Порой детали играют гораздо большую роль, чем кажется. Во всяком случае это точно так, когда речь идет о домашнем уюте. Всего пара ярких акцентов способна изменить атмосферу в доме. Когда-то за милыми мелочами россияне стремились в «Икею», а теперь и российская индустрия домашнего декора переживает бум. Местные умельцы создают не просто украшения, а настоящие арт-объекты, которыми хочется себя окружать. Кто и зачем в России делает светильники из хлеба? Правда ли, что занятие керамикой выводит людей из депрессии и спасает от выгорания? Как мастера из регионов покоряют сердца всей страны? Обо всем подробнее — в проекте «Ленты.ру» «Свежий русский».

Детский сад для взрослых

Выгорание на работе — бич нашего времени. Почти половина россиян не понаслышке знают, что это такое. А Всемирная организация здравоохранения и вовсе называет профессиональное выгорание эпидемией XXI века.

В поисках способов расслабиться и переключить внимание люди приходят на курсы керамики. В работе с глиной и росписи изделий действительно есть что-то медитативное.

Именно за этим три года назад на курсы керамики пришла 23-летняя Ксения Несудимова. Она с подросткового возраста увлекалась фотографией, а потом превратила это в свой заработок — делала лукбуки, занималась студийными фотосъемками.

Но в какой-то момент почувствовала, что выгорела и фотография — это не то, чем она хотела бы заниматься всю жизнь. И тут Ксения попала на курс керамики и так влюбилась в это дело, что поняла: она хочет посвящать ему все больше и больше времени. Дальше пошли первые продажи, девушка арендовала мастерскую, создала бренд Kindergarten (в переводе с английского языка — «детский сад») и наладила продажи. Изначально Ксения даже не думала, что любимое дело в итоге перерастет в собственный бизнес.

«В фотографии же многое зависит от команды, от модели. А тут я все придумываю сама, а затем реализую эту идею своими руками», — рассказывает Несудимова.

На протяжении всего разговора видно, что Ксения очень горит своим делом. Она объясняет: ей хочется, чтобы ее изделия в первую очередь нравились ей самой, и очень рада, что у других людей ее вкус и идеи находят отклик. Дома девушка проводит довольно мало времени, зато ее с легкостью можно найти в мастерской.

Работы Kindergarten необычные: они напоминают товары для детей, но на самом деле предназначены для взрослых. Здесь есть узнаваемые персонажи — улыбающийся червяк Генри, который может выступать как в роли подсвечника, так и в роли самостоятельного украшения для дома. Или небольшой песик-подсвечник по кличке Бобик — олицетворение дворового пса, с которым многие играли в детстве. Компанию им составляет подсвечник-леопард и коврик Боня. Ксения начала вязать ковры из акриловой пряжи в пандемию и не думала, что будет их продавать. В то время она просто насмотрелась тиктоков и решила попробовать. А затем поняла, что россиянам нравятся такие авторские ковры и на них есть спрос.

«Все мои изделия — про внутреннего ребенка, которого нужно поощрять и не дать ему потухнуть, — говорит Несудимова. — Мы все сейчас уже взрослые люди с большой ответственностью, в нашей жизни происходит много серьезных и сложных вещей. Но важно сохранить эту бодрость духа. Именно про это моя керамика для взрослых, которые остаются детьми».

При этом товары Kindergarten довольно легко спутать с товарами для детей. В какой-то момент Ксения осознала эту проблему и прибегла к услуге «керамического консалтинга». Организаторы одного из самых известных фестивалей керамики в России помогли ей с позиционированием: рассказали, как лучше переоформить шапку аккаунта в Instagram (соцсеть запрещена в России, компания Meta, которой она принадлежит, тоже запрещена и находится в списке экстремистских), и помогли презентовать свой бренд так, чтобы он не ассоциировался с посудой для детей. И у нее получилось: в Kindergarten пришли взрослые, которые не стесняются быть детьми.

Акриловые коврики со львами, потешные помпоны в виде собачек — это все эксперименты, а главной любовью Несудимовой остается керамика. Однако с ней все не так просто.

