История Московского уголовного розыска славна своими успешными операциями по розыску и задержанию преступников всех мастей. Но не все знают, что этим МУР обязан бывшему матросу-балтийцу Александру Трепалову, который возглавил ведомство в 1918 году. Под руководством Трепалова муровцы разгромили десятки крупных банд, державших в страхе жителей столицы. А чтобы навести порядок на Хитровке, главе МУРа пришлось лично внедриться в банду Мишки Рябого под видом петроградского налетчика. Однако после выхода на пенсию блестящий сыщик угодил в жернова репрессий и был расстрелян в 1937 году. История одного из лучших следователей постреволюционной России — в материале «Ленты.ру».
Осенним московским вечером 1919 года в переулке у Хитровского рынка появился молодой мужчина, чей внешний вид говорил о том, что он скорее всего заблудился и очень скоро крепко о том пожалеет. Иначе и не могло случиться с человеком в дорогом костюме, новых лаковых туфлях, с золотым перстнем и золотыми же часами посреди самого криминального района Москвы. Мужчина, однако, не проявлял никакого волнения и вел себя даже несколько вальяжно. Он не спеша подошел к неприметному двухэтажному дому, известному как притон мадам Севостьяновой, и зашел внутрь.
Сидевший при входе человек в черном бархатном пиджаке поверх тельняшки, обильно перемежая речь воровским жаргоном, поинтересовался, не ошибся ли мужчина дверью и кого он тут ищет. Импозантный мужчина на не менее складном жаргоне объяснил, что прибыл он из Петрограда и пришел туда, куда надо, а прочее обсудит с Мадам. Гостя проводили в гостиную, куда вскоре пришла Севостьянова. Именно она помогла устроить встречу удачливого петроградского налетчика Саньки Косого и Мишки Рябого — главаря дерзкой и жестокой банды, державшей в страхе пол-Москвы. Вскоре подошел и Рябой: незадолго до встречи Севостьянова рассказала ему, что Косой приехал в Москву в расчете на дело с крупным кушем и ищет подельников на хорошую долю. Наслышанный про удачные налеты Косого, Рябой согласился обсудить с ним совместное дело. Тогда он и не догадывался, что под видом петроградского уголовника к нему пришел начальник Московского уголовного розыска.
Так рождался легендарный МУР, у истоков которого стоял крестьянский сын, бывший рабочий-металлист, балтийский моряк Александр Трепалов, которому в ту пору едва минуло 30 лет. Нет сомнений, он был одним из выдающихся мастеров сыска своего времени, и досадно, что эти его таланты не успели полностью раскрыться.
***
Будущий глава Московского уголовного розыска (МУР) вырос в семье крестьянина из Бежецкого уезда Тверской губернии Максима Трепалова и, как большинство представителей его сословия, наукам не обучался — сам Трепалов называл свое образование низшим, зато отваги юному Александру было не занимать: в 1900 году подростком он переехал в Санкт-Петербург и устроился там на работу.
Чуть позже Александр вырос до должности вальцовщика на судоремонтном заводе и в возрасте 21 года вступил в Российскую социал-демократическая рабочую партию (РСДРП). Свято уверовав в идеологию движения, Александр принялся за агитационную деятельность и в 1909 году поучаствовал в стачке профсоюзов табачных фабрик. Во время проведения митинга 22-летнего Трепалова задержали и на два года упекли на каторгу.
По другим данным, под суд юноша угодил за то, что вел агитационную кампанию среди экипажа броненосного крейсера «Рюрик», где служил гальванером. Конец подпольной деятельности матроса-балтийца положил боцман, который нашел среди вещей Александра революционные листовки и набросился на гальванера с кулаками. Тот дал достойный отпор, после чего боцман оказался на больничной койке.
Освободившись, Александр временно перебрался в Финляндию, где продолжал агитацию среди рабочих фабрик и заводов. В Россию он вернулся лишь в 1916 году по призыву в начале Первой мировой войны и вскоре после этого отправился биться на Западный фронт.
