90 лет назад, 10 февраля 1934 года, в Москве завершился XVII съезд ВКП(б), оставивший заметный след не только в истории Коммунистической партии, но и ставший важным рубежом в истории русского XX века и оказавший на него заметное влияние. Почему партийный форум, торжественно объявленный «съездом победителей», спустя несколько лет станет «съездом расстрелянных»? Могли ли на XVII съезде ВКП(б) сместить Сталина и была ли связь между итогами съезда, расправой над Сергеем Кировым в декабре 1934 года и Большим террором 1937-1938 годов? «Лента.ру» вспоминает канву событий.
Съезд открылся в крайне тяжелое для СССР время. На международной арене нарастала напряженность, связанная с приходом к власти в Германии Адольфа Гитлера и дальнейшим усилением японской агрессии на Дальнем Востоке. В 1932 году Япония оккупировала китайскую Маньчжурию и провозгласила на ее территории марионеточное государство Маньчжоу-Го. В 1933 году оба будущих союзника по Второй мировой войне демонстративно покинули Лигу Наций.
Внутренняя ситуация в Советском Союзе была еще более бедственной. Страна с трудом приходила в себя после радикальных сталинских экспериментов эпохи Великого перелома: сплошной коллективизации, депортации сотен тысяч раскулаченных крестьян и неблагонадежных горожан, массового голода, унесшего жизни нескольких миллионов человек, и жесточайших репрессий.
Но официальная советская пропаганда всего этого не замечала, поэтому на XVII съезде большевистской партии царила победная риторика. Подводя итоги предшествующего пятилетия, Сталин в своем отчетном докладе самоуверенно хвастался:
В подтверждение своих слов об успехах в развитии народного хозяйства советский вождь с трибуны постоянно оперировал бесчисленными статистическими данными. Кандидат исторических наук Кирилл Александров отмечает, что делегаты съезда с восторгом аплодировали своему вождю и другим высокопоставленным докладчикам.
«С высокой трибуны они рапортовали аудитории об увеличении посевных площадей и валовой продукции зерновых по сравнению с 1913 и 1929 годами, отмечали численность и мощность тракторного парка, рассказывали о росте урожайности и производительности, хвалили усиление рабочей дисциплины и прочие достижения социалистических преобразований сельского хозяйства», — рассказывает Александров.
Однако и сам Сталин, и другие большевистские руководители понимали, что измученная и обескровленная страна отчаянно нуждалась в передышке. Чтобы ситуация в СССР не вышла из-под контроля, необходимо было срочно снизить масштабы и темпы репрессий.
«Несмотря на победные рапорты, в материалах XVII съезда отразилась скрытая критика ряда "перегибов" предшествующего периода и были обещаны некоторые корректировки политики скачков и массового насилия — указывает доктор исторических наук Олег Хлевнюк. — Стыдливо, полунамеками были осуждены массовые репрессии в деревне, хотя о голоде, пик которого только незадолго до съезда удалось преодолеть, не упоминалось вообще».
Но главной тайной XVII съезда ВКП(б), которая до сих пор остается неразгаданной, стал вопрос о том, существовала ли на самом деле во время работы партийного форума интрига с попыткой части партийного руководства сместить Сталина с поста генерального секретаря и заменить его авторитетным руководителем ленинградской парторганизации Кировым.
Уже после XX съезда КПСС, в эпоху правления Никиты Хрущева, появилась версия, что во время процедуры переизбрания членов ЦК некоторые партийные деятели (из них чаще остальных называют Серго Орджоникидзе) предложили выбрать генсеком Кирова и сделали ему соответствующее предложение. Тот якобы не только от него отказался, но и доложил об этом Сталину.
Одной из причин этого неожиданного поведения партийной верхушки, над которой к 1934 году Сталин уже давно и прочно установил свой контроль после разгрома левой и правой оппозиции, некоторые исследователи считают отчетный доклад, зачитанный вождем при открытии съезда. В нем Сталин, для которого партийный аппарат всегда был главной и надежной опорой, вдруг с неожиданной яростью обрушился на «вельмож», «канцеляристов» и «бюрократов», засевших в наркоматах и других «аппаратах управления».