В стране тысячи керамистов и десятки, если не сотни курсов по керамике.
У посетителей этих курсов есть ощущение, что работать с глиной легко и просто, но это вовсе не так. Во-первых, если всерьез заниматься керамикой, нужны немалые инвестиции. А еще керамическое дело вообще-то может быть опасным для здоровья.

Например, особую опасность представляет мелкодисперсная пыль. Она преследует керамиста на протяжении всей работы в мастерской. При шлифовке глины образуется очень мелкая кварцевая пыль, которая способна проникать в самые глубокие части легких и приводить к неизлечимым заболеваниям, таким как силикоз.

Именно поэтому керамист не должен экономить на безопасности. Ксения работает только в респираторе с двумя фильтрами, в ее мастерской установлена специальная вытяжка для керамических печей, кроме того, фильтры стоят в увлажнителе воздуха и в пылесосе.

Еще одна проблема, о которой мало кто задумывается, — постоянная работа в неудобном положении. Из-за этого у керамистов часто возникают проблемы со спиной. Справляться с этим Несудимовой помогают йога и массажи.

Брак, пыль, проблемы со спиной, конечно, портят жизнь, но ничто не сравнится с эмоциями, которые приносит эта работа. Особенно приятно мастеру, когда к ней подходят люди и говорят, что знают ее. Однажды один из участников мастер-класса, который вела Ксения, сделал сюрприз своей девушке. Они делали тарелки друг для друга, и когда он закончил, на его тарелке красовалась надпись: «Выходи за меня». Так керамика объединила судьбы — теперь молодые люди ждут ребенка. А Ксения радуется, что превратила свое хобби в дело жизни и забыла о выгорании.

Лекарство от выгорания

Похоже, в керамике действительно есть что-то магическое, потому что случай Ксении далеко не первый, когда глина наставляет человека на новый путь.

«У меня был очень высокий уровень стресса, и я обратилась к психотерапевту. Она сказала, что мое полушарие, отвечающее за математику и рациональность, очень перегружено и нужно подключить другое, которое занимается творчеством. А я ведь с детства рисовала», — именно так началась история незаурядного бренда Asiknova Ceramics.

Несколько лет назад его создательница Ирина Веселова была далека от какого-либо творчества в принципе. Она окончила Морскую академию имени Макарова в Санкт-Петербурге и занималась международной логистикой и закупками. Ирина много лет работала на крупных предприятиях и тоже столкнулась с выгоранием. Визит к психотерапевту оказался продуктивным. Специалист посоветовала Веселовой найти занятие по душе, которое поможет справиться с большим грузом ответственности на работе.

Так родился ее бренд, причем неординарный. Ирина придумала, как переосмыслить символ советского детства — легендарную неваляшку. Эту красную куколку, которая звонко гремела и никогда не падала, можно было найти буквально в каждом советском доме. Не каждый обладатель неваляшки об этом задумывался, но игрушка имеет идеологический подтекст: стойкая неваляшка символизирует волю к победе, несгибаемость перед любыми невзгодами.

Прошли годы, СССР не смог удержать равновесия и распался, а неваляшка потеряла актуальность. Но не потеряла своей ценности для тех, кто родился в Советском Союзе. Начинающий керамист Ирина Веселова создает своеобразные памятники неваляшке, которые напоминают о том, что детство хоть и прошло, но не забыто.

Классической неваляшкой она не ограничилась. В линейке Asiknova Ceramics появились неваляшка-загадка, неваляшка-кактунья, женщина-кошка, француженка с круассаном и даже неваляшки в виде Фредди Меркьюри, Дэвида Боуи и Фриды Кало. Со знаменитой мексиканской художницей ее связывает нечто большее, чем творческая фантазия.

«Я нашла в ней отклик, потому что у меня, как и у Фриды Кало, был перелом позвоночника. Я занималась керамикой и поняла, что не отступлю, буду работать, несмотря ни на что», — говорит мастер.

Несмотря на то что мастерицу прославили именно неваляшки, бренд Asiknova Ceramics начался не с них. Первым изделием, которое Веселова сделала своими руками, был потекший розовый чупа-чупс, получивший название «Мечта пионера». Его выпускали во всех возможных цветах, кастомизировали как угодно, но самым популярным по-прежнему остается именно розовый леденец, с которого началась история бренда.

