Добыча рыбы и морепродуктов является одним из самых прибыльных бизнесов в России, поэтому привлекает крупных предпринимателей. Однако этот бизнес несет и риски, так как по сей день продолжается борьба лишь за захват остатков небольших независимых рыбопромысловых компаний. Корреспондент «Ленты.ру» встретился с Ниной Цыганник, бывшей супругой Михаила Минасяна, бывшего миноритарного акционера и бывшего управляющего одной из подобных компаний — АО «РПФ «Вариант». Она рассказала редакции, что их семья уже более четырех лет преследуются организованной группой лиц в рамках трехэтапного рейдерского захвата акций общества и остального их имущества.
«Лента.ру»: Как вы оказались в рыболовном бизнесе? Вас всегда интересовала эта отрасль?
Нина Цыганник: Я никогда не занималась бизнесом, тем более рыбным. Промысловая деятельность и производство продукции были вне моей компетенции. Тем не менее я была наслышана о предприятии моего бывшего супруга Михаила Минасяна и младшего сына Николая.
В 2000 году акционеры мурманского ЗАО «РПФ Вариант», москвичи — банкир Роман Здраевский и основатель общества Александр Семенов, которых ранее Михаил консультировал, — пригласили его заняться антикризисным управлением и развитием этого предприятия. Под управлением Минасяна уже через пять лет стоимость акций общества выросла более чем в 40 раз, производственная деятельность стабилизировалась. Задача была решена. Минасян попросил произвести с ним расчеты. Одновременно остальным акционерам было предложено совместно продать 100 процентов акций, как ранее договаривались, либо выкупить его акции — контрольный пакет, 33 процента акций.
Однако у Здраевского и Семенова взыграла банальная корысть и желание заработать еще. К тому же за счет валютной выручки они финансировали свой офшорный бизнес по производству и продаже электроники, поэтому были заинтересованы в сотрудничестве с Михаилом, не хотели его отпускать. Они отказались от продажи акций и заблокировали Михаилу сделку по продаже его части, а также дали гарантии проведения расчетов за антикризисное управление позже, если он останется в обществе. Очевидно, они рассчитывали, что Михаил продолжит развитие компании и тем самым обеспечит дальнейший рост стоимости акций и ежегодных дивидендов. Михаил был вынужден согласиться, поскольку находился в безвыходном положении.
После дополнительной эмиссии акций к 2015 году у Михаила сформировался 43-процентный пакет акций, а контролирующим акционером с пакетом акций 57 процентов стал Здраевский, Семенов формально покинул общество. Насколько мне известно, кроме описанного выше вопроса продажи акций, между акционерами никогда не было каких-либо разногласий.
Скажите, каким образом и когда вас вовлекли в решение проблем компании?
С 2007 года финансовое состояние РПФ «Вариант» стало ухудшаться. Проблемы начались после того, как компания приобрела на аукционе доли квот прибрежного краба, освоить которые ему не удалось. Проект стал убыточным. Для приобретения квот, специализированных судов и подготовку их к промыслу фирма взяла большие кредиты, вернуть которые без промысла краба было практически невозможно.
Ухудшало положение кратное (более чем в три раза) падение на мировых рынках цен на рыбопродукцию, вызванное кризисом мировой экономики 2007-2009 годов. Компания нуждалась в дополнительном финансировании, но у нее уже не хватало необходимого обеспечения для кредитов. Поэтому в начале 2007 года акционеры «Варианта» и руководство АКНИПБ «Нефтепромбанк» обратились ко мне с просьбой предоставить свою недвижимость в залог этому банку, без чего компании грозило банкротство.
В этот же период акционеры, по предложению Михаила, приняли единственно верное решение развивать продажи на внутреннем рынке. Для этого в 2008 году пригласили моего младшего сына Николая на работу, поручив ему развивать коммерческую и логистическую деятельность группы компаний «Вариант» на внутреннем рынке. Николаю удалось к 2010 году по методике и под общим руководством управляющего Михаила Минасяна сформировать дочернюю и зависимую от «Варианта» группу компаний «Северные морепродукты». Она стала частью ГК «Вариант» и отвечала за прямые продажи продукции конечным покупателям на внутреннем рынке, а также за коммерческое, маркетинговое и логистическое направления деятельности всего этого бизнеса.
