Теракт в столичном концертном зале «Крокус Сити Холл» 22 марта вновь показал, что угроза терроризма остается актуальной для самых разных стран. Вскоре после трагедии не только Россия, но также США и их европейские союзники усилили меры по борьбе с исламским терроризмом. Его распространение сегодня все чаще связывают с мигрантами-мусульманами, которые придерживаются радикальных идеологий. О том, как фундаментальный ислам связан с терроризмом, как террористические группировки рекрутируют потенциальных исполнителей терактов и как можно противостоять им, «Ленте.ру» в рамках цикла о прошлом и будущем терроризма рассказал эксперт Российского совета по международным делам (РСМД), политолог Кирилл Семенов.
«Лента.ру»: Почему ислам стал основой идеологии самых разных террористических организаций?
Кирилл Семенов: Это очень упрощенная постановка вопроса. В самом определении «исламский терроризм» уже заложен ложный смысл. Можно подумать, что ислам одобряет терроризм и он существует именно в рамках ислама. Еще в 1970-е годы о таком определении никто не слышал, и никах ассоциаций с терроризмом ислам не вызывал.
Терроризм в те годы активно практиковали различные группы левых и социалистов, но ведь никто же не говорит о социалистическом терроризме. Терроризм использовали сионистские группировки против англичан, причем это пример того, когда терроризм реально привел к достижению политических результатов. Наконец, терроризм левых и правых группировок захлестнул в 1970-е годы многие западные страны, в том числе Италию: достаточно вспомнить теракт в Болонье в 1980 году, устроенный так называемыми революционными ячейкам с более чем 80 погибшими при взрыве.
Собственно, и атаки смертников — это изобретение далеких от ислама левых и правых группировок, действующих на Ближнем Востоке. Можно здесь вспомнить 16-летнюю Сану Мхаидли, ливанскую православную христианку-смертницу из правой Сирийской социальной националистической партии, взорвавшую себя вместе с израильским патрулем.
Поэтому все то, что часто подается как «исламский терроризм», на самом деле не имеет к исламу и исламской истории отношения, а было позаимствовано у других радикалов салафитско-джихадистскими группировками, появившимися в 1980-е годы.
Но именно исламский фундаментализм сегодня напрямую связывают с терроризмом
И это не верно. Важно разделять исламский фундаментализм, то есть сохранение исламского «фундамента» в основе государства и общественных отношений, как это происходит в Иране, Катаре, Саудовской Аравии, от салафитского джихадизма, который, к слову, даже не призывает к построению «халифата», что часто приписывают таким группировкам.
Стратеги Усамы бен Ладена и «Аль-Каиды» (запрещенная в России террористическая организация) — яркого представителя салафитского джихадизма — не предполагали создания «эмиратов» и «халифатов». Это ведь отвлекает от главной цели — разрушения западной системы. И в этом вопросе как раз и произошел раскол между «Аль-Каидой» и тем, что потом стало известно как ИГИЛ (Исламское государство, ИГ, запрещенная в России террористическая организация).
Но это временное явление, которое не стоит «укоренять» использованием слова «исламский». Да и от исламизма было бы неплохо отличать это течение.
Кроме того, можно вспомнить, как несуразно пытаются оправдать массовые убийства гражданских лиц в терактах сами идеологи салафитского джихадизма. Они приводят за неимением иного пример применения катапульты первыми мусульманами при осаде иудейской крепости Хайбар. Мол, от камней могли погибнуть и мирные жители.
Но всем очевидна несостоятельность таких доводов, так как в данном случае речь может идти исключительно о случайных жертвах, а не о целенаправленном убийстве.
Кто составляет социальную базу исламистских террористов?
Социальная база отличается от региона к региону, от организации к организации. Есть так называемый «джихад масс», а есть «джихад элит».
«Джихад масс» мы видим, например, у ИГИЛ, когда в террористическое движение вовлекаются большие группы населения, они выступают по сути как квазигосударство. «Джихад элит» — это у «Аль-Каиды». Идеологом этого направления был в свое время Абу Мухаммад аль-Макдиси. В этом случае создается некий боевой авангард из наиболее идеологически мотивированных, наиболее знающих террористов, образованных не только религиозно, но и в целом. Они готовы взять на себя роль авангарда для того, чтобы нанести удар по мировой системе, создать в ней трещины, а на ее руинах построить уже новое общество.
Проще говоря, между самим по себе квазигосударством с квазиармией, квазиспецслужбами и тому подобным и террористической активностью по всему миру.
