Весной этого года Преображенский суд Москвы приговорил двоюродного и троюродного братьев Рауфа Арашукова, экс-сенатора от Карачаево-Черкесской Республики, к 16 и 16,5 года колонии за участие в организованном преступном сообществе (ОПС) и растрату. Арашуков и его отец Рауль сейчас отбывают пожизненный срок за организацию двух расправ, создание ОПС и хищение газа на сумму 4,4 миллиарда рублей. Между тем за всю историю в России было всего два случая, когда пожизненные сроки получали одновременно отец и сын. И если дело Арашуковых широко освещалось в СМИ, то о преступлениях отца и сына Тищенко знают немногие, хотя в 1996 году о них говорила вся Сибирь. Тищенко убили пять человек, среди которых был вор в законе, «смотрящий» за городом, и попытались совершить еще семь расправ. Историю отца и сына, которые отбывают пожизненный срок в одной камере самой современной колонии особого режима, изучил корреспондент «Ленты.ру» Игорь Надеждин.
На рубеже 1980-х и 1990-х годов Иркутск был одним из криминальных центров России: по данным милиции, в 1985 году там проживали одновременно около 20 воров в законе из славянского и грузинского кланов, между которыми шла постоянная борьба за контроль над местными предприятиями и колониями.
В то время Иркутская область была лакомым куском для криминала: там работали несколько крупных металлургических заводов и мощный целлюлозно-бумажный комбинат, оттуда шел поток древесины в Японию. Город Иркутск был крупным транспортным узлом, а местные колонии в основном были «черными» — под неформальным контролем криминала.
Одной из самых влиятельных фигур в те годы был знаменитый вор в законе Вячеслав Иваньков (Япончик), который с 1982 года отбывал 14-летний срок в Иркутской области. Ему противостоял грузинский клан — такие воры, как Давид Хмиадашвили (Дато Нахаловский), Бакури Каландадзе (Бакура) и Паата Гудушаури (Скот Тбилисский).
Примкнули к ним и некоторые «славяне», которые не хотели идти под контроль Япончика: к примеру, Владимир Андреенков (Андрейчик) и Сергей Попов (Поп). Все они отправились на тот свет в 1994-1996 годах не без помощи киллеров, но их места недолго оставались вакантными.
Одним из тех, кто поспешил занять такое место, стал уроженец Омска Станислав Тищенко. Он решил добраться до самых вершин преступного мира, и тот факт, что на этом пути неминуемо прольется много крови, его нисколько не смущал...
Станислав Тищенко родился в Омске 13 апреля 1944 года. Себя он называет «детдомовским», говорит, что всю жизнь работал сварщиком и никогда не был криминальным авторитетом. Однако в материалах дела содержатся совсем другие сведения: Тищенко называл своим отцом вора в законе и сам представлялся вором.
Выяснить, кем был отец Станислава Тищенко, следствию так и не удалось. Как бы то ни было, он быстро избрал для себя преступный путь: в первый раз получил трехлетний срок за кражу в возрасте 20 лет.
По данным следствия, выйдя на свободу в 1971 году, Тищенко окончил институт, получил специальность инженера-технолога и стал работать на Севере, где платили лучше. При этом он поддерживал связь с ранее судимыми и, по словам свидетелей, хотел «красиво жить и мало работать».
В третий раз Станислава осудили в 1995 году — за вымогательство в составе организованной группы: он занимался рэкетом в Иркутске вместе с представителями грузинского воровского клана. Этот приговор Тищенко вынесли с отсрочкой на два года по состоянию здоровья — и этот факт сыграл в его судьбе роковую роль.
Дело в том, что в начале 1990-х годов в Иркутске он познакомился и крепко сдружился с Александром Кислициным по кличке Борода — экс-милиционером, который в 1978 году получил срок за нанесение тяжких телесных повреждений (иначе говоря, за пытки задержанных).
Вернувшись из мест лишения свободы, Кислицын быстро создал преступную группировку, которая специализировалась на рэкете. Она действовала в районе станции Иркутск Сортировочная, и в ее состав к началу 1996 года входили более 40 активных участников.
Между тем в середине 1990-х грузинский воровской клан короновал и назначил смотрящим за Иркутском вора в законе Николая Акбашева (Акбашенок), который вскоре стал врагом Александра Кислицина.