В результате в ГК «Вариант» под управлением Минасяна к 2011 году была создана вертикально-интегрированная цепочка «море — конечный потребитель». В этой цепочке были исключены сторонние коммерческие посредники.
В 2017 году Михаил фактически подарил двум сыновьям принадлежавшие ему 43 процента акций. Сам же продолжил управлять группой компаний и АО «РПФ «Вариант» на основании нового договора антикризисного управления, заключенного с ним обществом с согласия основного акционера, Здраевского, в 2010 году.
Реализованная в рамках указанного договора Минасяном вертикально- интегрированная производственная цепочка была высокоприбыльной. Весь финансовый результат ГК «Вариант» формировался в обществе. Это позволило быстро восстановить финансовое положение. К 2018 году стоимость акций выросла до 70 миллионов долларов, то есть более чем в 100 раз относительно первоначальной стоимости акций в 2000 году.
Вы ведь тоже какое-то время были акционером АО «РПФ Вариант»?
С 2017 года в АО «РПФ Вариант» было два акционера: Здраевский Роман (57 процентов) и мой младший сын Николай (43 процента). В 2018 году Здраевский решил продать свой пакет акций. На основании многолетней договоренности о совместной продаже акций предложил Николаю согласиться совместно с ним продать и его пакет акций. Здраевский совместно с Михаилом, по согласованию с Николаем, провели серию переговоров с рядом судовладельцев Северного бассейна. Среди них были и представители ООО «РК Вирма», собственником которого называли сенатора Зубарева. Часть покупателей были готовы приобрести акции по установленной цене, однако Здраевский начал уклоняться от подготовки сделок с ними и согласования окончательных условий сделок.
Его реализация началась в мае 2019 года, когда Михаил Минасян, направляясь в командировку в Москву на автомобиле (о маршруте его передвижения знал только Здраевский), попал вместе с супругой в ДТП. Они чудом выжили, однако Михаил получил тяжкие увечья и более четырех месяцев был обездвижен. Это открыло возможности для захвата общества. Нужно отметить, что по Уставу любое решение могло быть принято только 75 процентами голосов от присутствовавших на собрании. То есть в нормальной ситуации, когда оба акционера были в состоянии участвовать в собрании, у них обоих был контрольный пакет акций.
Акции Николая были в доверительном управлении у Михаила, поэтому его изоляция открывала Здраевскому неограниченные возможности единолично принимать любое решение и осуществить захват общества. С момента ДТП Здраевский пытался захватить управление, а когда ему это не удалось, — стал препятствовать его деятельности. В середине июля 2019 года он уведомил общество о намерении продать свои акции в одностороннем порядке, в нарушение имевшихся с Минасяном договоренностей о совместной продаже акций.
Можете подробнее описать происходившие до продажи акций события и ваши действия?
После получения уведомления от Здраевского о намерении и условиях продажи его акций, Михаил стал настаивать на исполнении договоренностей о совместной продаже. В результате Здраевский организовал их совместную с Минасяном встречу с сенатором Зубаревым, чтобы обсудить условия совместной продажи 100 процентов акций.
В ноябре 2019 года появились посредники от сенатора Зубарева. Сначала с Михаилом связался Лев Новиков, один из бывших руководителей Федерального агентства по рыболовству. С ним Михаил долгие годы взаимодействовал и был хорошо знаком. Затем Новиков представил некоего Михаила Кравченко, со слов Новикова, — партнера и близкого знакомого Зубарева. Именно Кравченко сообщал нам о требованиях Зубарева.
Для спасения Николая от преследования, наш старший сын, Сергей стал собственником акций, а сам Николай в начале декабря был вынужден бежать с семьей из страны. Вернуться Николай с семьей смог только в конце января 2020 года, когда сделка по продаже акций была согласована.
Чтобы избавить сыновей от дополнительных рисков мы с их отцом, моим бывшим супругом Михаилом Минасяном, предложили нашему старшему сыну Сергею произвести обмен, чтобы акции РПФ «Вариант» оказались в нашей собственности. Михаил к декабрю 2019 года уже мог передвигаться на костылях и хоть как-то противодействовать вымогателям.
Насколько мы поняли, история с залогом дома завершается для вас большими проблемами, могли бы вы подробнее рассказать об этом?
