Ровно 10 лет назад, 22 февраля 2014 года, на Украине победил Евромайдан. Решение Верховной Рады об отстранении Виктора Януковича с поста президента и приход прозападных политических сил к власти запустили череду событий, ввергнувших страну в масштабное противостояние. Массовые протесты против государственного переворота охватили практически весь русскоязычный юго-восток — десятки тысяч людей потребовали федерализации страны и государственного статуса русского языка. Крыму удалось присоединиться к России, однако в Донбасс новые украинские власти отправили войска, начав «антитеррористическую операцию», которая обернулась большой войной. Почему Евромайдан так и не привел Украину к светлому будущему, разбиралась «Лента.ру».
22 февраля центр Киева был затянут дымом. Буквально за сутки до этого власти и оппозиция Украины при посредничестве ЕС подписали соглашение об урегулировании, которое подвело черту под несколькими месяцами противостояния, — его последние дни привели к перестрелке с десятками жертв с обеих сторон. Казалось, из кризиса найден политический выход.
Однако в тот день колонны протестующих неожиданно направились на захват правительственных зданий, от которых власти (в соответствии с соглашением) отвели силовиков. Будто бы предчувствуя это, Виктор Янукович покинул столицу и улетел в Харьков еще до того, как его резиденция была захвачена. Наскоро собравшаяся Верховная Рада, в нарушение договоренностей (и конституции Украины), назначила проведение новых президентских выборов, заявив, что Янукович «самоустранился от осуществления полномочий». Этот момент разделил историю Украины на до и после. Протестующие тогда вряд ли могли представить, чем их победа обернется для страны.
Несмотря на то что Евромайдан подавался его активистами и организаторами как борьба за цивилизационный выбор Украины между движением в будущее, в Европу, и олицетворяющей советское прошлое Россией, экономический фактор протестов был довольно силен. «Цивилизационный выбор» в пользу Европы виделся прежде всего как способ повысить уровень жизни украинцев.
Дело в том, что довольно короткий период экономического роста на Украине в середине нулевых сменился стагнацией. По стране сильно ударил мировой экономический кризис 2008 года. Экономика буквально обвалилась, а вместе с ней и уровень жизни украинцев.
Сразу же после победы Евромайдана представители новой власти оказались в крайне неудачном положении для проведения экономических реформ. Насильственное отстранение Януковича также привело к протестам, но уже в юго-восточных регионах страны. В результате Крым в одностороннем порядке объявил о независимости и провел референдум о присоединении к России, а в Донбассе после провозглашения Донецкой и Луганской народных республик (ДНР и ЛНР) начались боевые действия.
«Антитеррористическая операция» на юго-востоке, объявленная исполняющим обязанности президента Украины Александром Турчиновым, не только отнимала и без того дефицитные ресурсы украинского бюджета, но и привела к потере ключевых для экономики страны регионов.
По мере продолжения конфликта часть промышленных предприятий региона организовала экспортные схемы через российскую территорию, часть сократила или остановила производство. В 2019 году пятый президент Украины Петр Порошенко утверждал, что за время конфликта на востоке Украины в Россию переместилось более четверти промышленного потенциала районов, контролируемых ЛНР и ДНР.
В общей сложности из-за войны в Донбассе ВВП на душу населения на Украине в 2013-2016 годах оказался ниже на 15,1 процента по сравнению со сценарием мирного развития. К 2021 году уровень ВВП Украины в долларовом выражении так и не вернулся к «домайданным» значениям 2013 года. При этом аналитики Всемирного банка подсчитали, что при темпах роста в период до начала боевых действий Украине потребовалось бы 50 лет, чтобы сравняться по показателям ВВП на душу населения с Польшей и почти 100 лет, чтобы догнать Германию.
Кроме того, военные действия в Донбассе усилили нагрузку на бюджет Украины из-за роста расходов на оборону, здравоохранение и социальную помощь ветеранам. С 2013 года военный бюджет страны вырос более чем в восемь раз. Если в 2013-м расходы на оборону составляли 14,8 миллиарда гривен, то в 2020 году этот показатель превысил 170 миллиардов гривен. В 2021 году общие траты на оборону составили уже более 5 процентов от ВВП (с 2013 года этот показатель вырос в три раза).
При этом подписанное новыми властями Соглашение об ассоциации с Евросоюзом не дало Украине того прорывного роста, на который рассчитывали участники протестных акций, а украинские товары не «завоевали европейский рынок», как обещало руководство страны. Торгово-экономическое взаимодействие с ЕС для Украины так и осталось дефицитным, хотя отрицательное сальдо в торговле с 2013 по 2020 год уменьшилось в два раза — с 10,2 миллиарда долларов до 4,8 миллиарда. Правда, произошло это за счет сокращения импорта из ЕС, а не за счет увеличения доли украинского экспорта.
