Умный и гибкий полководец. Человек невероятной порядочности и чести. Командир, который делал все, чтобы сохранить в бою каждого солдата. Маршал, без которого итоги Второй мировой могли быть совсем другими. Все это о нем — о Константине Рокоссовском. Воинская служба стала главным делом его жизни. Он отдавал ей все свои силы, душу и талант. Вступив 18-летним добровольцем в Русскую армию в августе 1914 года, будущий военачальник впоследствии прошел путь от рядового кавалериста до маршала Советского Союза. Без его усилий в 1941 году немцы могли бы дойти до Москвы. Именно он командовал сначала войсками в Сталинграде и на Курской дуге, а затем — Парадом Победы в 1945-м. «Лента.ру» рассказывает о великом советском полководце в рамках проекта «Жизнь замечательных людей».
Жаркое лето 1941 года. Самые тяжелые и трагические дни Великой Отечественной войны. Красная армия уже понесла огромные потери в первых приграничных сражениях: сотни тысяч бойцов погибли, были ранены или попали в плен, потеряны тысячи танков и самолетов. Обстановка на фронте ухудшалась с каждым днем. Немецкие танковые части группы армий «Центр» во весь опор рвались к Москве. Основные силы Западного фронта были окружены, связь с подразделениями нарушилась, до еще державших оборону отрядов не доходили приказы, а централизованное руководство войсками попросту отсутствовало. Все дороги на восток были забиты отступающими частями, дезертирами и беженцами.
14 июля в этой мрачной обстановке командира 9-го механизированного корпуса РККА Константина Рокоссовского срочно отозвали с рушащегося фронта в ставку командования.
Приказ — организовать оборону на критическом участке северо-восточнее Смоленска в районе Ярцево, остановить продвижение немецких войск к Москве — казался невыполнимым. Особенно в свете того, что все, на что мог рассчитывать Рокоссовский, — это девять не нюхавших пороха офицеров, только что окончивших академию имени Фрунзе, два грузовика со счетверенными пулеметами для защиты от вражеских самолетов и одна радиостанция. В этом составе новое соединение отбыло на фронт решать невыполнимую задачу.
На прощание маршал Тимошенко напутствовал молодого командира: «Подойдут регулярные части — дадим тебе две-три дивизии. А пока все, что встретишь по дороге до Ярцева, можете подчинить себе». С помощью быстро сформированного штаба из пятнадцати офицеров Рокоссовский останавливал всех военных, попадавшихся на пути, — пехотинцев, артиллеристов, саперов, связистов, пулеметчиков, медиков. Удалось собрать сколько-то грузовиков, артиллерию, минометы и даже несколько небольших танковых отрядов.
Новое соединение получило кодовое название «группа генерала Р.» и внесло значительный вклад в ход Смоленского оборонительного сражения. Активной обороной и серией контрударов Рокоссовскому удалось остановить продвижение врага. Благодаря действиям командира смогли выйти из окружения и отойти за Днепр и части советских 16-й, 19-й и 20-й армий.
Немецкие потери при этом были столь значительными, а сопротивление РККА — столь упорным, что 30 июля Гитлер принял решение остановить наступление на этом участке фронта, а основную силу удара перенести на другие направления. В конечном счете это решение привело к провалу всего плана «Барбаросса»: СССР с трудом, но выдержал блицкриг.
10 августа 1941 года «группа генерала Р.» была преобразована в 16-ю армию (второго формирования), а таинственную букву наконец-то расшифровала советская пресса.
Карьера Константина Рокоссовского была прямой и четкой: за 30 лет он прошел путь от «охотника рядового звания» Каргопольского драгунского полка до маршала Советского Союза. Но если его военная служба лишена тайн и пробелов, то некоторые вопросы гражданской биографии Рокоссовского до сих пор остаются дискуссионными: год и место рождения, происхождение, даже имя и фамилия меняются в зависимости от взглядов биографов и политической конъюнктуры.
Как утверждалось в Большой советской энциклопедии, Константин Константинович Рокоссовский родился 8 (21) декабря 1896 года в городе Великие Луки Новгородской губернии, а его родителями были машинист железной дороги, поляк по происхождению, и русская учительница.