Да, именно большими, если не сказать фатальными проблемами. Как отмечалось выше, в 2007 году акционеры — предприниматель Семенов, банкир Здраевский и антикризисный управляющий Михаил Минасян уговаривали меня помочь им вывести общество из кризиса и предоставить недвижимость в залог банку под кредиты общества. Основные средства на начало строительства выделил мой отец — Цыганник Николай Ефимович, который многие годы служил в МВД СССР, был представителем МВД в Афганистане в годы войны и так далее и имел накопления.
Мы с родителями пошли акционерам и банку навстречу и передали недвижимость в залог сроком до двух лет. Через два года ситуация у общества не улучшилась и ПАО Сбербанк начал отзывать кредиты. Мы снова пошли навстречу акционерам и согласились продлить действие залога на более длительный срок, чтобы АКНИПБ «Нефтепромбанк» смог выдать обществу дополнительные кредиты для перекредитования кредитов Сбербанка. Действие залогов было нами продлено под гарантии акционеров, что нам либо компенсируют связанные с этим убытки, либо выкупят недвижимость на безубыточных для нас условиях.
В 2014 году акционеры выполнили данные нам гарантии. Решениями совета директоров и общих собраний акционеров они сами определили цену недвижимости на основании рыночных оценок стоимости недвижимости и ее котировку в долларах США. Они же поручили директору АО «РПФ Вариант», Марине Трохан, заключить со мной договор купли-продажи недвижимости (ДКП).
Мы согласились на предложенные условия, и недвижимость была продана АО «РПФ Вариант». После подачи договора на регистрацию Росреестр отказал обществу в регистрации. Общество подавало иски в Арбитражный суд Москвы и выиграло их. После этого право собственности на недвижимость перешло обществу. Таким образом, получив мою недвижимость в свое полное распоряжение в 2007 году и выкупив ее у меня в 2014 году, общество распоряжалось и владело недвижимостью вплоть до 2023 года. При этом со мной не расплачивалось вплоть до 2020 года.
До конца 2019 года все взаимоотношения по сделке строились со старыми акционерами и директорами, не доверять которым у меня не было оснований. Все договоренности ими соблюдались и со мной в разной форме оформляли гарантийные обязательства по оплате.
Вторая часть этой истории началась с приходом нового номинального акционера АО «РПФ Вариант» Исхакова Марата и назначенного им директора Пасынкова.
Выходит, что вы спасли компанию от банкротства? Руководство компании, наверное, было вам благодарно!
Если не спасла, то сыграла в этом значимую роль. Но насчет благодарности вы сильно ошибаетесь. Объекты недвижимости с домом я предоставила в залог совершенно бесплатно. По прошествии времени, когда предприятие восстановило свои финансовые позиции, я стала поднимать вопрос об оплате за недвижимость. Но господин Здраевский был непреклонен и платить мне отказывался, а без его решения заплатить мне было невозможно. Я понимала, что есть какая-то проблема. Здраевский не позволял обществу платить мне за недвижимость даже после оформления ее в собственность общества.
Как мне потом стало известно, одновременно с этим Здраевский заставлял платить его компании ежемесячно по 50 тысяч долларов на свою компанию ООО «Ростагротехнология» в форме нецелевого займа, лишая общество свободных оборотных средств и возможности расплачиваться со мной.
Поясните, получается, что вы оформили сделку купли-продажи дома с «РПФ Вариант», но денег не получили?
Да, совершенно, верно. Вплоть до 2020 года мне ничего не платили. Когда речь зашла о продаже Здраевским акций сенатору Зубареву, я задала Михаилу и, через посредников, самому сенатору Зубареву и его номинальному акционеру общества Исхакову логичные вопросы: что вообще происходит? У меня забрали недвижимость в залог и использование в 2007 году, купили ее в 2014 году; я спасла общество от банкротства; вы имеете значительные прибыли; вы уже и акции общества распродаете; мою бывшую недвижимость продали в конце 2019 года третьему лицу и деньги за нее получили; а мне за дом когда-нибудь заплатите?
После этого Исхаков, уже после продажи ему наших акций, дал указание новому директору общества Пасынкову произвести расчеты со мной по ДКП 2014 года. Но знаете, что примечательно? За дом часть суммы мне платили не сам Исхаков или АО «РПФ Вариант», а ООО «РК Вирма», принадлежавшая тогда Зубареву, что также следовало и из статьи в газете «Коммерсантъ» от 04 февраля 2020 года.