У украинских предприятий появились большие проблемы и внутри страны, так как по Соглашению об ассоциации Украина открыла свои рынки для европейских товаров, а власти фактически лишились возможности поддерживать отечественного производителя.
Разрыв связей с Россией привел к серьезным последствиям для товарной структуры украинского экспорта и промышленности. До 2014 года на российский рынок приходилась существенная доля поставок готовой продукции с высокой добавленной стоимостью, прежде всего в военно-промышленном комплексе, машиностроении и авиастроении. Прекращение торговых и промышленных связей с Россией привело к потере рынка для целого ряда украинских предприятий и отраслей, которым так и не удалось переориентировать экспорт на другие направления.
В 2017 году Украина и ЕС договорились о введении безвизового режима. Это стало безусловным благом для отдельных украинцев, однако сама страна от «безвиза» никак не выиграла. После Евромайдана число проживающих в Евросоюзе украинцев стало расти и в 2020-м достигло 799 тысяч — на 200 тысяч больше, чем в 2013 году.
По словам экс-министра социальной политики Украины Андрея Ревы, по состоянию на конец 2018 года за границей на постоянной основе работали около 3,2 миллиона украинцев, на непостоянной — от 7 до 9 миллионов. В 2019 году «заробитчане» перевели на родину рекордную сумму — 12 миллиардов долларов, став главным «инвестором» в украинскую экономику и основным источником поступления валюты в страну.
Не сложилось на Украине и какого-то общественно-политического консенсуса. Спустя пять лет после победы Евромайдана поддержка вступления в ЕС закрепилась на уровне 50 процентов, а в НАТО — 40 процентов. Причем подобная политическая поляризация сопровождалась невиданным ранее в украинском обществе радикализмом.
На поляризацию общества наложилось и углубление раскола между обществом и властью. Евромайдан подавался как «перезагрузка», шанс для украинского общества выбрать ту власть, которая поведет его в Европу и начнет работу над реформированием страны. Однако довольно быстро всплеск гражданской активности на Украине сменился апатией, вызванной прежде всего тем, что никакого глобального обновления госаппарата не произошло.
Более того, даже европейские партнеры говорили, что к концу президентства Петра Порошенко и после избрания на пост главы государства Владимира Зеленского уровень коррупции достиг таких масштабов, каких не было во времена Виктора Януковича. Несмотря на все антикоррупционные реформы, начатые Порошенко и продолженные Зеленским, более трети украинцев считают свою страну «безнадежно коррумпированной».
Как подчеркнул в беседе с «Лентой.ру» ведущий научный сотрудник Института международных исследований (ИМИ) МГИМО социолог Алексей Токарев, украинская власть не пыталась объединить общество с помощью технологий Евромайдана, однако нужно помнить, что они использовались не только украинской властью, но и внешними силами, прежде всего западными структурами. «И поэтому страна не пошла по мирному пути развития, хотя это возможно было», — подчеркнул он.
По мнению Токарева, пришедшие к власти в результате Евромайдана политики допустили две большие ошибки. Во-первых, они игнорировали интересы ядерной державы, находясь с ней по соседству. «Поэтому возникла история про НАТО, про его расширение. И это ошибка еще не постевромайдана, а просто постмайдана. В 2008 году после предоставления Плана действий по членству Украина и Грузия были обрадованы тем, что могут получить. Это была коллективная ошибка и Запада, и Украины», — говорит эксперт.
Второй ошибкой украинских властей Токарев назвал символическую попытку отменить закон о региональных языках, который населением рассматривался в первую очередь как закон о русском языке. Он напомнил, что исполняющий обязанности президента Александр Турчинов так и не одобрил отмену закона о региональных языках, однако эксперт уверен, что сигнал обществу был очевиден. «Вместо того чтобы,поясн придя к власти с очевидно проевропейскими, пронатовскими лозунгами, попытаться объединить страну, постевромайданные власти продолжили делать ставку на одну часть электората. Другую часть они просто забыли, забросили, рассматривали как чуждую себе. И это только усугубляло раскол», — подытожил он.
Евромайдан стал для Украины «революцией обманутых надежд». В 2014 году протестующим казалось, что все проблемы страны заключаются в неэффективном и коррумпированном правительстве Виктора Януковича, которое тянет страну в прошлое, опираясь на углубление отношений с Россией. Однако все оказалось не так просто.
Первые лица государства сменились на «прогрессивных реформаторов», но это не привело ни к борьбе с коррупцией, ни к экономическим реформам. Украинское государство осталось все таким же неэффективным, а разрыв экономических связей с Россией убил украинскую промышленность, так и не открыв перед ней новых европейских рынков.
Но это не позволило Украине войти в Евросоюз. Даже после начала полномасштабных боевых действий (во время которых страна была объявлена «щитом Европы») Брюссель не торопится давать Киеву конкретного плана шагов по членству, настаивая на продолжении реформ, которые сейчас выглядят еще менее реализуемыми, чем в период президентства Порошенко.