С тем, что выходит не так, как хочет керамистка, она поступает бескомпромиссно и даже жестко. В конце 2023 года в Telegram-канале Asiknova Ceramics появилось почти пугающее видео. Керамистка разбивала молотком разноцветных неваляшек.

«Слабонервным не смотреть», — предупреждали зрителей. Зрелище действительно производит впечатление, но есть нюанс: на видео громили брак. По словам Веселовой, многие делают скидки на бракованные работы, но сама она не может на это решиться: «Если работа мне не нравится и я вижу дефекты, с которыми у меня не получается смириться, то продавать ее, пусть и за меньшую, даже символическую цену, почему-то не хочется. Мне важно, чтобы работа соответствовала моим внутренним критериям качества и за нее банально было не стыдно, ну а всех денег мира все равно не заработаешь».

Возможно, поклонники бренда были бы и рады купить брак по сниженной цене, ведь работы Asiknova Ceramics не из дешевых: бестселлер «Мечта пионера» обойдется в 30-50 тысяч рублей — в зависимости от размера. Конечно, есть скульптуры и подешевле: неваляшку Машеньку можно купить за 12 тысяч.

Такая высокая стоимость объяснима: каждый экземпляр — это ручная работа, на которую уходит много времени и сил. На создание Машеньки в среднем требуется две недели. А «Конь-огонь» на колесиках, цена которого доходит до 100 тысяч рублей, делается месяц или даже полтора. За это время фигурка лепится, проходит первый обжиг, затем расписывается, подвергается еще одной обработке и обжигается золотом.

«Можно повторить одну и ту же статуэтку 38 раз, а на 39-й что-то пойдет не так и работа не получится», — объясняет Веселова. Бывает и так, что статуэтка гладко прошла все этапы, а после финального обжига у нее отвалилась нога, и тут уже ничего не поправишь — весь процесс приходится начинать заново.

Ностальгические и позитивные работы бренда привлекают внимание коллекционеров и ценителей предметов дизайна, но не только. Ирина говорит, что в ее деле понятие «целевая аудитория» не работает. Ее работы покупают и юморист Евгений Петросян, и российские рэперы, и те, кто решил сделать подарок на рождение ребенка, и те, кто увидел в статуэтках себя.

Ирина полностью оправдывает свою фамилию — она человек с юмором, и ей приятно, когда покупатели оценивают иронию, которую она закладывает в свои работы. Пусть иногда и горькую. Так, в коллекции Asiknova есть яблочко с надписью «Жопа», концепция которого основана на собственном опыте.

«У каждого была ситуация в жизни, когда надо собрать слово “счастье”, а есть только буквы Ж, О, П и А. Так было и у меня. Я взяла кисточку и набросала эти буквы на яблоке. Как оказалось, эта история у многих вызвала отклик. Это то, что нас объединяет», — заключает Веселова. Она сложила свое слово «счастье», а теперь делится им с другими.

Хлеб — это красиво

Каждый год в России выбрасывается не меньше 10 миллионов тонн хлеба. Часть этого хлеба уходит не на свалку, а на корм животным, часть спасают благодаря сервисам фудшеринга. Два инженера-строителя из Москвы, Михаил и Сергей, придумали свой вариант спасения хлеба — делать из него светильники.

Они знакомы с детства. Однажды смотрели картинки на Pinterest и увидели, как художница, бывший пекарь из Японии, создает светильники из булочек и багетов.

Молодые люди задумались: а сколько же хлебобулочных изделий выбрасывают в России? Оказалось, что количество никому не нужного хлеба колоссально!

Именно так и родилась идея бренда «Х/Б» — уникального магазина ламп в виде круассанов, багетов и булочек. Все сделано из настоящего хлеба, который производители выбросили на свалку. Теперь же он радует покупателей в качестве светильников. Концепция бренда довольно проста: показать людям, что даже хлебу можно подарить вторую жизнь и использовать его как что-то полезное еще не один год.

Спустя три недели после того, как идея их захватила, Михаил и Сергей уволились с работы. Поняли, что просто не смогут совмещать ее с этим увлечением, поскольку производство занимает буквально все время — и рабочее, и свободное.