По словам Игоря, сына Станислава Тищенко, его отец был очень дружен с Александром Кислициным, который оказывал на него огромное влияние. Именно Кислицын предложил Тищенко-старшему создать собственную банду и влиться в его группировку, чтобы противостоять грузинским ворам в целом и Николаю Акбашеву в частности.
Станислав Тищенко, в свою очередь, привлек к криминальным делам сына Игоря: тот отслужил срочную службу в войсках противовоздушной обороны (ПВО) и нигде не работал. Игорь стал исполнителем преступлений.
Банда начала действовать зимой 1995-1996 годов. Ее участники несколько раз ездили в Селенгинск, где у местных возникли проблемы с кавказцами. Авторитетный Станислав Тищенко, заручившийся поддержкой Кислицына, помогал разрешать эти конфликты.
Позже, в конце весны 1996 года, Тищенко-старший — официально безработный — купил два пистолета Макарова и пистолет ТТ и арендовал в Ангарске квартиру, где устроил склад оружия. При обыске там среди прочего найдут карабин ТОЗ, винтовку с глушителем, пистолет Walther, сотни патронов, гранаты, тротиловые шашки и многое другое.
В начале лета 1996 года Станислав Тищенко сумел достать для всех участников банды фальшивые паспорта, а также купил дом в 8-м Советском переулке, который стал базой группировки. Сформировавшись и вооружившись, банда занялась рэкетом в иркутском районе Ново-Ленино, «вотчине» бывшего милиционера Кислицына.
Последний не только одобрял деятельность банды Тищенко-старшего, но и обещал ему новые территории после победы над вором в законе Акбашевым. По некоторым данным, группировка могла быть причастна к целой серии ликвидаций воров в законе из грузинского клана, но следствию удалось доказать факт лишь одной совершенной расправы.
Вечером 10 июля 1996 года Станислав Тищенко и Алексей Долгополов подъехали к шашлычной «Рустам», расположенной на улице Розы Люксембург в районе Ново-Ленино. Игоря Тищенко с ними не было — он отпросился на свидание. По словам свидетелей, оба бандита были слегка пьяны и с первых минут умышленно затевали ссору с сотрудниками.
Именно ссора и была целью Тищенко и Долгополова: дело в том, что шашлычная считалась летней штаб-квартирой вора в законе Николая Акбашева — и конфликт в ней «по понятиям» должен был разрешить он лично. Но этот конфликт еще предстояло устроить.
Та ответила вежливым отказом: в шашлычной было самообслуживание. Тогда Тищенко схватил бутылку пива и бросил ее в окно. Но персонал, не настроенный на конфликт, закрыл ставнями разбитое окно и принес буйному посетителю заказ. Правда, об инциденте по телефону сообщили некоему Степченко, помощнику Акбашева, и тот выехал на место.
Понимая, что конфликт не разгорается, Тищенко стал задирать одного из посетителей — ему не понравился его большой живот. Он приказал Долгополову вывести толстяка из кафе и «научить, как должен выглядеть сибиряк». Долгополов избил потерпевшего, сорвал у него с шеи золотой крест, и тут на место подоспел помощник Степченко.
Стрелку у шашлычной забили на утро 11 июля: Акбашев прибыл туда вместе с приближенными, активными участниками грузинского клана Степченко, Катковым, Поповым, Солодченко и Томсоном.
Практически в то же время прибыли Станислав Тищенко с сыном и водителем Долгополовым: «старшие» сели за столик, а остальные остались у машин. Разборка началась «по понятиям» и сразу закончилась: вор в законе Акбашев понял, что перед ним самозванец.
При этом, как оказалось, Тищенко-старший был вооружен: он пригрозил противникам гранатой, что было грубым нарушением понятий. А брат посетителя шашлычной, избитого по приказу Станислава, обвинил его в беспределе и ударил. После этого Тищенко-старший вскочил и крикнул сыну: «Вали их всех!». Игорь выскочил из Subaru Legacy и начал стрелять по противникам из пистолета.
В результате атаки вор в законе Акбашев получил серьезные ранения и в тот же день скончался в больнице. Нападение стало летальным для троих его подельников, еще один полгода провел в реанимации. Кроме того, осколками гранаты были ранены два сотрудника шашлычной — официантка и повар.