На самом деле социальное происхождение будущего советского маршала было вовсе не пролетарским. Его прадед Юзеф Рокосовски происходил из древнего рода польских шляхтичей, в звании подпоручика участвовал в Отечественной войне 1812 года, причем воевал на стороне Наполеона, в знаменитом корпусе Понятовского. Прабабушка была прима-балериной Варшавской оперы. Отец Константина Ксаверий Юзеф Рокосовски работал не простым паровозным машинистом, как писали некоторые биографы маршала, а инспектором на Варшавско-Венской железной дорогие. Обращаться с лошадьми Костя научился в имении своего богатого дяди.
Есть расхождения и в дате рождения. В полковых документах каргопольских драгун, например, значилось, что будущий генерал родился не в 1896-м, а в 1894-м. Объяснить такую правку несложно — охотником (то есть добровольцем) в царскую армию можно было записаться только по достижении 20 лет. Приняли в драгуны Константа, переиначив его имя и фамилию на русский манер, — так он стал Константином Рокоссовским с удвоенной «с». Позже упростили и отчество — и Констант Ксаверьевич стал Константином Константиновичем Рокоссовским.
Отец умер, когда Косте было всего шесть лет. Жизнь осиротевшей семьи не была богатой, но мать делала все, чтобы дети получили образование. Учение давалось мальчику легко, а товарищи по школе любили его за ровный и веселый нрав. Как и большинство его сверстников, Костя обожал приключенческую литературу, особенно книги о военных сражениях и подвигах. Вряд ли он подозревал, что его собственная жизнь будет наполнена такими событиями, что для их описания не хватит и десятка приключенческих романов.
После смерти матери в 1911-м на плечи Кости легла забота не только о самом себе, но и о сестре. А ведь ему было только 15 лет. Он работал помощником кондитера и помощником стоматолога, разнорабочим на чулочной фабрике и каменотесом.
Конечно же, никакой политической активности юный Рокоссовский не проявлял — просто попал в переплет из-за необдуманного поступка. У него на глазах во время первомайской демонстрации конные жандармы налетели на колонну рабочих. Знаменосца сбили с ног. Оказавшийся рядом Костя оторвал от древка красное знамя и спрятал за пазуху, где его потом обнаружили во время обыска в участке. После освобождения юношу забрал дядя и отвез в городок Гроец, где у него были имение и собственное предприятие.
1 августа 1914 года Россия вступила в Первую мировую войну, а уже 2 августа Константин Рокоссовский поступил в 6-й эскадрон 5-го Каргопольского драгунского полка. Так началась его военная служба, которой было суждено продлиться более полувека и прославить уроженца Варшавы на столетия вперед.
К первой боевой награде — Георгиевскому кресту 4-й степени — драгун Рокоссовский был представлен уже через шесть дней после начала службы. Переодевшись в гражданскую одежду, он произвел разведку занятого немцами городка Нове-Място, точно установив численность и вооружение противника. Молодой доброволец быстро проявил себя как способный и храбрый воин.
Всего пары месяцев службы хватило, чтобы он стал лихим наездником, научился метко стрелять и искусно владеть пикой и саблей. Его первого коня, темно-рыжего красавца, звали ни много ни мало Ад.
На любое опасное задание Рокоссовский вызывался одним из первых. Он ходил в разведку, под покровом ночи переплывал реки, перебирался на вражескую территорию по снегу и льду, лихо наскакивал на вражеские конные патрули и тихо снимал полевые караулы. В бою молодой драгун был быстр, отважен и находчив, а в общении с сослуживцами — всегда доброжелателен и рассудителен. Неудивительно, что любимец всего полка последовательно был награжден Георгиевскими крестами 4-й, 3-й и 2-й степеней.
Рвение молодого бойца замечали и командиры. Осенью 1916 года Рокоссовский был направлен в учебную команду, после чего его произвели в младшие унтер-офицеры. Боевая подготовка в учебной команде была поставлена образцово. Вот как об этом отзывался Константин Жуков, проходивший обучение в запасном полку в том же 1916 году: «Учили в ней хорошо. Каждый выпускник в совершенстве владел конным делом, оружием и методикой подготовки бойца. Неслучайно многие унтер-офицеры старой армии после Октябрьской революции стали квалифицированными военачальниками Красной армии».
