15 апреля 1894 года, ровно 130 лет назад, в Курской губернии родился один из главных мировых политиков второй половины XX века — Никита Хрущев. Большинство знает его как очень грузного, но шустрого эксцентричного старичка, при котором осваивали космос, сеяли кукурузу и строили пятиэтажки. Хрущев желал славы разоблачителя сталинских репрессий, хотя сам принимал максимально активное участие в чистках. Это происходило, когда он пребывал на высших партийных постах в Москве и Московской области. «Лента.ру» изучила наименее известный — столичный — период биографии Хрущева, чтобы лучше понять, кем на самом деле был будущий советский лидер.
1930-е — эпоха химического оружия. Итальянцы использовали отравляющие вещества в войне с Эфиопией, японцы — против китайцев. В городах СССР активисты гражданской обороны регулярно проводили учения, чем невероятно раздражали спешащих по своим делам граждан.
«Товарищ, вы отравлены!» — объявляли отказавшемуся нацепить противогаз, паковали его на носилки и уносили. Человек терял несколько часов жизни, вынужденно слушая лекцию о мерах защиты от ядовитых газов.
Тогда же появилась теория, что в случае химической атаки вся отрава осядет на деревьях и еще долго будет вредить населению. Недолго думая, партийный руководитель Москвы Никита Хрущев распорядился вырубить все деревья на Садовом кольце. Выполнять приказ бросился председатель Мосгорисполкома Николай Булганин (будущий министр обороны и глава правительства СССР). Если верить известному деятелю Совмина Михаилу Смиртюкову, тотальную вырубку остановил Иосиф Сталин — благодаря ему некоторое количество деревьев в центре столицы успели спасти.
Всю свою жизнь Хрущев страдал от нехватки образования. Он понимал этот недостаток и пытался нивелировать его, чтобы не отставать от конкурентов, хотя работа не предполагала много времени на учебу. В середине 1920-х Хрущева уже начали назначать на руководящие должности в Сталинском округе (Донецкая область), хотя за плечами молодой управленец имел лишь рабфак. В 1929 году его отправили учиться в Москву. Хрущев поступил в Промышленную академию на Новой Басманной улице, которая готовила кадры для Наркомата тяжелой промышленности СССР, и вскоре был избран секретарем парткома.
Во время обучения Хрущев познакомился с Надеждой Аллилуевой, супругой Сталина. Их отношения переросли в дружбу, которая сыграла определяющую роль в его судьбе.
Покровительство Хрущеву оказывал Лазарь Каганович, в начале 1930-х — первый секретарь Московского горкома и обкома ВКП(б). Он знал перспективного работника еще по Украине.
«Я его выдвигал, я считал его способным, — объяснял Каганович годы спустя. — Но он был троцкист. И я доложил Сталину, что он был троцкистом. Я говорил, когда выбирали его в обком. Сталин спрашивает: "А сейчас как?" Я говорю: "Он борется с троцкистами. Активно выступает. Искренно борется"».
Выдвиженец Кагановича не шел, а стремительно возносился по карьерной лестнице: в 1931 году он — секретарь Бауманского, а затем и Краснопресненского райкома, в 1932-м — второй секретарь Московского горкома. В общем, Хрущев оказался во главе Москвы отнюдь не случайно: старший товарищ тщательно готовил себе преемника и, перейдя на работу в правительство, оставил того на хозяйстве. Каганович стал заведовать тем, в чем, судя по всему, хорошо разбирался — железной дорогой. Он возглавлял Наркомат путей сообщения с 1935 по 1937-й и с 1938-го по 1942-й год, совмещая этот пост с должностью наркома тяжелой промышленности СССР.
Именно Хрущеву довелось завершать строительство первой очереди московского метрополитена, начатое при Кагановиче. Проект разработали иностранные специалисты, тоннели копали заключенные, московские рабочие и шахтеры Донбасса. Каганович подключил своего протеже к работе как бывшего шахтера, велел оставить работу в горкоме партии и спуститься под землю, чтобы наблюдать за стройкой из самой гущи.
По иронии, изначально Хрущев очень скептически оценивал перспективы проекта, но в итоге превратился в рьяного сторонника развития метро. После ухода Кагановича в Наркомтяжпром Хрущев, если верить его мемуарам, полностью и единолично отвечал за успех перед Сталиным. 15 мая 1935 года открылась ветка от «Сокольников» до «Парка Культуры» с ответвлением до «Смоленской». За свои заслуги Хрущев получил орден Ленина. Не забыли и инициатора: в следующие 20 лет столичный метрополитен носил имя Кагановича.