Год спустя Трепалов вернулся живым и невредимым в Санкт-Петербург, где устроился в комендатуру Петроградского военно-революционного комитета, возглавляемую Феликсом Дзержинским. В конце 1917 года Александр пополнил ряды сотрудников новосозданной ВЧК, где начальником был уже хорошо знакомый ему Железный Феликс.
Именно по протекции Дзержинского, высоко ценившего своего толкового и бесстрашного сотрудника, весной (по другим данным — летом) 1918 года 31-летний Трепалов стал первым начальником МУРа. К этому времени в столице насчитывалось около 30 крупных свирепых банд, которые не давали жизни мирным горожанам.
Первым делом Трепалов вместе с выделенными ему Дзержинским опытными чекистами провел тщательную проверку личного состава на предмет вычисления среди стражей порядка неблагонадежных сотрудников. Их насчиталось около 150 человек: часть из них за свои противоправные деяния угодила под суд, другим повезло отделаться увольнением.
Оставив самых достойных оперативников и подтянув на службу перспективных новичков, Трепалов приступил к делу: столицу он поделил на 10 условных районов, во главу каждого из которых были поставлены инспектор и двое его помощников — в их ведомстве находилась сеть информаторов, состоящая из старших и младших агентов. Плюсом к этому шло создание двух доподнительных филиалов, чьи сотрудники были ответственны за раскрытие связанных с московскими иногородних преступлений и преступлений, совершенных на железной дороге.
Чтобы притупить у населения чувство страха перед преступниками и внушить доверие к органам правопорядка, начальник МУРа внедрил практику периодических выступлений перед народом оперативников, информирования трудящихся о раскрытии силовиками различных преступлений и проведения открытых процессов над убийцами и разбойниками. Это также способствовало повышению уровня лояльности к правоохранительным органам со стороны обычных людей: многие из граждан начали помогать силовикам, которые частенько подвергались нападениям со стороны криминала.
При новом главе МУРа появились экспертные кабинеты, в которых круглосуточно дежурили оперативные фотографы. По инициативе Александра были подняты зарплаты кинологам, а их питомцам — собакам и норкам — значительно улучшено питание.
Решил Трепалов и проблему с транспортом: с его приходом в ведомство во дворе Большого Гнездниковского переулка, где было расположено здание МУРа, с ведома гражданского комиссара Москвы начали дежурить извозчики, которые быстро доставляли оперативников на места преступлений.
Большое внимание Трепалов уделил административной составляющей: приказал организовать каталоги, навести порядок в хранении вещдоков, упорядочить все документы, расширить камеры и рассадить по ним уголовников согласно тяжести совершенных ими преступлений. Появились в МУРе «Стол арестов» для выдачи ордеров и «Стол оружия».
Охотой на криминальные группировки занимались сотрудники созданной Трепаловым группы по борьбе с бандитизмом. А задерживали бандитов отныне сотрудники муровских спецподразделений, одно из которых состояло из командированных в ведомство чекистов.
А для борьбы с карманниками в МУРе был создан так называемый «летучий отдел». Однако Трепалов прекрасно понимал, что его сотрудникам, да и ему самому, категорически не хватает сыскных навыков. Тогда глава МУРа обратился за помощью к сыщикам царских времен, хотя это категорически запрещалось. Особая директива гласила: «На службе в уголовно-разыскных отделениях ни в коем случае не должны находиться лица, хотя бы незаменимые специалисты, участвовавшие в сыске до Октябрьской революции». Рискуя своим положением и свободой, Трепалов начал тайно привлекать к работе оставшихся не у дел опытных сыскарей, в благодарность выбивая им у начальства продуктовый паек.
По воспоминаниям подчиненных, спал Александр максимум по три часа в сутки, посвящая остальное время работе. Он не любил раздавать указания, предпочитая находиться в гуще событий.
Трепалов старался присутствовать при всех допросах: в беседах с задержанными бандитами он не только расспрашивал по делу, но и внимательно наблюдал за их повадками. Это очень пригодилось ему при внедрении в банду с Хитрова рынка, во главе которой стоял хитрый и жестокий разбойник по кличке Мишка Рябой. Многие из коллег Трепалова к его затее перевоплотиться в преступника отнеслись скептически, считая ее слишком опасной, но сам Александр был полон энтузиазма. Он обратился к сидящему в тюрьме члену одной из недавно разгромленных группировок по кличке Монашек. За некие послабления при отбытии срока Трепалов уговорил бандита представить его криминальному миру столицы под видом налетчика из Петрограда Саньки Косого.