Революционные события 1917 года не обошли стороной и каргопольских драгун. Пользовавшийся всеобщим уважением Рокоссовский был избран в полковую георгиевскую думу и выполнял там обязанности секретаря. А когда солдаты стали покидать полк и расходиться по домам, вопрос что делать дальше встал и перед ним. Возвращаться офицеру было некуда: его родная Варшава была оккупирована немцами, да и особенных перспектив, кроме как стать каменотесом, в ней не было.
Молодой военный полюбил службу, почувствовал, что именно в ней кроется его призвание, а умелые и опытные воины в любую эпоху нужны любой власти.
В декабре 1917 года те драгуны, кто не разбежались по домам, вступили в Красную гвардию. Константина Рокоссовского они избрали помощником главы каргопольского конного отряда. А когда отряд был преобразован в полк, Рокоссовский возглавил входивший в него эскадрон. Это была его первая командная должность в Красной армии.
Так из окопной тесноты Первой мировой Рокоссовский вырвался на просторы Гражданской войны. Именно этот разрушительный и братоубийственный конфликт помотал молодого офицера по всей стране — от западной границы Советской России до Дальневосточной республики, Забайкалья и даже Монголии. В годы Гражданской Рокоссовский вступил в партию большевиков, что было важно для продвижения по службе, но на отношения с бойцами никак не повлияло. Более того, и спустя десятилетия он предпочитал оставлять идеологию на попечение политработников.
К концу Первой мировой казалось, что кавалерия как род войск безвозвратно уходит в прошлое. В реалиях сплошной, от моря до моря, линии фронта и глубоко эшелонированной обороны бойцам на конях как будто не было места. На авансцену театра военных действий всадников вернула Гражданская война. Вот только красногвардейцы из рабочих были скорее пехотой в седлах, чем полноценной боевой конницей. Тут-то и пригодились опыт и организационные способности молодого красного командира. Без отрыва от практики Рокоссовский обучал кавалерийскому искусству своих солдат, постепенно удостаиваясь все большей ответственности: сначала он командовал эскадроном, затем — дивизионом, потом — полком.
Теперь это был уже не только лихой кавалерист, готовый атаковать в конном строю батарею врага, но и командир, отвечающий за жизни нескольких сотен людей и понимающий, что эти бойцы должны быть готовы в любой момент исполнить свой воинский долг, а он, в свою очередь, обязан сделать все, чтобы они выполнили задачу и остались живы. Возможностей закрепить теорию практикой было предостаточно: подавление контрреволюционных восстаний в Вологде и Галиче, анархистских и казачьих выступлений на Украине, в Белоруссии и Центральной России, бои с белогвардейцами и чехословаками на Урале и с колчаковцами в Сибири.
Вот описание одного из сражений конницы Рокоссовского с частями Азиатской конной дивизии барона фон Унгерна: «Впереди эскадронов летит на гнедом англо-дончаке Константин Рокоссовский. На нем выгоревшая от солнца, взмокшая от пота гимнастерка, защитного цвета фуражка со звездой: "Вперед, товарищи! Вперед! Руби их, не давай опомниться!" Сколько врагов зарубил в этой схватке командир дивизиона — знал только он. Вдруг боевой конь командира споткнулся, пробороздил мордой землю и повалился. Насмерть срезала его вражеская пуля. Привычно соскочил Рокоссовский с падающей лошади и тут же свалился сам — пуля врага пронзила и его ногу, а он в азарте боя этого не заметил. Через секунду командир дивизиона был вновь на ногах. Ординарец подводит ему нового коня. Как будто и нет ранения — Рокоссовский снова в седле, снова руководит кавалеристами. Разбитый враг бежит, напряжение боя стихает, а потеря крови уже дает себя знать. Рокоссовский спешивается, ординарец вспарывает сапог. Он полон крови, пуля перебила кость».
Закончил Гражданскую войну Рокоссовский в 1924 году в Забайкалье. С армейской жизнью он расставаться не собирался, но, чтобы двигаться дальше, нужно было учиться. Вот как аттестовало командование 5-й отдельной Кубанской кавбригады Константина Рокоссовского в конце 1923 года:
«Обладает твердой волей, энергичный, решительный. Обладает лихостью, хладнокровием. Выдержан. Способен к проявлению полезной инициативы.