В 1930-е у Москвы хватало проблем. Население города ежегодно увеличивалось на 150 тысяч, ввиду чего была нагружена транспортная система, отсутствие сквозных проездов без пересечения других магистралей уже тогда приводило к страшным пробкам. Узкие мосты через Москву-реку обветшали и едва справлялись с потоком машин. Помимо того, к середине 1930-х назрел серьезный кризис в водоснабжении города: Москва-река давала лишь 60 миллионов ведер в сутки при необходимых 100 миллионах. Эту проблему частично решило строительство канала Москва — Волга. Значительные усилия прикладывались для развития теплосети.
При градоначальнике Хрущеве в 1935 году утверждался и реализовывался генеральный план реконструкции Москвы. Преобразования задумывались самые грандиозные: увеличить территорию города, создать новые дороги и развязки, заняться обводнением, озеленением и электроснабжением, построить новое жилье, школы и больницы.
Правда, архитекторы и инженеры сетовали, что Хрущев уделяет им меньше внимания, чем Каганович, и как будто меньше заинтересован в проведении реконструкции.
Генплан существенно изменил облик древнего города. Многие здания пришлось снести для расширения магистралей, некоторые дома советские инженеры сумели передвинуть на другие места — среди них сразу несколько старинных объектов на улице Горького (ныне Тверская), в том числе здание современной мэрии. Вместе с тем Москва навсегда лишилась Страстного монастыря, палат князя Василия Голицына в Охотном Ряду, Китайгородской стены, Сухаревой башни, которую разобрали несмотря на отчаянные протесты простых москвичей и интеллигенции.
Самую амбициозную затею — возвести на месте взорванного храма Христа Спасителя колоссальный Дворец Советов, который бы венчала гигантская статуя Ленина, — не удалось выполнить из-за начала Великой Отечественной войны. Кстати, как раз Хрущеву приписывают идею оборудовать на месте заброшенного котлована открытый бассейн для плавания, что и было сделано в 1960 году.
По мнению исследователей, генплан реконструкции Москвы был реализован частично.
В то время создавалась система советского спорта. В 1936-м прошел первый чемпионат СССР по футболу, тройку призеров составили московское и киевское «Динамо», а также «Спартак». В следующем году сборная страны выступила на рабочей олимпиаде в Антверпене. В литературе встречаются утверждения, что и сам Хрущев в юности любил погонять мяч. Впрочем, историк московского футбола Георгий Калянов скептически относится к этой версии.
«Фамилию Хрущева применительно к организации советского спорта в 1930-е я не встречал ни разу, — говорит исследователь «Ленте.ру». — Хотя такие дела, конечно, не могли проходить без ведома первого секретаря. Как раз при Хрущеве [первый секретарь ЦК ВЛКСМ Александр] Косарев создал общество “Спартак”. Когда в 1936-м состоялся знаменитый матч на Красной площади, Хрущев стоял на трибуне Мавзолея за Сталиным. Чем он точно вошел в историю советского футбола, так это делом [Эдуарда] Стрельцова. Посадить Стрельцова [в 1958 году] — это было распоряжение Хрущева».
Из восьми довоенных первых секретарей Московского горкома партии не попали под чистки четыре человека. Трое из них, Вячеслав Молотов (занимал должность в 1928-1929 годах), Каганович (1931-1934) и Хрущев (1934-1938), получили впоследствии широкую известность на крупных правительственных постах. Возглавлявший Москву во время войны Александр Щербаков ушел в мир иной 10 мая 1945 года из-за инфаркта (впоследствии в этом обвинили «врачей-вредителей»). Еще четверо, Исаак Зеленский (1921-1924), Николай Угланов (1924-1928), Карл Бауман (1929-1930) и Александр Угаров (1938) были репрессированы в 1937-1939 годах.
Сын Угарова Сергей (после распада СССР — банкир и инвестор) считает лично Хрущева виновным в трагедии своего отца. В процессе сбора материалов для книги об Угарове-старшем он обнаружил стенограмму заседаний XVIII съезда ВКП(б). Выяснилось, что в своем выступлении 18 марта 1939 года тогдашний второй секретарь Московского обкома партии Борис Черноусов особо отметил выдающуюся роль одного из «лучших сталинцев, прекрасного организатора, нашего москвича Хрущева в разоблачении бывшего первого секретаря МК и МГК ВКП(б) Угарова, снятого, арестованного и расстрелянного».
Важно заметить, что в январе 1938-го набравшийся опыта в столице Хрущев пошел на повышение и получил назначение первым секретарем ЦК КП(б) Украины, тогда как Угарова арестовали 20 октября того же года.