Он обвинил их в том, что они «давно уже набили руку на том, чтобы на словах продемонстрировать верность решениям партии и правительства, а на деле — положить их под сукно». Сталин открыто заявил, что необходимы суровые кадровые чистки: «снятие с постов нарушителей решений партии и правительства, очковтирателей и болтунов и выдвижение на их место новых людей».
Трудно сказать, сколько делегатов съезда приняли эти обидные слова на свой счет, но таковые, несомненно, были. И хотя во время всех выступлений звучали бесчисленные здравицы, славословия и овации в адрес «великого вождя партии и трудящегося человечества», наверняка многим стало не по себе от перспективы оказаться в рядах «очковтирателей» и «болтунов». Несомненно, что некоторая часть партийных функционеров не могла не почувствовать для себя угрозу.
В результате, по позднейшим свидетельствам некоторых участников съезда, доживших до хрущевской оттепели, во время переизбрания ЦК примерно триста участников партийного форума проголосовали против кандидатуры Сталина. «Согласно этой версии, когда Сталину об этом доложили, он спросил, сколько против Кирова, — рассказывает доктор исторических наук Иван Анфертьев. — Ему ответили, что четыре». Тогда Сталин якобы распорядился, чтобы в протоколе записали, что против него проголосовали всего три человека. Однако Анфертьев подчеркивает, что это утверждение невозможно документально ни подтвердить, ни опровергнуть, поскольку впоследствии часть бюллетеней для голосования оказались уничтоженными.
Как выяснилось спустя несколько десятилетий после XVII съезда ВКП(б), участвовать в выборах нового состава ЦК имели право 1225 его делегатов. Но протокол о результатах голосования от 10 февраля 1934 года гласит, что «общее число поданных голосов на XVII съезде ВКП(б) составляет 1059», то есть на 166 голосов меньше числа делегатов с правом решающего голоса. Куда пропали более полутораста бюллетеней и существовали ли они вообще, до сих пор остается тайной.
Уже спустя несколько месяцев после завершения XVII съезда ВКП(б), 1 декабря 1934 года, Сергея Кирова застрелили в коридоре Смольного рядом с собственным кабинетом. Народная молва сразу связала расправу над руководителем Ленинграда с местью Сталина. По всей стране тогда гуляла известная частушка на мотив «Яблочка»:
Как бы то ни было, но эту трагедию Сталин максимально использовал для обоснования очередного витка массового насилия в стране. Новые репрессии стали преддверием Большого террора.
На одном из заседаний XVII съезда ВКП(б) произошел знаменательный эпизод, который сохранился в официальной кинохронике. В какой-то момент в президиум поднялись представители тульских оружейных заводов и торжественно вручили вождю народов снайперскую винтовку. Принимая ценный подарок, Сталин как бы шутя нацелил ее в зал, чем вызвал у делегатов смех и овации.
По данным историка Олега Хлевнюка, который ссылается на цифры специальной комиссии ЦК КПСС 1956 года, впоследствии «из 1966 делегатов с решающим и совещательным голосом были арестованы по обвинению в контрреволюционных преступлениях 1103 человека, из них расстреляны 848 человек».
Иными словами, в годы Большого террора репрессиям и физическому уничтожению подверглось более половины участников XVII съезда ВКП(б) и более двух третей членов и кандидатов в члены новоизбранного ЦК партии. Сама логика развития тоталитарного советского режима неумолимо требовала превращения «съезда победителей» в «съезд репрессированных и расстрелянных».
«На XVII съезде руководители Коммунистической партии фактически подвели итоги русской революции, — считает историк Кирилл Александров. — Закончилась бурная эпоха глубоких кризисов и острых потрясений, продолжавшаяся семнадцать лет». Но фестиваль массового государственного насилия со стороны большевистского режима на этом не завершился, а только принял новые формы, и вскоре бывшие триумфаторы окажутся очередными жертвами той системы, которую они сами же и сотворили.