В обстановке разбирается хорошо. Сообразителен. По отношению к подчиненным, равно как и к себе, требователен. Заботлив. Пользуется любовью и популярностью. Военное дело любит. Состояние здоровья удовлетворительное, но требует постоянной поддержки вследствие ряда ранений. Походную жизнь переносит легко. Обладает незаурядными умственными способностями (...). Обладает большим практическим стажем и боевым опытом в Красной армии, равно как и боевым опытом империалистической войны. Полученный опыт с пользой применяет в обстановке мирной жизни, стараясь его обосновать и теоретически. Задания организационного характера выполнял аккуратно. Ввиду неполучения специального военного образования желательно командировать на курсы».
Константину Рокоссовскому на тот момент было всего 27 лет. На заключении аттестационной комиссии командующий 5-й армией Уборевич поставил свою резолюцию, тем самым решив судьбу молодого офицера:
Осенью 1924 года исполнилось давнее желание Рокоссовского: его направили на учебу в Высшую кавалерийскую школу в Ленинграде, позже переименованную в Кавалерийские курсы усовершенствования командного состава (ККУКС). Среди однокашников Рокоссовского в ККУКСе были будущие советские военачальники Баграмян, Еременко и Жуков. С будущим маршалом Победы они страстно соперничали в скачках и фехтовании на саблях и эспадронах — причем чаще успех сопутствовал Рокоссовскому.
По окончании курсов подающего надежды выпускника вернули в Забайкалье — на должность командира бригады, а затем на два года отправили инструктором в Монголию. В его задачи входила помощь в создании Монгольской народно-революционной армии, которая отвечала бы всем современным требованиям. Впрочем, уже в 1929-м Рокоссовский снова оказался в Москве, где продолжил учебу на курсах усовершенствования высшего начальствующего состава Военной академии имени М.В. Фрунзе.
Рокоссовский с увлечением изучал теорию, не пропуская ни одной новейшей идеи и стремясь приобрести все возможные книги, посвященные военному делу. Полученные знания Рокоссовскому удалось проверить на практике в том же 1929-м — во время советско-китайского военного конфликта на Китайско-Восточной железной дороге (КВЖД).
Воззвание украшала карта, на которой советский Дальний Восток был включен в состав Китая. Простить такое было невозможно. В ходе короткого военного конфликта, в котором особо отличилась 5-я отдельная Кубанская кавбригада под командованием Константина Рокоссовского, советские войска одержали убедительную победу. Контроль над КВЖД был восстановлен. 13 февраля 1930 года комбриг был награжден третьим орденом Красного Знамени.
В 1932 году 5-я Кубанская кавбригада была развернута в 15-ю отдельную Кубанскую кавалерийскую дивизию. А в 1936 году Рокоссовский уже командовал 5-м кавалерийским корпусом, дислоцированным в Пскове. Комбриг — комдив — комкор: военная карьера складывалась блестяще, но уже через год оказалась на волоске — наступал страшный 1937-й.
4 июня 1937 года на заседании Военного совета при наркоме обороны Сталин заявил о раскрытии в Красной армии «военно-фашистского заговора», в котором якобы участвовали видные советские военачальники. Вождь потребовал немедленно развернуть кампанию по разоблачению вредителей и шпионов в вооруженных силах. Уже через три дня был издан приказ, в котором всему личному составу РККА объявлялось о том, что в армии засела грозящая советскому строю контра. Еще через три дня восемь высших командиров, в том числе три маршала Советского Союза (их в 1937 году было всего пять), на закрытом заседании были приговорены к расстрелу. На следующий день приговор был приведен в исполнение. От речи Сталина до первых убийств прошла всего неделя.
Вслед за этим начались репрессии и в отношении нижестоящих офицеров. Были расстреляны или погибли во время следствия 19 командармов, 58 из 62 комкоров, 131 комдив из 201, 216 из 474 комбригов.