Пропаганда ИГИЛ нацелена на какую-то особую аудиторию?
ИГИЛ целенаправленно действует на различные радикальные группы, на людей, которые имеют определенные свойства характера, даже, скажем так, психические нарушения, кому важно самоутвердиться за счет жестокости, за счет проявления зверств.
Раньше, допустим, люди шли в какие-то леворадикальные или праворадикальные группировки, в том числе и на Ближнем Востоке. К примеру, в «Красные бригады» или Организацию освобождения Палестины.
Но в том-то и дело, что расчет делается именно на конкретную аудиторию. Им все равно, что о них будут думать другие. Им все равно, что к ним не будут присоединяться многие мусульмане, которые будут видеть в ИГИЛ секту.
И такими людьми могут быть не обязательно приверженцы ислама?..
Да, мы видим, что происходит это, и даже очень часто, за счет людей, которые к исламу вообще не имеют отношения. Люди идут в ИГИЛ и принимают ислам фактически формально.
Нет такой закономерности, что в тех странах, где был наиболее радикальный, как некоторые считают, фундаменталистский ислам (например, в Саудовской Аравии, там и больше всего сторонников ИГИЛ). Нет, это не так. В Саудовской Аравии практически нет сторонников игиловцев, там их очень мало.
Мы знаем, что многие люди принимают ислам буквально перед тем, как поехать в ИГИЛ. То есть они раньше абсолютно ничего не знали об исламе. Их не интересует ислам сам по себе, их интересует именно эта разрушительная идеология.
У нас были случаи, когда актер Вадим Дорофеев, который в общем-то не был замечен никогда в симпатиях к исламу, просто-напросто принял эту радикальную идеологию ИГИЛ. Также было и в случае многих американцев, европейцев, которые целенаправленно туда ехали для того, чтобы совершать теракты, убивать, самоутверждаться за счет убийств и унижений других. Это очень важный момент.
Можно говорить о существовании «интернационала» исламистских террористов или каждая группировка самостоятельна?
Конечно, никакого интернационала террористов нет. Группировки часто противостоят друг другу: ИГИЛ воюет с «Аль-Каидой», «Аль-Каида» — с ИГИЛ и так далее. В Африке есть ИГИЛ «Вилаят Западная Африка», который воюют не только с «Аль-Каидой», но и с группировкой «Боко Харам» (запрещенная в России террористическая организация), которая еще более радикальная, чем ИГИЛ.
В сирийской мухафазе (регионе) Идлиб есть «Хайят Тахрир аш-Шам», которая возникла на основе «Джебхат ан-Нусры» (обе террористические организации запрещены в России), подавляет другие группировки в этом регионе, в том числе филиал «Аль-Каиды».
Насколько распространена связь исламистов с правительствами различных стран исламского мира и государств других регионов? Террористы используются как политический инструмент?
Связи террористических группировок с правительствами различных стран, конечно, никакой нету. Есть мифы, легенды и прочие вымыслы, что, мол, руководство Саудовской Аравии поддерживает «Аль-Каиду», а Катар — ИГИЛ или наоборот. Или мифы о связях с Турцией.
Террористические группировки появились в связи с определенными событиями, которые происходили в мире. Эти семена возникли самостоятельно, но обильно поливались действиями внешних сил, без этого не обходилось. Именно вторжение Вооруженных сил США в Ирак привело к росту активности «Аль-Каиды», а затем ИГИЛ. Точно так же, как ввод Советской армии в Афганистан привел к появлению самой «Аль-Каиды». Сперва же появилась группировка «Бюро услуг» во главе с Абдуллахом Аззамом — как инициатива богатых и влиятельных мусульманских деятелей, направленная на поддержку моджахедов в борьбе с СССР.
Тогда в сущности эта организация еще не называлась террористической?
Да, а уже затем «Бюро услуг» трансформировалось именно в «Аль-Каиду», и когда она уже стала «Аль-Каидой», то вошла в резкий конфликт с США и Саудовской Аравией. Хотя раньше действительно, когда это еще было «Бюро услуг», саудовские подданные фактически легально оказывали ей поддержку. Но на тот момент организация не была террористической, они просто оказывали помощь афганским моджахедам.
Когда же произошла операция «Буря в пустыне» в 1991 году и американские подразделения были размещены в Саудовской Аравии, то, с точки зрения Усамы бен Ладена и других лидеров «Аль-Каиды», это было неприемлемо. И тогда группировка объявила войну Саудовской Аравии.