Впоследствии оказалось, что проведение расчетов со мной могло быть хорошо спланированной мошеннической схемой. Вероятно, она состояла в том, чтобы половину суммы за недвижимость выплатить мне переводом на мое имя долга зависимой от общества компании ООО «Северные морепродукты» по договорам цессии. Затем Пасынков и Исхаков не исполнили обязательства по этим договорам и не передали мне документы по этому долгу, лишив меня возможности взыскания денег в судебном порядке. Сразу после этого они прекратили поставки продукции на эту компанию, фактически довели ее до предбанкротного состояния, лишив возможности заплатить мне. После чего, оспорив в суде ДКП моего дома аж от 2014 года, вернуть мне недвижимость в непригодном для проживания и продажи состоянии, чтобы лишить меня возможности гасить долги, продав эту недвижимость. Дом мне вернули размороженный и с черной плесенью, споры которой опасны для жизни… И в завершении, как я понимаю, планировалось взыскать с меня полную сумму, понимая, что выплатить я ее не смогу. Тем самым довести меня до банкротства и за долги забрать как бы возвращенную мне недвижимость и все остальное мое имущество.
В результате с меня, пенсионера, обманом взыскивают долги компании ООО «Северные морепродукты», что для меня совершенно неподъемно и невозможно. В общем, конечно же, вот так меня «отблагодарили» за многолетнюю помощь.
На момент расчетов вы еще были акционером? Принадлежат ли вам сейчас какие-то акции?
Нет, конечно, расчеты проводили со мной новые акционер и директор, когда я уже не имела никакого отношения к обществу и была просто неработающим пенсионером. Никаких акций общества у меня сейчас нет, а владела я ими лишь около 1,5 месяца.
Когда вы стали миноритарием, вы рассчитывали на спокойную жизнь, на то, что вы будете получать дивиденды с прибыли компании? Вы могли предположить, чем обернется для вас это решение?
В большей степени и я, и Михаил действовали в интересах сыновей, их семей и наших внуков. Но я не исключала возможности, что просто останусь акционером и буду получать дивидендный доход. Конечно, я не ожидала, что все так обернется. Эта история не укладывается в логику здравого смысла.
Я очень озабочена и сожалею, что некоторые люди, преследуя личные корыстные интересы, откровенно препятствуют нашим правительству и президенту развивать страну и общество в столь сложное для всех нас время.
В ноябре 2019 года общество получило запрос от ФАС о предоставлении развернутой информации об обществе для принятия решения по разрешению ООО «РК Вирма», принадлежавшего Зубареву, приобрести 57 процентов акций у Здраевского. Информацию в ФАС общество своевременно в начале декабре 2019 года предоставило. Но в начале декабря эти акции были приобретены на имя юриста и номинального акционера Исхакова Марата.
Все наши попытки узнать условия сделки, а также не были ли нарушены при этом права общества и нас как акционеров по первоочередному приобретению этих акций, безуспешны до настоящего времени.
Конечно, уже тогда были признаки, что что-то идет не так, но не соглашаться на расчеты с обществом для меня было чревато тем, что, уже лишившись недвижимости, я останусь и без денег за нее.
С момента продажи первого пакета акций в декабре 2019 года и прихода в общество Исхакова Марата сделка с недвижимостью последовательно начала переходить в разряд мошеннической с целью доведения меня до банкротства и захвата всего моего имущества. Сегодня очевидно, что на этой, второй части истории с недвижимостью, я стала жертвой хорошо разработанной многоходовой мошеннической схемы, которая реализуется в следующей последовательности.
В конце 2019 года общество по решению акционеров продало мою бывшую недвижимость третьему лицу, получило предоплату за нее, но не оформило ее в собственность покупателя. Они незаконно одновременно и удерживали в своей собственности недвижимость, и присвоили предоплату, безвозмездно пользуясь этими деньгами. Предоплату третьему лицу их вынудили вернуть спустя более чем 3,5 года только по исполнительному листу после соответствующего судебного решения.