В эти страшные дни люди вели себя по-разному. Некоторые пытались обезопасить себя, спешно строча доносы на товарищей или сослуживцев. Пришел подобный поклеп и на комкора Рокоссовского: в нем утверждалось, что во время учебы в Академии имени Фрунзе офицер хорошо отзывался о теории глубокого боя, разработанной Тухачевским, и работах Каменева и Корка по организации современной армии. Все эти военачальники уже были объявлены врагами народа и расстреляны. Бдительные товарищи выражали сомнение в лояльности Рокоссовского советской власти и предлагали соответствующим органам провести расследование.
Органы поспешили отреагировать на сигнал. Авторы письма были арестованы и во время короткого, но интенсивного следствия признались, что и сами являются японскими шпионами, завербованными Рокоссовским, а сам он по причине польского происхождения, безусловно, сотрудничает еще и с польской разведкой. Оговорившие и комкора, и самих себя доносчики были оперативно расстреляны. Но и репрессии в отношении Рокоссовского не заставили себя долго ждать.
27 июня 1937 года офицер был исключен из партии «за потерю классовой бдительности». Уже 22 июля его уволили из рядов РККА «по служебному несоответствию», а 17 августа арестовали и поместили во внутреннюю тюрьму Управления госбезопасности НКВД по Ленинградской области на Шпалерной улице.
Достоверных сведений о следующих двух с половиной годах жизни Рокоссовского не так много. Сам он об этом никогда не рассказывал, а свои мемуары «Солдатский долг» и вовсе начал с более поздних событий: «Весной 1940 года я вместе с семьей побывал в Сочи». В книге он охотно вспоминал Первую мировую и Гражданскую, но не проронил ни слова об аресте и пережитом в заключении.
Александр Солженицын, ссылаясь на известные ему факты, писал, что заключенного несколько раз выводили во двор тюрьмы на расстрел, а затем возвращали в камеру. Тем не менее за два с половиной года комкор, еще раз проявив железный характер, так и не дал ложных показаний ни на себя, ни на других.
На суде выяснилось, что все свидетели, давшие показания против Рокоссовского, уже расстреляны. Сам же он никакой вины не признал. В 1937-1938 годах на такие процессуальные мелочи внимания бы не обратили и приговор был бы предсказуемым — высшая мера наказания. Но на дворе был уже 1940-й, шла Вторая мировая война, и обескровленной за предыдущие годы Красной армии были отчаянно нужны опытные командиры.
Считается, что за Рокоссовского перед Сталиным поручились лично маршалы Тимошенко и Буденный и генерал армии Жуков. Весной 1940-го военачальник был освобожден, полностью реабилитирован и восстановлен в партии. Почти сразу же ему было присвоено звание генерал-майора. А после нескольких месяцев восстановивший — насколько это было возможно — здоровье в Сочи Рокоссовский получил назначение на должность командира 9-го механизированного корпуса РККА, который ему еще предстояло сформировать.
Формирование мехкорпуса затянулось, и войну Рокоссовский встретил без автотранспорта, горючего, с ограниченным количеством боеприпасов и устаревшими, выработавшими свой ресурс танками Т-26 и БТ-5. 22 июня 1941 года пришлось на воскресенье, и генерал собирался на рыбалку, но перешедший границу накануне поляк объявил задержавшим его пограничникам, что в четыре часа утра Германия нападет на СССР. Рокоссовский забыл об удочках и на свой страх и риск привел вверенные ему войска в боевую готовность, заодно вскрыв секретный пакет с указаниями действий на случай начала войны.
Указания пригодились: связь с командованием была нарушена уже в первые часы войны, и от главы корпуса требовалось действовать самостоятельно. Неподалеку находились армейские склады с боеприпасами и гарнизонный парк автомобилей, Рокоссовский приказал вскрыть их, собрал боеприпасы и, посадив корпус на автотранспорт, уже в два часа дня 22 июня выдвинулся на предписанное в директиве направление. 24 июня корпус вступил в бой на рубеже Луцка.
Противник двигался по шоссе Луцк — Ровно. Рокоссовский поставил орудия в кюветах, а часть — прямо на дороге. Вот как описывал этот бой сам командующий:
Отходя с боями, корпус не только нес потери, но и пополнялся за счет примкнувших к нему бойцов, потерявших свои части. Задачу задержать врага, нанося ему максимальный урон, в первые недели войны соединение Рокоссовского выполнило.
Проявившему себя под Луцком и под Смоленском Рокоссовскому стали доверять командовать сначала армиями, а затем и целыми фронтами.
