи Ахимблит. Когда слухи о расправе просочились на Запад, там стали говорить, что в Советском Союзе якобы начались еврейские погромы — неслыханное явление для страны, в идеологии которой важнейшее место занимали принципы интернационализма и дружбы народов. Из-за международного резонанса этого преступления, в котором среди прочих подозревали иностранных диверсантов, его раскрытие стало делом государственной важности. Историю громкого дела, роковую роль в котором сыграла шкатулка с сокровищами еврейской общины Свердловска, вспомнила «Лента.ру».
Советский боевой летчик Соломон Иткин в годы Великой Отечественной войны прославился своей храбростью и безжалостностью к врагу.
В послевоенные годы он жил и работал в Свердловске, старался помогать нуждающимся членам еврейской общины и возглавил ее, выйдя на пенсию.
При этом и сам Иткин, и многие другие евреи Свердловска мечтали открыть в городе синагогу. С одной стороны, они пытались добиться у властей разрешения на строительство, с другой — сами собирали на это деньги. Хранителем всех собранных средств был назначен глава общины Соломон Иткин.
Эти деньги, которых год от года становилось все больше, ветеран хранил в шкатулке у себя дома. При этом главным сокровищем Иткин считал старинную Тору, священную еврейскую книгу, которая в семье Соломона передавалась из поколения в поколение.
Со временем слухи о том, что Соломон Иткин хранит несметные сокровища, вышли за пределы еврейской общины Свердловска и дошли до самых разных людей в городе...
29 января 1964 года в дверь дома № 66А по улице Крылова в Свердловске постучали. Хозяин — директор Шарташского рынка Арон Ахимблит, зять недавно скончавшегося Соломона Иткина, — поспешил открыть дверь и увидел на пороге четырех незнакомцев. Один из незваных гостей показал удостоверение сотрудника КГБ и приказал впустить их в дом.
В тот момент дома у Ахимблита была его больная жена Рива и теща Сара Иткина. Незнакомцы шокировали их заявлением о некоем секретном постановлении советского правительства, согласно которому все евреи в стране якобы объявляются вне закона, снимаются с государственных должностей, а их деньги и ценности конфискуются.
Один из «агентов КГБ» направил на Арона Ахимблита пистолет, а другие тем временем начали обыск. В серванте они нашли баночку с ювелирными украшениями, не представлявшими особой ценности. Рива Ахимблит отдала немного наличных, но этого было мало — незнакомцев интересовали сокровища покойного Соломона Иткина, которые должны были оказаться у его наследников Ахимблитов.
В итоге «агенты» избили хозяев, связали их и стали пытать, требуя сотрудничать с ними и не осложнять себе жизнь. Но тут в дверь позвонили, из школы пришел сын хозяина, 15-летний Марик. Преступники рывком затащили его в дом, связали ему руки и заперли в кладовке.
При помощи полозьев он разрезал веревки, незаметно выбрался из кладовки, добрался до телефона и попытался позвонить в милицию, набрав 02. Но один из разбойников заметил это и оборвал звонок. Марика несколько раз ударили, связали снова и отправили обратно в кладовку.
Некоторое время спустя в дверь дома семьи Ахимблит постучали снова — в гости к родственникам пришли 38-летняя Фаина, племянница жены хозяина, вместе с 25-летним Семеном. Они не успели понять, что происходит, как были связаны и избиты. Им также рассказали «легенду» о тайном постановлении правительства и потребовали выдать ценности.
К тому моменту Арон Ахимблит уже выдал разбойникам 700 рублей — все средства, что были в семье, но преступникам этого показалось мало. И тут нервы Фаины сдали: она сказала, что готова отдать деньги, которые остались от государственной премии ее мужа, но за ними нужно сходить в ее квартиру. Двое бандитов пошли с ней туда, а двое других остались сторожить Ахимблитов.
Женщина отдала преступникам все деньги, которые были в ее семье, а также сберкнижку на предъявителя, с которой любой мог снять накопления в семь тысяч рублей — очень крупную сумму по тем временам. Когда Фаина в сопровождении бандитов вернулась в дом семьи Ахимблит, те, стремясь получить еще больше, продолжили пытки и взялись за 70-летнюю Сару Иткину — вдову фронтовика Соломона.
После этого преступники поняли, что совершили особо тяжкое преступление, и решили не оставлять свидетелей, пустив в ход ножи и тяжелые предметы. Они пробили черепа и перерезали горло всем шести членам семьи Ахимблит, которые находились в доме, не пощадили даже 15-летнего Марика.
Бандиты также расправились с 48-летним участковым врачом Клементием Копыловым, который зашел к Ахимблитам во время обхода, чтобы проведать больную Риву.
Чтобы огонь не заметили прежде, чем пламя разгорится, налетчики занавесили окна коврами. Правда, они не учли, что тем самым перекрыли доступ кислорода в помещение, поэтому пожар толком так и не начался. А еще бандиты бросили у дома картонную коробку, на которой крупно написали: «Так будет со всеми жидами».