В феврале 2020 года меня убедили, что недвижимость обществом продана и сделка оспорена не будет, а недвижимость мне не будет возвращена. Указали это и в соглашении о гарантиях и заверениях, подписанных лично Маратом Исхаковым одновременно с договором купли-продажи акций.
Таким образом, меня уговорили согласиться получить оплату за недвижимость в двух видах. Первую часть — денежными средствами, и их мне выплатила компания ООО «РК Вирма». Вторую же часть меня убеждали получить от своего торгового дома ООО «Северные морепродукты» переоформлением на мое имя его долга. В то время это предприятие имело устойчивое положение на внутреннем рынке. У меня не было сомнений в платежеспособности этой компании после уступки мне ее долга.
После реализации такой схемы расчетов оказалось, что меня цинично обманули и сразу после оформления договоров цессии Исхаков и его директор нарушили все договорные обязательства и не передали мне документы, подтверждающие наличие задолженности, ее размер и мои права на этот долг. Меня ввели в заблуждение тем, что обманутое ими же ООО «Северные морепродукты» начало платить по договорам цессии, не имея на то законных оснований, а лишь под устные гарантии Марата Исхакова и нового директора Пасынкова, что сделка по передаче долга ими точно будет надлежаще дооформлена.
Втянув меня в эту форму оплаты, Исхаков с Пасынковым спустя всего лишь два-три месяца после приобретения наших акций без какого-либо предупреждения полностью прекратили поставки продукции для ООО «Северные морепродукты». Этим им удалось быстро довести ООО «Северные морепродукты» до предбанкротного состояния. Они не только лишили эту компанию возможности платить мне, но и, напротив, создали ситуацию, когда меня обязали вернуть необоснованно полученные от торгового дома деньги.
И я их, конечно, вернула, ибо без документов, подтверждающих долг, я не могла доказать правомерность получения этих денег. Удержание мною незаконно полученных денежных средств было чревато и уголовным преследованием со стороны государства, поскольку все выглядело как сокрытие от государства денежных средств для уклонения от уплаты налогов в особо крупном размере.
Затем, с лета 2020 года они начали судебное преследование меня, в результате чего им удалось довести меня до банкротства и захватить все мое имущество, включая и упомянутую выше недвижимость, которое в ближайшее время будет изъято в их пользу.
О том, что в отношении меня совершается мошенничество, говорит следующая простая логика: если вы были не согласны с ДКП 2014 года, то зачем было вообще мне что-то платить, платить мне передачей долга зависимой компании, одновременно доведя ее до предбанкротного состояния и лишив ее возможности мне заплатить. Зачем продавать недвижимость третьему лицу и вводить меня в заблуждение, признав эту продажу в соглашении о заверениях и гарантиях, оформленной одновременно с договором купли-продажи акций. Ведь новому владельцу общества достаточно было мне ничего не платить, а просто оспорить в суде ДКП 2014 года, что они позже и сделали. А после получения судебного решения просто вернуть мне недвижимость.
Это явно не входило в их планы. Ведь в этом случае, не произведя со мной расчеты, они не имели бы возможности с меня вообще что-либо взыскивать и, тем более, довести меня до банкротства, взыскивая долг зависимой компании. Таким образом, целью было обманом довести меня до банкротства и завладеть всем моим имуществом.
Печально, что успеху их сомнительной деятельности содействуют отдельные представители судебной власти, покровительствуя им и принимая сомнительные с точки зрения здравого смысла судебные решения.
Поясните, что вас заставляет настолько сомневаться в объективности судебных решений?
Поясню на примере следующих судебных дел. Дело первое. В августе 2020 года общество, несмотря на все описанные выше обстоятельства, связанные со сделкой по моей недвижимости, подало иск о признании недействительным ДКП 2014 года (дело А40-140444). Они понимали, что истек срок исковой давности и есть еще много обстоятельств, препятствующих удовлетворению иска по этому договору, и поэтому иск подали одновременно и ко мне, и к Михаилу, по совершенно другому ДКП. Обстоятельства этих договоров кардинально отличались. Если Михаил был одним из контролирующих лиц, не способным единолично принимать решения по сделкам, то я вообще не имела отношения к обществу, а всего лишь зачем-то помогла акционерам. Нас голословно и бездоказательно обвинили в каком-то сговоре при оформлении этих ДКП.