Именно под его командованием 16-я армия обороняла Москву осенью и зимой 1941 года на самом опасном и тяжелом Волоколамском направлении. На ближних подступах к столице насмерть стояли наспех собранные Рокоссовским части: панфиловцы, конники Доватора, кремлевские курсанты, московские ополченцы. Ставка никогда не отсиживавшегося за спинами солдат командующего находилась на переднем крае — у той самой воспетой поэтом деревни Крюково, где погибал взвод охраны штаба армии в неравном бою с прорвавшимися фашистскими танками.
Два с половиной месяца Рокоссовский провел в госпитале. За битву под Москвой, колоссальный вклад в защиту которой внесла его армия, он был награжден первым из своих семи орденов Ленина.
Осенью 1942 года тяжелейшая обстановка сложилась уже в районе Сталинграда — и оправившийся от ранения Рокоссовский был назначен командующим Донским фронтом, которому было суждено сыграть ключевую роль в грядущих событиях. При непосредственном участии генерала был разработан план операции «Уран» по окружению и уничтожению немецких войск на берегах Волги. «Уран» стал одним из лучших образцов военной науки во Второй мировой войне: в советское кольцо попали 22 немецкие дивизии и множество различных частей усиления и обслуживания 6-й и 4-й танковой немецких армий — около четверти миллиона человек.
Донскому фронту была поставлена задача окончательной ликвидации сталинградского котла. В плен попали более 90 тысяч немецких солдат и офицеров, включая фельдмаршала Паулюса, который в тот же вечер был доставлен в штаб Рокоссовского. Было захвачено большое количество разнообразных трофеев: 5762 орудия, более 3 тысяч минометов, 744 самолета, 1666 танков, 58 паровозов и даже 3 бронепоезда.
За выдающиеся успехи в деле управления войсками Константин Рокоссовский был награжден орденом Суворова. В Кремле отличившихся военачальников принял Сталин. Вот как вспоминал Рокоссовский эту встречу:
В феврале 1943 года приказом Сталина Рокоссовский был назначен командующим Центральным фронтом и руководил действиями его войск в оборонительном, а затем контрнаступательном сражении, которое вошло в историю Великой Отечественной войны как битва на Курской дуге.
В 1944 году Рокоссовский совместно с Жуковым и Василевским разработал план операции «Багратион». В результате двухмесячного наступления советских войск была разгромлена немецкая группа армий «Центр». Освобождения от оккупации дождались Белоруссия, часть Прибалтики и восточные районы Польши. В плен попала 105-тысячная группировка противника. Этих пленных по приказу Сталина провели по улицам Москвы 17 июля 1944 года.
С точки зрения военного искусства «Багратион» считается лучшей советской наступательной операцией Второй мировой войны. 29 июня 1944 года генералу Рокоссовскому была вручена бриллиантовая звезда маршала Советского Союза, а на следующий день — его первая Золотая Звезда Героя Советского Союза. Вторую Звезду Героя маршал впоследствии получил за Восточную Пруссию и Берлинскую операцию.
Любопытно, что маршальскую звезду, изготовленную из платины, золота, серебра и эмали, с пятью искусственными рубинами и 174 мелкими бриллиантами, военачальник чуть было не потерял. Расстегнулась застежка — и драгоценная награда упала на пол автомобиля. На следующий день водитель вручил ее Рокоссовскому во второй раз.
Георгий Жуков и Константин Рокоссовский — наверное, два самых значительных советских военачальника времен Великой Отечественной войны. Оба были людьми твердых убеждений, сильной воли, большого личного мужества и полководческого таланта. Их имена и сейчас стоят первыми среди лучших. Оба прошли путь от рядовых Первой мировой войны до маршалов. Более того, на этом пути их судьбы постоянно пересекались.
Встретились будущие маршалы в 1924 году на кавалерийских курсах, где оба входили в число самых активных и старательных слушателей. В 1930-1931 годах Жуков уже служил под началом Рокоссовского — он командовал полком в 7-й Самарской кавалерийской дивизии, которую возглавлял его бывший однокашник. В 1941 году Рокоссовский и Жуков поменялись местами. Первый командовал армией, второй — фронтом, в который армия входила.