К встрече с Рябым в притоне некой мадам Севостьяновой Александр тщательно подготовился: он раздобыл дорогостоящие туфли, костюм по последнему писку моды и довершил образ криминального прожигателя жизни золотыми часами на запястье. Появившись в притоне, он предложил преступному бомонду совершить грандиозный налет на правление Курской железной дороги.
Роль была отыграна Трепаловым безукоризненно — начиная от бандитских манер, заканчивая жаргоном, но Мишка поначалу отнесся к новому знакомому с большим подозрением. Особой осторожности поведению разбойника добавило задержание большой группы бандитов из Марьиной Рощи, которое произошло на следующий день после знакомства с Косым. Однако Трепалов не сдавался, и со временем сумел втереться в доверие к разбойнику.
Вместе они начали разрабатывать план налета, который был окончательно выверен и одобрен на последней перед операцией сходке. К слову, коллеги предлагали Трепалову произвести задержание всех криминальных элементов прямо на этом сборище. Но силовик, прекрасно понимая, что в этом случае без стрельбы и пострадавших не обойдется, идею не подержал.
Он предложил другой вариант — переловить всех налетчиков, заманив их по одиночке на конспиративную квартиру. А Мишке Александр обосновал необходимость такого сбора максимальной конспирацией, чтобы толпа людей не привлекла лишнего внимания.
В назначенный день преступников в жилье ожидали оперативники, которые одного за другим скрутили пойманных врасплох разбойников — порядка 80 человек. Сопротивление пытался оказать лишь Мишка, попытавшийся было выхватить наган, но был обезврежен подоспевшим Трепаловым.
С не меньшим успехом закончилось расследование Трепаловым громкого дела о нападении на председателя Совета народных комиссаров РСФСР Владимира Ленина, которое со своей шайкой совершил в январе 1919 года 29-летний сын каторжника, разбойник-рецидивист Яков Кошельков (Кошелек).
Московским стражам порядка он был хорошо известен: к 1917 году Кошельков имел уже 10 «ходок», а в феврале 1918 года умудрился сбежать из-под стражи во время конвоирования в Москву из Вязьмы, расстреляв сопровождавших его чекистов. Добравшись до столицы, Кошелек взялся за старое — под видом сотрудника Московской чрезвычайной комиссии (МЧК) грабил в Сокольниках предприятия и фирмы.
На Ленина бандиты совершили налет, в момент когда лидер большевиков с сестрой Марией, телохранителем Иваном Чабановым и водителем Степаном Гилем по пути в Сокольники проезжали пивной завод. Выскочивших на дорогу шестерых разбойников Ленин принял за патрульных: он приказал Гилю остановить машину, а когда осознал свою ошибку было поздно — налетчики направили на пассажиров и водителя оружие и потребовали выйти из машины. Такого поворота Владимир Ильич и его окружение не ожидали — охранник вождя сидел с бидоном молока в руках, что лишало его возможности достать оружие.
Тем временем главарь преступников Кошельков приказал бандитам отобрать личные вещи, оружие, деньги и документы жертв. Это очень возмутило Ленина и, не подумав о последствиях, он назвал свою фамилию. К счастью, для лидера партии вместо «Ленин» главарю послышалось «Левин», и он лишь рассмеялся:
Отмахнувшись от Ильича, Кошельков с подельниками впрыгнули в машину вождя и скрылись. Кто действительно находился у них в руках, разбойники поняли, просмотрев отобранные документы. Кошельков дал команду возвращаться на место, планируя взять Ленина в заложники и обменять его на заключенных в тюрьмы сообщников.