Судья удовлетворила иск общества. При этом она проигнорировала очевидные факты: то, что решения по этим сделкам приняты общими собраниями акционеров и советом директоров, что акционеры распорядились своей собственностью (то есть нераспределенной прибылью) и то, что именно они определили цены и валюту ДКП. Это, по нашему мнению, вошло в противоречие со статьей 35 Конституции РФ. Не отменив решения акционеров, суд признал недействительными ДКП, обвинив нас в каком-то сговоре, ко всему прочему не учтя сроки давности по оспариванию сделок. С тех пор прошло шесть лет.
Более того, я считаю, что этим решением были нарушены и мои конституционные права на свободную и независимую судебную защиту, так как решение по моему ДКП было принято вместе с Михаилом, с которым у меня не было никаких общих дел уже более 23 лет. И это для обычного человека необъяснимо. Проигнорировала судья и показания третьих лиц, опровергавших содержащееся в иске данные. Со сроком исковой давности история еще более сомнительная.
Тем не менее решение суда первой инстанции устояло и в последующих судах, вплоть до Конституционного суда. Таким образом, в отношении меня, человека, не имевшего никакого отношения к обществу, было принято судебное решение заодно с управляющим ГК «Вариант», членом совета директоров и акционером Михаилом Минасяном.
Вторая история — это нарушение условий сделки по продаже акций. Против нас с Михаилом в нарушение данных нам письменных гарантий и заверений было подано большое количество исков. Мы сделали попытку в судебном порядке опротестовать сделку по продаже акций, подав сначала иск о признании ДКП акций (дело А42-43/2021) по основаниям кабальности договоров и принуждения к сделке. Но суд отказал в удовлетворении иска по сомнительным, в нашем понимании, основаниям. Затем мы подали иск о возмещении нам ущерба от этой сделки по тем же причинам: понуждения нас к продаже акций на кабальных для нас условиях (дело А42-7900/2022). И этот иск удовлетворен не был.
При рассмотрении этих исков нас ждал еще один неприятный сюрприз. Мы не являемся профессионалами в юридической сфере, поэтому заказали подготовку и оформление документов по сделке ЗАО «Бизнес лоция» таким образом, чтобы после продажи акций на кабальных условиях нас не могли затем преследовать, а если это произойдет, то могли бы опротестовать саму сделку и вернуть акции.
Коллектив этой компании участвовал в банкротстве многих банков и компаний, в частности ЮКОСа, и в его профессионализме сомневаться не приходилось. Более того, Михаил много лет был хорошо знаком с собственниками этой компании и надеялся на их помощь в сложном деле.
Увы, впоследствии выяснилось, что у владельцев «Бизнес лоции» многолетние дружеские отношения со Львом Новиковым. То, как ущербно с юридической точки зрения были подготовлены документы и оформлена наша сделка, и с какой легкостью суды игнорировали письменно оформленные условия сделки по не преследованию нас после продажи акций, заставляет усомниться, что эта компания действовала в наших интересах.
Третий пример. Поняв, что меня обманули в сделке с недвижимостью, переоформили на меня долг, который лишил меня возможности что-то взыскать, я попыталась в судебном порядке опротестовать договоры цессии по фактам грубого неисполнения обществом своих договорных обязательств. Мною был подан иск (дело А42-5254/2022). Но и он не был удовлетворен. И это необъяснимо. Следствием такого решения стало то, что мне приходится отвечать по долгам стороннего юридического лица. И одновременно с этим я лишена возможности взыскать с него долг, потому что общество лишило меня документов, дающих основания для взыскания долга в судебном порядке.
Что происходит сейчас? На какой вы стадии?
В настоящее время в завершающей стадии третий этап преследования, в итоге и я, и Михаил находимся в состоянии банкротства, результатом которого будет лишение нас всего имущества. Таким образом, нас вынудили продать акции на кабальных условиях, менее чем за половину их стоимости. После этого Михаила вынудили большую часть денег от продажи оформленных на него акций наших сыновей отдать посредникам, — тем же Кравченко и Новикову. Против нас подали множество исков, часть из которых преследователи смогли выиграть откровенным введением суда в заблуждение.
Все судебные дела имеются в открытом доступе, и любой интересующийся человек может убедиться в том, что иски к нам частично удовлетворены и, напротив, ни один из наших исков судами не удовлетворен.
