На сегодняшний день в России объявлены в розыск 14 маньяков, которые, по версии следствия, причастны к гибели 85 человек, — об этом рассказали на международной конференции молодых юристов в Московском государственном юридическим университете имени Кутафина. По статистике, число серийных убийц снижается: 12 лет назад, в 2012 году, в розыске находились 25 серийных преступников. Но специалисты утверждают, что на деле их может быть куда больше, однако руководители правоохранительных органов на местах не спешат выявлять их, чтобы не портить показатели. Подробнее о том, почему в России прекратили охотиться на маньяков, — в материале корреспондента «Ленты.ру» Игоря Надеждина.

К данным Следственного комитета России (СКР) о том, что в стране ищут 14 маньяков, на счету которых 85 расправ, специалисты относятся насторожено. Опыт расследований показывает, что, как правило, большая часть потерпевших от рук серийных преступников остается вне поля зрения криминологов.

Следователь по особо важным делам прокуратуры Москвы Андрей Супруненко в свое время раскрыл дело битцевского маньяка Александра Пичушкина, на счету которого 49 доказанных расправ, совершенных в 1992-2006 годах. По словам Супруненко, Пичушкин в основном орудовал в столичном Битцевском лесу, за что и получил свое прозвище.

Как говорит Супруненко, не все преступления битцевского маньяка удалось доказать, потому что часть материалов пропала — была списана в архив и уничтожена, а некоторые уголовные дела по фактам расправ и вовсе не возбуждались. Одних признаний обвиняемого в 60 расправах для вынесения приговора мало.

Интересно, что сам Пичушкин до сих пор пишет жалобы, утверждая, что осужден не за все свои преступления — но восстановить истину уже невозможно. Дело в том, что тела почти всех потерпевших битцевский маньяк сбросил в канализационный коллектор, и не все удалось найти.

Преступления без виновных

Ситуация, схожая с делом битцевского маньяка, сложилась и с расследованиями других дел серийных преступников. Так, новосибирский маньяк-милиционер Евгений Чуплинский по прозвищу Чупа-Чупс признался в 27 расправах над женщинами, но осудили его лишь за шесть, сегодня идет следствие еще по одному эпизоду.

Ангарский маньяк Михаил Попков, уже осужденный за 83 расправы, по данным следствия, причастен по меньшей мере еще к двум десяткам преступлений, но он сам признается в них постепенно, постоянно обещая «вспомнить еще что-нибудь». Дело Попкова и тулунского маньяка Павла Шувалова расследовал полковник юстиции Евгений Карчевский.

В итоге следователи по делу тулунского маньяка вышли в суд с двумя доказанными расправами и двумя изнасилованиями, за которые Шувалова и осудили. О том, что самое сложное в расследовании серийных преступлений — это поиск потерпевших, в беседе с «Лентой.ру» говорит и бывший заместитель руководителя отдела по расследованию преступлений против личности и бандитизма СК при прокуратуре России Валерий Костарев.

На счету Костарева — расследования уголовных дел маньяков Сергея Головкина по кличке Фишер (11 доказанных расправ, совершенных в 1986-1992 годах в Подмосковье) и Владимира Стороженко, известного как смоленский душитель (13 расправ в 1978-1981 годах, совершенных в Смоленской области).

Маньяки-невидимки

По мнению экспертов, опрошенных «Лентой.ру», реальное число маньяков в России в 1,5-2 раза больше, чем то, что называют в СКР, — значительно больше и жизней на их счету. Однако большая часть материалов по этим преступникам либо утеряна, либо скрыта от учета.

К примеру, в Курской области с 1993 года правоохранительные органы зарегистрировали 36 изнасилований, которые мог совершить один и тот же преступник. А в Тюменской области с 1992 года восемь несовершеннолетних девочек были изнасилованы и убиты при схожих обстоятельствах или же пропали без вести.

При этом в СМИ часто пишут, что все потерпевшие страдали косоглазием, но это не совсем так — только у половины был такой диагноз.