Однако у завода налетчиков встретили оперативники: Ленин со своими спутниками добрался до Сокольнического райсовета и позвонил заместителю Дзержинского Якову Петерсу, по команде которого была поднята вся столичная милиция. Быстро сориентировавшись, преступники рванули с места, но в районе Якиманки были блокированы постовыми. Открыв огонь, разбойники застрелили двух силовиков, бросили машину и скрылись.
Дерзких грабителей подчиненные Трепалова искали совместно с сотрудниками МЧК. Уже в феврале ими были задержаны и позже расстреляны пятеро разбойников Кошелькова, двое из которых участвовали в налете на автомобиль Ленина. Но сам главарь, не только скрывался от правосудия, но и продолжал совершать свои преступления — с февраля по май 1919 года от его рук погибло трое выследивших его сотрудников ВЧК и трое милиционеров, которые пытались помешать ограблению Кошельковым участников первомайской демонстрации.
К поиску беспощадного разбойника Трепалов привлек всю свою агентуру: 10 мая информаторы сообщили муровцам, что Яков со своими подельниками обедают в кофейне на Пречистенке. Во время задержания двое бандитов были ликвидированы, но Кошелькову вновь удалось ускользнуть. Недели не прошло, как разбойник обнаружился в одном из домов в Конюшенном переулке, однако, и на этот раз Яков скрылся.
Дело было вовсе не в везении бандита — в МЧК у него был прикормленный осведомитель, который предупреждал Кошелькова обо всех готовящихся против него операциях. И когда предателя вычислили, пришел конец и разбойнику: муровцы и чекисты заблокировали его с подельниками на улице Божедомке, и в ходе ожесточенной перестрелки Кошелькова уничтожили. Все переловленные члены его банды были казнены, а Трепалов был представлен к награде
Помимо обезвреживания преступников Трепалов по просьбе управделами Совета народных комиссаров Владимира Бонч-Бруевича принимал участие в борьбе со сквернословием. Собрав на Трубной площади главных столичных матерщинников — извозчиков, он выступил перед ними с пламенной речью
В марте 1920 года Трепалов путем внедрения своих оперативников в преступную среду обезвредил банду владельцев сети борделей. Притоны были оборудованы на съемных дачах в Петровско-Разумовском, а все их клиенты, как правило, граждане высокого достатка, подвергались там разбойным нападениям, лишаясь наличности и ценных вещей. После рейда, проведенного по всем раздобытым агентами под прикрытием адресам, в руках стражей порядка оказалось немало жуликов, хулиганов, воров и других представителей преступного сброда.
К началу 20-х годов все крупные столичные банды — Партизана, Гришки-Адвоката, Сынка, Чумы-Селезнева, Гусика, Голицына (Князя) и другие — были разгромлены. Число совершаемых разбойных нападений и убийств в столице сократилось втрое, а количество грабежей уменьшилось в девять раз.
За все свои заслуги Трепалов был награжден орденом Красного Знамени и пошел на повышение — занял должность представителя ЧК с особыми полномочиями на Украине. До своего ухода на пенсию в 1933 году Александр служил начальником ЧК Александровской и Екатеринославской губерний, трудился замначальником экономотделов ГПУ при Совете народных комиссаров РСФСР и Туркестанской ССР и руководил в «Балхашстрое».
Последней должностью Трепалова стало место замнаркома тяжелой промышленности СССР. С сентября 1935 года «за исключительные заслуги» бывший глава МУРа стал персональным пенсионером союзного значения. Но всего через год с небольшим, в октябре 1936 года, Трепалов попал в опалу — его арестовали за якобы участие в антисоветской террористической организации и подвергли страшным пыткам, выбивая из него признание.
Все издевательства Александр выдержал с честью — не признал своей вины и не оговорил никого из своих бывших подчиненных. В темнице он пробыл восемь месяцев и был расстрелян 18 мая 1937 года. Свой последний приют легендарный сыщик нашел на Донском кладбище столицы.
Прошло 30 лет, прежде чем первый начальник МУРа после пересмотра дела Верховным судом СССР был признан невиновным: Трепалова реабилитировали посмертно 25 августа 1967 года. Считается, что Александр стал одним из прототипов героя детективного романа братьев Вайнеров «Эра милосердия» Глеба Жеглова.