Сразу после нападения бандиты приехали в дом в 8-м Советском переулке, там переоделись, а затем на частных такси уехали в поселок Мегет. Некоторое время они жили в лесу рядом с ним. Месяц спустя, когда стало холодать, Долгополов уехал к другу в поселок Тельма, а отец и сын Тищенко перебрались на съемную квартиру в Ангарске.
В это время в Иркутске наступило вынужденное перемирие: за полгода с февраля по июль были убиты три вора из грузинского клана, сторонники «славян» установили контроль в местных колониях, и власть над преступным миром региона полностью захватили Япончик и его сторонники.
Узнали об этом и в преступном мире. Все сторонники грузинского клана получили команду искать подозреваемых.
Самим подозреваемым с поддельными паспортами высокого качества было бы логично немедленно покинуть Иркутскую область, но за пределами региона у них не было ни поддержки, ни базы. К тому же, по версии следствия, Станислав Тищенко очень рассчитывал после расправы над Акбашевым занять авторитетное место в криминальном мире Иркутска.
Именно поэтому он несколько раз приезжал в Иркутск на встречу с Кислицыным. В ходе одной из таких встреч Тищенко-старший узнал, что подручный Акбашева, некий Ахримюк, поклялся отомстить бандитам и всем членам их семей.
29 сентября банда Тищенко вернулась в Иркутск и устроила засаду возле многоэтажки, где жил Ахримюк. Около 18:00 он на своей машине подъехал к дому, и Тищенко открыл огонь. Ахримюк, получив ранение в живот, смог укрыться за машиной, а затем побежал в сторону подъезда.
Но тут его встретил Игорь Тищенко, который сначала выстрелил ему в ноги, а затем подошел и хладнокровно добил тремя контрольными выстрелами в голову. При этом расправа произошла на глазах у жены Ахримюка, которая пыталась задержать нападавших, но ее не тронули. После расправы бандитам удалось незамеченными вернуться в Ангарск.
На следующий день все оружие, использованное для обоих нападений, бандиты выкинули в Ангару, и Станислав Тищенко сразу же принес новые пистолеты. У входной двери в своей ангарской квартире сообщники повесили на гвоздик гранату, к которой привязали 400-граммовую толовую шашку.
Меры безопасности усилили: выходить в магазин стали реже, на звонки в дверь (кроме условных) не реагировали, а если надо было кого-то впустить, то одной рукой отпирали замок, а вторую держали на чеке той самой гранаты.
14 ноября 1996 года на объездной дороге в Ново-Ленино в своей машине был найден застреленным бывший милиционер Кислицын. Гибель босса серьезно подкосила надежды Станислава Тищенко: он напился, а затем решил мстить. Причем в расправе над Кислицыным криминальный авторитет почему-то обвинил коммерсантов Ковельского и Алферова.
17 ноября Тищенко-старший и Алексей Долгополов приехали в Иркутск и выследили Ковельского. Остановив его машину, они уселись внутрь, и главарь, угрожая расправой, велел везти их к дому Алферова. При этом жену и дочь Ковельского, находившихся в автомобиле, они высадили.
Поехали домой к Алферову, а затем к его сестре, но бизнесмена нигде не было. Тогда они проехали на пустырь к шашлычной, чтобы поесть, и там Ковельский смог сбежать.
Вскоре о произошедшем с Ковельским узнали оперативники. Один из бывших подручных авторитета Кислицына рассказал им о квартире банды Тищенко в Ангарске, и милиционеры решили устроить там засаду, к которой привлекли бойцов спецназа, — понимали, что преступникам нечего терять.
Оперативники выжидали три долгих дня, и 26 ноября Алексей Долгополов наконец вышел в магазин. Когда он возвращался, за ним в подъезд тихо вошли бойцы спецназа и незамеченными поднялись на второй этаж. Услышав, что дверь в квартиру открылась, спецназовцы и оперативники за секунды преодолели лестничный пролет. Они захватили всех бандитов, не дав им воспользоваться оружием.
На первых же допросах отец и сын Тищенко отказались от дачи показаний, а Алексей Долгополов кое-что говорил, но знал он мало, а помнил и того меньше. Однако с доказательствами у следствия проблем не было: свидетели и потерпевшие из окружения грузинского воровского клана охотно давали показания.
Обвиняемых отправили в иркутский СИЗО №1 и разместили в одиночных камерах. Тут следствие столкнулось с неожиданной проблемой: любое доказанное преступление каждый из банды Тищенко брал на себя.