К тому моменту, как из дома семьи Ахимблит пошел дым, преступники успели скрыться. Прибывшие на место пожарные быстро потушили пламя и обнаружили картину страшного преступления. Вскоре о случившемся узнало руководство свердловского главка МВД, которое решило доложить о произошедшем в Москву.
Уже 30 января дело о расправе над семьей Ахимблит взял под личный контроль советский лидер Никита Хрущев, который приказал немедленно найти и обезвредить преступников. При этом все материалы дела (включая национальность потерпевших) были засекречены, а публикации на эту тему в СМИ запрещены.
Но к тому моменту о том, что случилось в доме Ахимблитов, знал весь Свердловск, а спустя сутки радиостанция «Голос Америки» сообщила о том, что в Советском Союзе начались еврейские погромы. Слухи о них стали распространяться и в Израиле, с которым в то время у СССР были сложные отношения.
Никита Хрущев был недоволен тем, что громкое преступление в Свердловске политические оппоненты Москвы использовали для дискредитации советской власти, и требовал от правоохранительных органов немедленных результатов. Поэтому в столицу Урала направилась оперативно-следственная группа Московского уголовного розыска (МУР).
Ее возглавил следователь прокуратуры, еврей по национальности Леонид Драпкин. Ему вместе с коллегами предстояло выяснить, кто стоял за расправой над Ахимблитами. К слову, среди жителей Свердловска самой популярной была версия о том, что преступление совершила группа западных диверсантов, направленная в город для разжигания межнациональной розни.
Довольно быстро оперативники установили, что по Свердловску ходят слухи о неких сокровищах еврейской общины, а налетчики перед расправой похитили у членов семьи Ахимблит крупную сумму денег. Поэтому сыщики предположили, что настоящим мотивом преступления была не межнациональная ненависть, а банальная жажда наживы.
При этом единственной уликой, оставленной налетчиками, стал отпечаток пальца на канистре с бензином, которую использовали при поджоге, — его сразу же стали сравнивать с образцами из милицейских архивов. Кроме того, первое время загадкой для следствия было и орудие преступления.
Между тем раскрыть громкое дело советским сыщикам в конце концов помогли их контакты в преступной среде.
В те годы в Свердловске проживал квартирный вор по имени Борис, уважаемый в преступных кругах благодаря своей искусности и везучести. Впрочем, несмотря на везучесть, Борис дважды попадал в руки сотрудников правоохранительных органов и имел за плечами два срока.
Преступники считали Бориса человеком, строго соблюдающим воровские понятия. Но это не мешало ему быть тайным милицейским осведомителем, которого неплохо знал глава оперативно-следственной группы сотрудников МУРа Леонид Драпкин.
Правда, пришел Борис не к следователю Драпкину, а к оперативнику Николаю Калимулину, с которым и сотрудничал. Поговаривали, что осведомитель вошел в кабинет старшего лейтенанта Калимулина со словами: «Ну что, Николай Кириллович, я тебя сделаю генералом».
Как оказалось, Борис лично знал организатора налета на дом семьи Ахимблит, с которым ранее вместе отбывал срок. По некоторым данным, главарь налетчиков даже предлагал вору вместе пойти на дело, но тот отказался, опасаясь, что преступление может обернуться «мокрухой» (кровопролитием).
Позже, узнав о том, какую бойню в доме Ахимблитов устроил его знакомый вместе со своими подельниками, Борис решил, что не может так это оставить, и пошел к своему куратору в милиции. К слову, о том, кто еще мог сдать налетчиков, в преступном мире Свердловска долгое время ходила одна любопытная легенда.
Смотрящим за городом от криминала в 1964 году был вор в законе Семен Качура. Его главной гордостью была голубятня, которую он держал в Свердловске. И оперативники решили пойти на хитрость: они подбросили Качуре записку, что его голубятня будет сожжена, если он не поможет раскрыть дело о расправе над семьей Ахимблит.
Но тут сыграл роль случай: главарь налетчиков сам вышел на Качуру, он чтил воровские понятия и решил, как положено, скинуться на общак после большого и удачного дела. Держателем общака как раз был Семен Качура, который благодаря этому узнал, кто стоит за громким преступлением.
Как установило следствие, нападение на дом Ахимблитов совершили два брата — Владимир и Георгий Коровины, отец которых, Сергей, в 1937 году получил десять лет сибирских лагерей за производственную ошибку на шахте. Больше Сергея никто не видел. Жену Коровина-старшего с двумя маленькими детьми переселили из квартиры в комнату общежития.
Владимир и Георгий росли в суровых реалиях голодных послевоенных лет: они быстро научились стоять друг за друга и бить первыми. При этом оба не чурались воровства и насилия, поэтому имели проблемы с законом.
Однако всего пять лет спустя он освободился по амнистии и, несмотря на судимость, устроился инспектором весового оборудования в службу метрологии. Работа этой службы была важна: в то время рынки играли большую роль в обеспечении продуктами советских граждан, но там нередко обвешивали.
