Иван учился на последних курсах физфака и не знал, куда идти работать, как вдруг знакомая позвала его устроиться учителем физики в школе. На пробном уроке он ошибся в формуле, а потом получил от завуча совет начать курить, но в целом все прошло хорошо, и на работу его взяли. В беседе с «Лентой.ру» он рассказал, как четверть преподавал детям не только физику, но и химию, которую не знал, что ему больше всего понравилось в работе с детьми и почему он все же не остался в школе.
Я хотел стать учителем еще в детском саду, потому что видел, как моя бабушка, завуч, учитель французского, ходит на работу и рассказывает про учеников. Когда пошел в школу, впитывал не только сам предмет, но и то, как преподаватели этот предмет доносили: сравнивал, кто справляется лучше и почему.
Было очень интересно попробовать себя в роли учителя. Забавно было, будучи семиклассником, в день самоуправления вести физику в 11 классе, мне понравилось. Наверно, с тех пор у меня любовь к физике и зародилась. Так я и поступил на физический факультет МГУ.
В какой-то момент я стал задумываться, кем я буду после выпуска. Я понимал, что устроюсь либо по специальности — научным сотрудником, что мне не очень нравится, либо педагогом в школе, колледже или на родном физфаке. Был еще вариант: сменить специальность и использовать навыки, которые получил на физфаке, в программировании или где-то еще. У каждого варианта были свои плюсы и минусы.
Все решил случай. Год назад в зимнем лагере «Красновидово» от МГУ я вел танцы от культактива, а в соседней с нами комнате был кружок знакомой с факультета науки о материалах, мы у нее регулярно в настолки играли. Она как-то обмолвилась, что в ее родной московской школе очень ищут учителя физики на следующий год.
Дальше она дала мне контакт методиста, в итоге он сам мне написал, пригласил на собеседование.
Я в Москве живу и учусь уже четыре с половиной года и до этого времени не выходил на постоянную работу. Решиться было сложно, надо было еще думать о том, чтобы учеба не страдала. Много моих однокурсников учились на двойки и тройки, но зато работали. Я для себя решил, что так не хочу, поэтому все продумал, прежде чем идти.
Конечно, для пробного урока мне дали хороший дисциплинированный по меркам этой школы класс, как я потом понял. Сидели методист и завуч, ребята слушали внимательно, сложив руки, человек 6 из 30 даже активно отвечали на вопросы. У меня сложилось хорошее впечатление. Здесь же не только я себя продавал, но и школа себя продавала, чтобы я остался.
При этом я не очень волновался, но когда выводил силу Архимеда, то потерял объем в формуле. Я это заметил раньше, чем они, написал, а потом увидел, что все три строчки тянется ошибка. Естественно, никто ничего не говорит.
Потом была обратная связь с методистом, он сказал, что все хорошо. А завуч обратную связь начала с вопроса: «Вы не курите?» Я говорю: «Нет, не курю». Она говорит: «Это видно. Вам надо. У вас слишком высокий тембр голоса. Сделайте что-то с этим, потому что вас тяжело с непривычки слушать, и говорите помедленнее»
Дальше получилось все сумбурно. Вообще изначально я проходил собеседование для работы в следующем учебном году, то есть в том, который сейчас заканчивается. В феврале-марте мы разговаривали про сентябрь. Но тут сразу после третьей четверти уволили учителя. В конце марта мне звонят с вопросом: «Иван, здравствуйте, вы не могли бы выйти через пять дней?» Я был в шоке…
Расписание было странное: оно делалось для предыдущего учителя. Там были не только уроки физики, но и химии, потому что он химик по специальности. А у меня химия закончилась в 11 классе в школе, потом еще небольшой курс на физфаке. Я не был готов, но потом, подумав, оценил, что семиклассникам и даже восьмиклассникам неорганику можно рассказать по учебнику, если у тебя не профильный класс, а обычные дети.
Как потом показала практика, их надо было просто учить считать коэффициенты в химической реакции, нужно было уравнять элементы слева и справа. На этом простом упражнении у меня вся четверть и прошла, никаких химических знаний мне не требовалось.
Изначально, когда я только пришел, все было очень в новинку. Ты находишься по другую сторону экрана, осваиваешься, что можно делать, что нельзя, как с конкретными классами работать. У меня было три седьмых класса по физике и с каждым нужно было по-разному вести урок: разный уровень, разная сложность заданий и разный формат.
Отдушиной был кружок по физике в шестом классе, потому что это все-таки кружок, хотя я там и оценки ставил. Мы с ребятами играли, я показывал опыты, вместе что-то делали, было два класса. В одном — несколько очень активных девочек, они придумали там «Свою игру», что-то сочиняли. В этом плане было сложно, потому что их буйную энергию нужно было контролировать, иначе взрыв и извержение вулкана.
А другой шестой класс тихий, спокойный, на галерке в телефоне сидят. Я им говорил: «Ребята, вы пришли на кружок, который сами выбрали, никто не уговаривал. Ну хоть что-то делайте, мне нужна от вас какая-то активность». А ребята мало что делали, приходилось ставить тройки. Мне даже сказали: «А почему это по кружку оценки хуже, чем просто на уроках?»
Когда я выставлял оценки (а я вел в четвертой четверти), то ориентировался на результаты, полученные в течение всего года. И вот этот срез был очень показательным: в первую четверть была очень строгая учительница, оценки все были плохие, вторая и третья четверти был халявный химик, который физику не очень понимал. Он больше проводил опыты, но с ним было весело, и оценки там были получше.