Так, Тищенко-старший утверждал, что у шашлычной стрелял он, а его сын — что он. Но выстрелы были сделаны из одного пистолета, который к тому моменту был уничтожен, поэтому следствию пришлось доказывать каждый их шаг, причем так, чтобы у суда не было никаких сомнений.
По версии следствия, главарем банды был Станислав Тищенко, человек с самым богатым опытом — как преступным, так и жизненным. Он, по заключению судебно-психиатрической экспертизы, подавлял своим авторитетом других участников банды и постоянно проявлял подозрительность к окружающим.
Для него были характерны импульсивные поступки, жестокость в межличностных отношениях и склонность к вранью. Он всегда стремился представить события в наиболее выгодном для себя свете. Долгополов же, напротив, отличался склонностью попадать под чужое влияние и низкими интеллектуальными способностями.
На суде отец и сын Тищенко доказывали, что они простые работяги, ставшие жертвами обстоятельств и поднявшиеся на защиту жителей Иркутска от «воровского беспредела».
Доводы обвиняемых Иркутский областной суд не убедили: 20 марта 1998 года отца и сына Тищенко приговорили к расстрелу, а Алексей Долгополов получил десять лет колонии строгого режима. В мае 1999 года Верховный суд РФ утвердил этот приговор. Но 3 июня 1999 года указом президента России высшую меру обоим осужденным заменили на пожизненный срок.
С момента задержания и до вступления приговора в законную силу отец и сын не виделись, хоть и сидели в одном коридоре иркутского СИЗО №1. Этот коридор неформально называют «колчаковским»: именно там в одной из камер свои последние дни провел знаменитый адмирал Александр Колчак, возглавивший Белое движение после революции 1917 года.
Тищенко-старший попал в бывшую камеру Колчака и оттуда перекрикивался с сыном по ночам. Переписываться им разрешили лишь три года спустя, но на общих основаниях — через цензуру. Поэтому письма между камерами, которые разделяло меньше 25 метров, шли по несколько дней.
Когда приговор вступил в законную силу, отца и сына могли перевести в одну камеру, но тут у Тищенко-младшего нашли открытую форму туберкулеза. Он почти год лечился в Иркутске, тем самым задержав отправление в колонию. Лишь в 2001 году, когда Игорь вылечился, обоих этапировали в «Черный дельфин» — самую строгую колонию для пожизненников.
Лишь там, да и то не сразу, им разрешили жить в одной камере. Важную роль в этом сыграл тот факт, что здоровье Станислава Тищенко внезапно и необъяснимо ухудшилось, его фактически парализовало, он нуждался в круглосуточном уходе. Ухаживать за ним вызвался сын, и администрация пошла навстречу.
К тому времени Станислав Тищенко уже стал пенсионером и поэтому не работал, а вот Игорь получил специальность швеи и трудился днем. Затем, в 2018 году, обоих перевели в Хабаровский край, ближе к родному дому: они получили камеру в ИК-6 «Снежинка», самой современной в России колонии особого режима.
Сегодня в «Снежинке» Игорь Тищенко работает контролером отдела технического контроля — проверяет качество готовой продукции, упаковывает ее и считается опытным сотрудником. Его отцу Станиславу недавно исполнилось 80 лет: в России всего двое пожизненно осужденных, достигших такого возраста.
Станислав Тищенко находится за решеткой уже 28 лет. Они с сыном оба утверждают, что на зоне он пришел к Богу. Тищенко-старший по-прежнему стремится преподнести свою жизнь в исключительно выгодном для себя свете, а себя и своего сына пытается выставить жертвами обстоятельств.
Впрочем, правда в том, что они сами создавали эти обстоятельства, надеясь в случае успеха высоко подняться в преступном мире. Но на деле банда Тищенко стала всего лишь разменной фигурой в игре авторитетных воров в законе. Станислав Тищенко рассказал корреспонденту «Ленты.ру», что его сын на суде произнес важные слова.
Правда, в протоколе судебного заседания таких слов нет и никто из участников процесса их вспомнить не смог. Но Станиславу Тищенко, кажется, это совершенно неважно. «Я радуюсь, что у меня есть сын, который смог встать за отца. Он не бросил меня и не отрекся», — заключает пожизненно осужденный.
Редакция «Ленты.ру» выражает благодарность председателю Иркутского областного суда Владимиру Ляхницкому и его сотрудникам за помощь в подготовке материала.