В Москве и Московской области также известно о пяти возможных сериях преступлений, которые унесли жизни 38 женщин. Аналогичная ситуация сложилась и во многих других регионах России: есть разрозненные материалы, объединять которые в одно производство не спешат. Ведь заявить, что в конкретной области несколько лет действует маньяк, означает не только испортить статистику, но и получить пятно в личные дела руководства уголовного розыска и регионального управления СКР.

Между тем, по словам Валерия Костарева, еще в 1985 году совместным приказом Генпрокуратуры и МВД СССР были созданы постоянно действующие следственно-оперативные группы (ПД СОГ) по раскрытию умышленных убийств и других тяжких преступлений. В 1993 году Генпрокуратура и МВД России подтвердили эту практику, издав новый совместный приказ.

Согласно этому приказу, такие группы должны были ориентироваться на раскрытие новых преступлений и преступлений прошлых лет, к ним привлекали наиболее опытных следователей и оперативников, их запрещалось отвлекать на другие задачи.

«Работа с маньяком требует навыков»

Работа постоянных следственно-оперативных групп имела ряд особенностей, но главное — ее сотрудники (как оперативники, так и следователи) быстро усваивали ряд признаков, характерных для того или иного маньяка, и на местах новых преступлений сразу же начинали их искать.

Кроме того, в таких группах приветствовался обмен опытом — а потому довольно быстро появлялись наработки, позволявшие вычислить преступника: специалисты изучали дела прошлых лет и выделяли для себя важные признаки. А еще они куда внимательнее относились к сохранению вещественных доказательств — особенно биологических.

Дело в том, что такие вещдоки при неправильном хранении могут оказаться непригодными к экспертизам. К примеру, именно правильно изъятый, сохраненный и законсервированный запах позволил изобличить тулунского маньяка в совершенных им преступлениях.

Как отмечает Андрей Супруненко, именно благодаря грамотно установленному контакту с битцевским маньяком Пичушкиным тот после нескольких часов допросов сам стал рассказывать о всех своих преступлениях, причем этот контакт удалось поддерживать на протяжении всего следствия.

Однако налаживать его умеет далеко не каждый оперативник или следователь — поэтому, по мнению Андрея Супруненко, работа постоянных следственно-оперативных групп была вполне оправданной и эффективной.

Прерванное следствие

Именно слаженная групповая работа помогла раскрыть и большинство преступлений ангарского маньяка Михаила Попкова, который по числу расправ перегнал печально известного Андрея Чикатило. По словам Евгения Карчевского, Попков как бывший (и неплохой) милиционер поначалу пытался противодействовать расследованию.

Как отмечает Валерий Костарев, работа постоянных следственно-оперативных групп в первую очередь отличалась слаженностью. Зная друг друга, зная сильные и слабые стороны коллег, такие группы быстро начинали работать как единое целое, а через год их участники понимали друг друга без слов.

Кроме того, в группах изучали опыт других регионов, а также постоянно интересовались особенностями преступлений других маньяков, тщательно изучали их почерк и мотивы. Это позволяло приобретать уникальный опыт, крайне нужный при расследовании серийных преступлений.

По словам Евгения Карчевского, именно группа, созданная для расследования расправ ангарского маньяка Попкова, попутно раскрыла около 40 других преступлений. Заодно был вычислен, а позже задержан и тулунский маньяк Шувалов. Однако, как ни странно, именно арест Шувалова поставил точку в работе всей следственно-оперативной группы.

Проблема оказалась в том, что в Иркутской области за короткое время установили двух маньяков, которые действовали несколько десятков лет (один — с 1992 года, второй — с 1995). И эти открытия совсем не порадовали руководство местных правоохранительных органов: получалось, что его хорошие доклады на протяжении многих лет были фикцией.

До ликвидации следственной группы ее участники успели раскрыть все расправы, совершенные ангарским маньяком Попковым в Иркутской области. Но есть все основания полагать, что Попков также причастен к серии расправ над проститутками, совершенных в 2005-2011 годах по Сибирскому тракту и в Приморском крае.

***

Каких бы затрат ни требовали постоянно действующие следственно-оперативные группы, эффект от их работы был оправдан, высок и значим, говорит Евгений Карчевский. И краткосрочная экономия на их работе в перспективе неизбежно обернется большим ущербом — как моральным, так и материальным.