Друзья общались с производителями хлебобулочных изделий и уговаривали их не выбрасывать просроченный хлеб, а отдавать им. Несмотря на очевидную утилитарность идеи, на это соглашались не все. Например, работники пекарен к этой затее отнеслись настороженно. Сергей и Михаил быстро поняли, что договариваться лучше с управляющими и владельцами предприятий, они с большей охотой отдавали просроченные булочки совершенно бесплатно.

О том, как просрочка превращается в чиабатту, круассан или нарезной батон, которые становятся осветительными приборами, Михаил рассказывает особенно подробно. Неудивительно — многим трудно вообразить, как именно производятся светильники из настоящего хлеба. А происходит это следующим образом. Батон очищается изнутри, затем какое-то время досыхает, и его покрывают специальным антибактериальным и противогрибковым покрытием. А чтобы светильник не привлекал насекомых и грызунов, его в несколько слоев покрывают еще и полимером — снаружи и внутри. В процессе застывания полимерного покрытия появляются неровности, поэтому после высыхания изделие шлифуют. А потом вырезают подложку, наклеивают светодиодную лампу — и все, светильник полностью испекся!

Все работы Михаил и Сергей выполняют сами. Обычно мастера делают параллельно 15-20 штук. На какие-то уходит три дня, на какие-то — пять, это зависит от теста, ведь что-то достаточно покрыть в два слоя, а что-то требует четырех или пяти. От этого зависят и сроки сушки будущих светильников.

Булка, чиабатта, круассан, багет. Друзья даже выпустили свечи с запахом хлеба. Но чего мастера не делают, так это никогда не работают с черным хлебом. Причина проста: черный хлеб не пропускает свет.

Сергей и Михаил вспоминают, что, когда они начинали, реакция на их товары была непредсказуемой. Например, некоторые считали их работу кощунством и осыпали проклятиями.

Однажды покупательница из Петербурга подарила хлебный светильник своей бабушке, которая пережила блокаду. Та осталась в полном восторге от подарка. На следующей ярмарке девушка купила еще один, и это стало показательным ответом злопыхателям.

Трогательных историй в запасе «Х/Б» гораздо больше. Михаил с улыбкой на лице вспоминает, как однажды их светящуюся булочку приобрел мужчина, чтобы читать сказки своему ребенку. А один из фондов покупал светильники в подарок людям, которые не могли встретить Новый год дома, в кругу близких. Бизнесмены тоже стараются делать добрые дела. Вместе с фондом помощи детям с аутизмом «Антон тут рядом» друзья делали открытки со специальным шрифтом и собирали средства для его подопечных.

Для людей, которые связали свою жизнь с хлебом, предприниматели довольно спокойно относятся к этому продукту. Они вспоминают, что в их семьях не было культа хлеба. Но и случаев, когда без него садились за стол, тоже не было, говорит Михаил. Он замечает, что интерес к хлебу как к продукту питания снизился, люди стали уделять ему меньше внимания. И уж тем более создатели бренда помыслить не могли, что станут амбассадорами хлеба в России и привлекут к нему и к проблеме переработки так много внимания.

Советский модернизм — в каждый дом

Как оказалось, вторую жизнь можно дать не только просроченному хлебу и круассанам, но и стеклоблокам. Они были очень популярны в СССР и активно использовались в советской архитектуре, но потом потеряли актуальность. Однако когда-то многие советские здания нельзя было без них представить.

Стеклоблоки — это культовый элемент советской архитектуры, примета модернизма, а модернистские здания в СССР строить умели. Стеклоблоки придумали не в СССР, но именно в Союзе их нежно полюбили и на полную раскрыли их потенциал. Этот материал воплощал в себе идеалы прогресса, он одновременно сочетал функциональность и эстетику.

Поначалу стеклоблоки использовали исключительно при обустройстве подвалов, но позже их красоту и практичность оценили по достоинству и стали возводить из них внутренние и наружные стены, перегородки, окна на лестничных пролетах. Хорошо пропускающие свет стеклоблоки красовались в госучреждениях и заводских цехах, в пансионатах и подъездах жилых домов.