Как вы считаете, зачем вас преследовать, ведь взыскиваемые с вас суммы для них явно незначительны, в чем причина такого отношения к вам?
Всем непонятно, что им от нас надо и в чем причина. Казалось бы, получили компанию менее чем за половину ее стоимости, на протяжении более четырех лет имеют с нее каждый год не менее 5 миллионов долларов прибыли. Что еще надо? Конечно, можно допустить, что любыми способами изыскивают возможность для большего обогащения. Но что-то подсказывает, что в данном случае, возможно, здесь что-то личное.
Откуда вы берете силы, чтобы продолжать борьбу?
Знаете, у человека есть огромный запас прочности, о котором он зачастую узнает только перед лицом истинной беды. Такая беда пришла в мою семью. Я дочь человека, служившего безопасности и правопорядку в нашей стране, и была воспитана на понятиях чести и достоинства.
Когда мне тяжело, я всегда вспоминаю отца. Для меня важно, чтобы наша страна развивалась как социально справедливое государство, в котором перед законом равны все его граждане, где преследуются и наказываются такие негативные явления, как злоупотребление властью и коррупция.
Конечно же, помогают мои сыновья и внуки, если бы не они, то я не знаю, смогла ли бы я так долго держаться.
Вам страшно? Что вы чувствуете, как удается не отчаиваться?
Я понимаю, о чем вы. И да, мне страшно, но не за себя, а за моих сыновей и внуков. Моя единственная цель — защитить их. Я боюсь не использовать возможность быть услышанной. Чувствую ли я отчаяние, беспомощность? Конечно, такое состояние временами приходит, но я не позволяю ему овладеть мной. Я запретила себе жалеть себя и быть слабой, — сейчас не время. От меня только и ждут, что сдамся и приму такую горькую судьбу.
Находясь в безвыходном положении, я вынуждена была напрямую обратиться с жалобой к президенту нашей страны. В администрации президента меня внимательно выслушали, спасибо им за это, и передали мою жалобу в Следственный комитет РФ. Очень надеюсь, что обстоятельства дела будут объективно расследованы, и нам помогут справиться с этой бедой.
Какие выводы вы можете сделать из происходящего?
Наша ситуация — дополнительная иллюстрация того, что во властные структуры, возможно, прорываются люди, преследующие свои личные корыстные интересы, прикрываясь при этом лживыми заверениями о заботе о государственных и общественных интересах.
Наша ситуация показывает, что простому человеку трудно, если вообще возможно, противодействовать преступным намерениям власть предержащих. И это, на мой взгляд, опасная для благополучия страны и намерений нашего президента ситуация. Сейчас в новостях мы слышим, как много делается для поддержки малого и среднего бизнеса. Это обнадеживающий все общество национальный проект. Президент призывает не выводить деньги из бизнеса, а инвестировать их в развитие производства. И именно это делал на протяжении более 20 лет мой бывший супруг, Михаил Минасян, и именно поэтому компания и стала привлекательным объектом для рейдерского захвата…
Мы видим, как высшие эшелоны власти противодействуют подобным парламентариям и чиновникам, но тем не менее, к сожалению, наша ситуация не уникальная. И если будем молчать я и мне подобные, ситуация в стране вообще может выйти из-под контроля, и простой человек станет окончательно беззащитен.
Поймите, я уже почти потеряла все. Один из самых больших страхов миллионов граждан — в старости остаться на улице без средств к существованию — становится для меня и моего бывшего мужа реальностью. Нам с Михаилом по 65 лет, мы оба пенсионеры и мы в состоянии банкротства. Меня лишают того, что я заработала сама и унаследовала от отца-ветерана. И пока я не вижу выхода и ощутимой поддержки от властей. Поэтому сегодня я борюсь не только за себя. От исхода этой борьбы зависит, на чьей стороне правда, оправдано ли наше доверие государственной системе, есть ли в нашей стране место честному предпринимательству. Конечно, я надеюсь, что наша ситуация — это единичный случай, и подобные лица редки во власти, но если это окажется не так, то, боюсь, наше общество ждет еще немало потрясений.
Люди должны узнать мою историю. Думаю, мой печальный опыт поможет людям, попавшим в аналогичную беду. А нашим властям и президенту очистить ряды от мешающих реализации их планов недостойных представителей власти.