Результата они добивались противоположными методами. Жуков заставлял исполнять свои приказы, Рокоссовский — убеждал. Жуков всегда был абсолютно уверен в своей правоте и собственных ошибок не признавал, не терпел возражений, не считался с чужим мнением, а если ему перечили или просто не соглашались — мгновенно выходил из себя, взрывался и был страшен в гневе. Разбушевавшись, он нецензурно бранился (в армии называли это «матерным управлением»), мог ударить, а мог отдать под трибунал или приказать расстрелять. Говорят, что в гневе он мог накричать даже на самого Верховного главнокомандующего.
Вот, например, приказ комдива Рокоссовского от 23 ноября 1934 года: «Каждый командир и политработник обязан знать, что нет худшего в Красной армии преступления, кроме измены и отказа от службы, как рукоприкладство, матерщина и грубость, то есть случаи унижения достоинства человека…»
Он старался окружить себя сильными штабными офицерами и терпеливо выслушивал их мнение, даже если изначально придерживался противоположного. Собрав штаб армии летом 1941 года из дельных и талантливых командиров, отступавших от границы с разбитыми частями Красной армии, Рокоссовский прошел с ним всю войну. Чтобы остаться с маршалом, офицеры отказывались от перевода в другие части, даже если это было связано с повышением по службе.
В принятии решений Рокоссовский был осторожен, многократно взвешивая все варианты и их возможные последствия. Он берег солдат и офицеров и старался свести потери к возможному минимуму. Бойцы платили ему искренней любовью и преданностью. На контрасте с ним Жуков шел к цели напролом, не считаясь с людскими и материальными потерями. «Мясные штурмы», заградотряды, расстрелы за трусость или даже недостаточную храбрость — все это было в стиле маршала Победы.
Жукова подчиненные боялись, а Рокоссовского любили. Характерно, что в своих мемуарах первый описывает стратегию и тактику военных действий, а второй больше пишет о людях, а если не может вспомнить имени и фамилии отличившегося бойца, извиняется — память подвела. Соответственно и все, кто вспоминал о Рокоссовском, говорили о нем только в самых добрых и уважительных тонах. В отличие от воспоминаний о Жукове.
Сталин высоко ценил обоих командующих. Оба были его любимчиками, если такое вообще было возможным для Верховного главнокомандующего. В своих воспоминаниях «Солдатский долг» Рокоссовский приводит несколько эпизодов, когда в критических ситуациях Сталин поддерживал и даже защищал его от несправедливого гнева Жукова.
Нелишне будет вспомнить, что после XX съезда КПСС Жуков резко осудил культ личности Сталина, а Рокоссовский, когда в 1962 году Хрущев попросил его написать статью о Сталине в духе развенчания вождя, отказался. По утверждению главного маршала авиации Александра Голованова, Рокоссовский ответил Хрущеву: «Никита Сергеевич, товарищ Сталин для меня святой». На следующий день его внезапно сняли с должности заместителя министра обороны СССР и перевели (а скорее сослали) на Кавказ.
А ведь у Рокоссовского были веские причины обидеться на Сталина. Именно он отнял у него честь взятия Берлина, отдав ее Жукову. Чем руководствовался Сталин, произведя ротацию командующих 1-м и 2-м Белорусскими фронтами? Возможно, генералиссимус хотел, чтобы маршалом Победы стал русский военачальник безупречного рабоче-крестьянского происхождения. А может быть, это просто домыслы. Во всяком случае, командовать парадом Победы в Москве на Красной площади Сталин поручил маршалу Рокоссовскому. Принимал парад маршал Жуков.
В августе 1914 года 18-летний Константин Рокоссовский поступил на службу в Русскую армию в качестве рядового охотника. 30 лет спустя, в сентябре 1944 года, войска маршала Рокоссовского освободили Варшаву. Круг замкнулся, но история не закончилась.
В 1949 году Рокоссовский занял пост министра национальной обороны Польши по просьбе местного коммунистического правительства и по сути заново создал Польскую народную армию. Ему было присвоено звание маршала Войска польского. Так урожденный Констант Ксаверьевич Рокосовски, прославившийся под именем Константина Константиновича Рокоссовского, стал единственным в истории СССР маршалом сразу двух стран.