Как указал Сергей Угаров в своей книге «Исповедь враженыша», еще летом 1937 года Хрущев непрестанно призывал к беспощадной расправе с «разоблаченными врагами».
На активное участие Хрущева в репрессиях указывали и другие исследователи. Так, если верить историку Юрию Качановскому, который ссылался на современников эпохи, в 1937 году Хрущев ежедневно звонил в Московское управление НКВД и спрашивал, как идут аресты. Встречаются утверждения и о том, что Хрущев самолично направлял документы с предложениями об арестах руководящих работников Моссовета и Московского обкома партии. В записке комиссии Политбюро ЦК КПСС, составленной в декабре 1988 года, говорилось: «В архиве КГБ хранятся документальные материалы, свидетельствующие о причастности Хрущева к проведению массовых репрессий в Москве, Московской области».
«В Хрущеве доминировала лакейская черта — непременно выслужиться перед хозяином, предугадать его желания, перевыполнять любое поручение, — утверждает Угаров. — Он всегда был "рад стараться, дорогой товарищ Сталин!", трудился на опережение. Обычно палачи Ягоды и Ежова направляли в парторганы компромат на партийно-советских работников, подлежащих аресту. В случае с Хрущевым все обстояло иначе: именно от него исходила инициатива, он ходатайствовал о необходимости ареста как лиц из своего ближайшего окружения, так и номенклатуры районного звена».
Выступая в мае 1937-го на московской партконференции, Хрущев выговаривал заведующему отделом руководящих партийных органов ЦК ВКП Георгию Маленкову из-за затягивания разбора дел врагов народа и уверял, что «промедление вредит делу партии».
В Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ) хранится любопытный документ: 10 июля 1937 года Хрущев сообщил Сталину о том, что в Москве и области после отбытия наказания осели 41 305 «уголовных и кулацких элементов». Их предлагалось принудительно выселить или уничтожить.
По данным историка Николая Зеньковича, приведенным в книге «Самые закрытые люди», в 1936-1937 годах в Москве были репрессированы 55 741 человек. Из 48 секретарей МК и МГК избежали арестов лишь трое. В тюрьмы попали 136 из 146 секретарей райкомов и горкомов, многие руководящие советские, профсоюзные работники, руководители предприятий, специалисты, деятели науки и культуры.
Председатель Моссовета/Мосгорисполкома в 1939-1944 годах, а до того секретарь МГК Василий Пронин сохранил о Хрущеве более позитивные воспоминания. По его свидетельствам, столичный градоначальник поддерживал выдвижение молодых работников и много сделал для благоустройства Москвы — быстро схватывал предложения специалистов и старался их осуществить. Несмотря на это, многие руководители районов города относились к Хрущеву отрицательно в силу его малограмотности.
«Он активно способствовал репрессиям, — уверял Пронин после распада СССР. — Дело в том, что над ним висел дамоклов меч. В 1920 году Хрущев голосовал за троцкистскую платформу. И поэтому, очевидно, боясь расправы, сам особенно усердно “боролся” с беспечностью, утерей политической бдительности, политической слепотой и так далее. Хрущев санкционировал репрессии большого количества партийных и советских работников. При нем из 23 секретарей райкомов города почти все были арестованы. И почти все секретари райкомов области».
Как отмечал Пронин, уже работая на Украине, Хрущев на заседаниях Политбюро настаивал на репрессиях и следующего состава руководителей МГК. Партийная молодежь тогда удивлялась: как же начальник призывает ее к бдительности, если все его окружение оказалось врагами народа?
***
На июньском Пленуме 1957 года всесильный первый секретарь ЦК КПСС Хрущев довершил разгром своих противников — так называемой антипартийной группы в лице Молотова, Кагановича и Маленкова. Их вывели из Президиума ЦК и из ЦК, предложив взамен унизительные для фигур такого масштаба должности.
В один из дней Пленума Каганович позвонил своему бывшему подчиненному и попросил не допустить над ними физической расправы, как при Сталине. Хрущев пообещал не прибегать к методам 1937 года, но съязвил, что ему самому в случае поражения в этой борьбе точно бы не поздоровилось.
Хрущев стал единственным лидером Советского Союза, который покинул свой пост при жизни. На счастье политика, когда его отлучили от власти в СССР уже настали относительно вегетарианские времена, поэтому он избежал расправы, и даже уголовного дела для него не нашлось. Хрущев ушел на пенсию, а в стране настала казавшаяся бесконечной эпоха Брежнева.