Владимир Коровин как раз занимался тем, что регулярно проверял весы — в том числе и на Шарташском рынке, директором которого был Арон Ахимблит. Последний славился тем, что хорошо знал все уловки и хитрости продавцов, пытавшихся обвесить или обсчитать покупателей, и за такие нарушения немедленно выгонял торговцев с рынка.
Народная молва гласила, что в шкатулке хранились облигации, деньги, золото и даже драгоценные камни. И когда эти слухи дошли до Владимира Коровина, у него почти сразу возникла идея преступления.
Сначала братья Коровины планировали, что расправятся лишь с Ароном Ахимблитом, — они не знали, что в роковой день его сын Марик раньше вернется из школы, чтобы пойти на тренировку по хоккею, а жена Рива останется дома из-за болезни. К делу Коровины решили привлечь своих знакомых-уголовников Арнольда Щекалева (экс-боксера) и Германа Патрушева.
После налета на дом Ахимблита банда собиралась совершить еще несколько преступлений — в том числе обнести дома торговца из пивного ларька и заведующего продуктовым складом. По расчетам Коровиных, добычи должно было хватить на то, чтобы всем четверым скрыться за границей и безбедно проводить там время до конца жизни.
Правда, оставалась маленькая проблема — налетчики нуждались в оружии. Чтобы добыть его (а заодно повязать друг друга кровью), сообщники 18 августа 1963 года напали на милиционера. Один из бандитов заманил в ловушку старшину милиции Максима Шаронова — он прокричал, что в здании строящегося городского автовокзала пытают женщину.
Когда Шаронов забежал внутрь, преступники набросили ему на голову плащ, нанесли летальные травмы, а после забрали пистолет ТТ и два магазина с 16 патронами.
Для этого налетчики изготовили подобие дубинок — резиновые шланги длиной под 50 сантиметров, набитые тяжелыми железными гайками. Их можно было легко спрятать в сумку и так же легко с их помощью проломить череп. Примерно в то же время бандиты догадались разжиться поддельным удостоверением КГБ, чтобы осторожный Ахимблит пустил их в дом.
По некоторым данным, Владимир Коровин использовал свое удостоверение инспектора управления метрологии, которое сделали максимально похожим на документ сотрудника главной советской спецслужбы.
Получив от своего информатора Бориса оперативные данные о том, что к расправе над семьей Ахимблит причастны братья Коровины, старший лейтенант Николай Калимулин не стал предпринимать поспешных действий.
Получив «добро» от руководства, милиционеры быстро подняли из архивов фотокарточки и отпечатки пальцев братьев Коровиных вместе с их сообщниками. Один из отпечатков действительно совпал с тем, что был оставлен на канистре в доме Ахимблитов. При этом информатор Борис выдал еще и тайник банды в здании редакции газеты «Урал».
В подвале под теплоизоляцией канализационных труб оперативники действительно нашли похищенные у Ахимблитов облигации, пистолет старшины Шаронова, а также пистолеты и ножи, при помощи которых расправлялись с потерпевшими. Задерживать банду милиционеры решили с максимальными предосторожностями.
Несколько групп наружного наблюдения следили за каждым преступником: в какой-то момент всех четверых одновременно задержали в разных местах города и доставили на допрос. Первым, стремясь избежать расстрела, заговорил экс-боксер Щекалев, который стал валить вину на сообщников. А потом под тяжестью улик заговорили и остальные.
Попутно бандиты пояснили, что антисемитскую надпись, из-за которой дело о расправе над Ахимблитами прогремело на весь мир, они оставили не из личных убеждений, а для того, чтобы пустить следствие по ложному следу. Суд над преступниками проходил в центральном Доме культуры Свердловска, чтобы все желающие могли посетить заседания.
Несмотря на все просьбы осужденных о снисхождении и помиловании, все они были приговорены к высшей мере наказания и вскоре расстреляны. А сотрудники правоохранительных органов, которые смогли раскрыть дело, получили благодарности и медали, но больше других отметили оперативника Николая Калимулина.
По личному распоряжению генсека Никиты Хрущева ему сразу дали звание майора, минуя капитана, за что коллеги прозвали его Гагариным — в свое время легендарный советский космонавт был удостоен такой же чести. Кроме того, Калимулина наградили трехкомнатной квартирой и поездкой в санаторий.
А участникам банды братьев Коровиных так и не довелось узнать, что же случилось с той самой шкатулкой с сокровищами, из-за которой они совершили одно из самых громких преступлений эпохи Хрущева.
Проект сочли несвоевременным, не соответствующим духу времени и устремлениям социалистического общества, представитель которого только что стал первым человеком в космосе. Вскоре после этого Соломон Иткин раздал все собранные на синагогу средства семьям нуждавшихся членов еврейской общины Свердловска, вдовам и сиротам.
Единственным сокровищем, которое по наследству от Иткина досталось семье Ахимблит, была старинная Тора. Священная книга погибла в огне при попытке поджога дома семьи Ахимблит 29 января 1964 года.