Если у строгой учительницы были тройки-четверки, то у веселого — четверки-пятерки. Что интересно: у тех ребят, которые плохо учились, и у того, и у другого учителя оценки все равно были хуже. Например, если в первой четверти могло быть три, то во второй-третьей — четыре.
Был мальчик, который бегал за оценками, но при этом задания делал настолько «на отвали», что это ужас. Я не обозначил четко минимум, который нужно сделать на четверку, я оценивал субъективно, а как по-другому? Так или иначе мы все субъективно оцениваем. И он искал эту грань, где можно прохалявить, чтобы получить четверку. Я ему давал задание, он его делал «на отвали», и я говорил, что четверку не поставлю, потому что сделано неверно или недостаточно хорошо.
Был еще случай с девочкой, у которой мама завхоз в этой же школе. Девочка хорошая, но она проболела много. Получается, конец седьмого класса, а она вообще ничего не знает. У меня сложилось впечатление, что ей оценки ставили только потому, что у нее мама — завхоз. Это тоже очень грустно, потому что дети этим пользуются. Они очень четко чувствуют, где по отношению к ним дают слабину, и начинают это только углублять.
Несмотря на все хорошее, в школе я не остался. Разговор был следующий: я попробовал четверть в школе, мне у вас понравилось; я понимаю, что в любой школе есть плохие классы и кому же их давать, как не начинающим, но я хотел нормальные классы, с которыми можно именно физику изучать. Писать на доске 2х2=4 мне не интересно, а получалось, что я нескольким классам объяснял, как правильно складывать дроби.
Конечно, профиль мне давали какой угодно, но не седьмой класс, в котором как раз начинают изучать физику. А как же брать профильный физический класс после кого-то? Я же этих детей не знаю, и их уровень знаний не понимаю. Поэтому, когда мне предложили 9-10-11 классы и сказали готовить ребят к ОГЭ и ЕГЭ, я понял, что нормально их не подготовлю, опыта маловато.
Дайте мне этого опыта набраться, дайте мне тот класс, с которым я буду вместе идти с самого начала и буду дальше выпускать. Я проведу пять лет в школе с конкретным выпуском, подготовлю их к ЕГЭ и буду уже что-то понимать, чего я стою. Но в итоге седьмой класс дали старому физику, который держит дисциплину, потому что его банально боятся. Я тогда честно сказал, что подумаю.
Потом в моей жизни случились военные сборы, там я пообщался с разными ребятами. Многие работают в программировании, в IT, в банках. Они рассказали свои жизненные кейсы, что входить в IT принципе несложно с образованием физфака (у меня навык есть, в лаборатории программированием занимался), а зарплаты совсем другие.
Еще один важный для меня момент: в школе нет лимитированного рабочего графика. Да, ты отвел уроки, но потом ты либо в школе, либо дома проверяешь тетрадки, пишешь конспекты к новым урокам. Если ты классный руководитель, то ты на связи с учениками 24/7. То есть работа у тебя работа и дома тоже, границы нет. А я хочу, чтобы у меня было четкое понимание, что вот здесь я работаю, а вот здесь я на природе, с семьей отдыхаю или сам провожу время. Нужно разграничение.
В моем понимании таскать работу в дом — рушить семью. Это я на себе почувствовал, потому что ближе к окончанию года стал больше контролировать работу учеников. Это уже были не самостоятельные работы, которые на перемене можно проверить, а именно нормальные контрольные, с которыми посидеть надо и разобраться, кто у кого списал. Я их приносил домой, засиживался до двух ночи, а в семь вставать, чтобы ехать к первому уроку. Это больно.
Для меня главной миссией было дисциплинировать детей, научить их учиться, а дальше рассказать что-то по своему предмету. Понятно, что физика нужна далеко не всем, даже в базовом классе. Это очевидно даже для меня, который физику любит, именно школьный курс физики, там все понятно, все четко. Я главной задачей видел рассказать, как браться за какую-то задачу в физике (в рамках тех примеров, которые были у меня по курсу), и в принципе научить работать с буковками.
Про вольфрам-математику я им говорить не стал. Я думал, что приду в школу и расскажу все, что мне дали в вузе: есть такая программа, которая помогает считать эти уравнения быстро. Но потом я понял, что хорошо, что я не знал такого в школе, потому что сформировался не столько навык решения уравнений, сколько навык взяться за непонятное задание и сделать его хоть и по образцу из учебника, но все-таки сделать самому, а не найти уже готовое. Это полезно.
Да, учитель — это профессия по призванию, туда приходят люди, которым это нравится самим по себе. Они готовы за мизерную зарплату работать, они готовы терпеть этот негатив, который есть, и в этом негативе умудряться давать положительные эмоции детям. Нужно эмоционально себя выхолащивать, чтобы что-то донести, поэтому жадно пытаешься вытянуть из них какую-то связь, отклик.
Ты можешь быть ходячим учебником, а можешь, исходя из знаний ученика, быть в состоянии давать комментарии на его конкретный вопрос. Поэтому все же нужно живое очное образование, потому что книга не прокомментирует то, что ты не понял, и очень легко словить несколько непоняток и опустить руки.
А когда у тебя есть человек, которому ты можешь после урока задать вопросы, то все для ученика становится чуть проще. И для меня это был интересный вызов, потому что я раньше думал: «Ну вот же, все написано, из a следует b». А это оказалось понятно не для всех. И как же мне было приятно, когда по глазам ученика я видел, что он понял. И что это я смог ему что-то объяснить. Ради этого стоит работать.