Затем из «Аль-Каиды» вышли такие террористические организации, как ИГИЛ, которые тем более были направлены на то, чтобы противостоять с оружием в руках всем ближневосточным странам.
Поэтому никакой связи и поддержки со стороны арабских и исламских государств деятельности этих террористических группировок на нынешнем этапе нет. Наоборот, Саудовская Аравия, Катар и другие государства являются, конечно, противниками этих террористических структур.
Какие страны сейчас преимущественно сталкиваются с угрозой исламистского терроризма?
Если говорить о географии, то очень много терактов ИГИЛ в Турции, а также Иране и России. Вот эти страны были последнее время на слуху в качестве атак игиловцев. При этом везде воспринималось, что за этими терактами стояли третьи силы, что это не просто сама ИГИЛ их устраивала.
Были некие внешние игроки, которые были заинтересованы в этих терактах и в них прямо обвинялись. Например, иранцы обвинили в терактах в Кермане США и Израиль и в ответ нанесли удар по американским базам в Иракском Курдистане.
Но если говорить не про отдельные террористические акты, а возможность угрозы самой государственности от террористов?..
Если мы говорим в принципе о террористической активности, не именно о терактах, а о «джихаде масс», то это надо посмотреть на Африку. Там другой характер терроризма: террористические группировки не занимаются точечными терактами и нападениями на гражданские объекты.
Еще один пример — Мозамбик, где есть филиал ИГИЛ «Центральная Африка», который пытается заручиться поддержкой местного населения и ведет себя по-другому.
В это же время группировка ИГИЛ «Вилаят Хорасан» проводит теракты в Турции и в Иране. А сейчас взяла ответственность за теракт в России.
Есть еще ИГИЛ в Сирии — так называемое «Центральное командование ИГИЛ», которое контролирует сирийско-иракское пограничье. Там у них находятся крысиные норы в пустыне, в которых они прячутся. Там тоже постоянно происходят теракты против всех: против правительственных сил, против курдских формирований, против протурецких группировок, даже против их оппонентов из других террористических организаций, как «Хайят Тахрир аш-Шам». Но в отличие от Африки ИГИЛ не контролирует здесь никаких больших территорий, а ведет подпольную, партизанскую, диверсионную деятельность.
А что касается «Аль-Каиды»?
«Аль-Каида» давно уже не проявляет большой активности, она сейчас в подавленном, скажем так, положении. Наиболее активны осколки группировки, которые присоединились к ней уже потом (например, филиал «Аль-Каиды» в Йемене). Очень много боевиков «Аль-Каиды» и связанной с ней «Аш-Шабаб» (запрещенная в России террористическая организация) в Сомали, действуют также филиалы «Аль-Каиды» в Сахарском регионе.
Возможно, это также связано с тем, что и «Талибан» (запрещенная в России террористическая организация) не дает возможность боевикам, которые остались в Афганистане, как-либо себя проявлять. Фактически их там подавили.
Насколько эффективно удается предотвращать теракты исламистов?
Все чаще флаги террористических группировок используется третьими силами, как в случае с ИГИЛ и Украиной. Это важный момент и по сути новая угроза.
Это, например, происходит в Сирии, когда американцы говорят, что они находятся там, потому что они ведут борьбу с ИГИЛ, но сами делают все, чтобы эти ячейки ИГИЛ не были подавлены. США даже целенаправленно дают террористам сбегать из тюрем, которые находятся в американской зоне оккупации в Сирии, в Заефратье. Боевики бегут в пустыню, подкрепляют местные террористические ячейки, которые до сих пор активны, а потом американцы говорят, что «мы находимся в Сирии, потому что если мы оттуда уйдем, то ИГИЛ опять возродится». На самом деле они ИГИЛ подпитывают, создавая контролируемую эскалацию.
А что касается Африки?
Если бы было желание, то и в Африке с ИГИЛ было бы покончено. Достаточно было помочь правительству Нигерии и других стран, действовать консолидированно против ИГИЛ, других террористических организаций в Сахеле или в Конго, или в Мозамбике. В том числе вместе с российскими и другими международными силами в регионе.
А сейчас в условиях противостояния России и западных стран в Африке возникают такие «серые зоны», когда французы уходят с определенной территории, а наши военные еще не успели взять ее под контроль. В этих «серых зонах» начинают размножаться бактерии терроризма — из-за того, что нет согласованных действий.