Бум стеклоблоков продлился несколько десятилетий, но затем интерес к ним прошел. Заводы и промзоны со стеклоблоками начали сносить, что очень расстроило 22-летнего предпринимателя из Самары Дмитрия Майорова. Он решил спасать стеклоблоки и давать им вторую жизнь.

Дмитрий с детства любил мастерить что-то своими руками, а идея создать собственное дело появилась у него, когда ему было около 19 лет. Сначала он пытался перепродавать старые светильники, но это ему быстро наскучило. Однажды знакомая подсказала ему идею — прислала в чат проект из Латвии, где в качестве материала для светильников использовались новые стеклоблоки.

Реализация не заставила себя долго ждать. Весной 2020 года, когда весь мир захватил коронавирус, а люди в панике закупали гречку и туалетную бумагу, Дима с друзьями исследовали отдаленные районы родного города — заброшенные заводы, больницы, пионерские лагеря и санатории. А потом неожиданно узнали, что они вовсе не первооткрыватели в исследовании городской среды — в Самаре уже была компания, которая занималась этим больше 15 лет.

Недолго думая, друзья стали совершать вылазки вместе с ними и заметили, что большинство объектов исследований — заводы и панельные дома — построены по принципу модернизма. Так родился бренд «Ламповый блок», который изготавливает светильники из советских стеклоблоков и сохраняет память о советском модернизме.

Путь от идеи до конкретного светильника на продажу нелегкий. Сначала нужно найти на заброшках или полуфункционирующих заводах стены из стеклоблоков, которые не нужны владельцам. Приходится сильно постараться, поскольку заводы идут на уступки далеко не сразу. Например, завод «Авиакор», откуда Дмитрию и его команде удалось достать около 600 блоков, поделен на несколько частей: половина здания отделена, часть распродана под аренду, а другая все еще стоит, потому что у руководства нет денег на снос. Из-за этого могли возникнуть серьезные юридические трудности.

Стеклоблоки нужно вынимать из стены крайне аккуратно, чтобы не повредить. При этом Дмитрий отмечает, что сами по себе блоки довольно прочные — в советское время они выпускались по специальному ГОСТу, выдерживали перепады температуры до 40 градусов, были крепкими и влагостойкими. По плотности стеклоблок близок к камню, но вместе с тем пропускает свет и не позволяет снаружи увидеть то, что происходит внутри.

Когда стеклоблок извлечен из стены, над ним работает целая команда: один человек заливает силиконовые формы пластиком, другой делает напайки и вставляет в радиатор, третий вырезает стекла, которые рассеивают свет, четвертый чистит и полирует стеклоблоки.

Зачем так много возни, если можно делать лампы из современных стеклоблоков? Но Дмитрий объясняет, что тогда потеряется сама идея сохранения архитектурного наследия, которая лежит в основе ДНК «Лампового блока». Да и по качеству современные блоки не идут ни в какое сравнение с советскими. Например, они намного быстрее теряют цвет.

Идея сохранить советский модернизм «в лучшем свете» и сделать так, чтобы в российских домах хранилось напоминание о славном архитектурном прошлом страны, толкает Дмитрия и его команду на амбициозные проекты.

В Самаре есть знаменитый элеватор, который остается заброшенным уже много лет. Это уникальный объект — первый в СССР элеватор вертикального типа, который был реализован по авторскому проекту и с применением новых инженерных и строительных технологий. Зернохранилище — не просто промышленное здание, а символ Самары. Элеватор стоит на слиянии двух рек и обликом напоминает средневековую крепость. Местные жители много лет бьются за его сохранение, но владелец участка земли под элеватором хочет возвести на его месте жилой квартал.

Это здание важно и для основателя бренда — Дмитрий и его друзья тоже выступают против сноса объекта и даже провели там несколько перформансов. Пока их усилия к результатам не привели. Тогда команда «Лампового блока» решила, что нужно хоть как-то сохранить элеватор с помощью доступных им инструментов. Так родился бетонный светильник в форме самарского элеватора. Объект воспроизведен с исторической точностью, для этого ребята внимательно изучали литературу и фотографии, снятые с дрона.

Майоров пошел дальше и решил отливать в бетоне и другие знаменитые здания эпохи модерна. У «Лампового блока» есть светильник в форме снесенного в Калининграде Дома Советов, а еще ночник-миниатюра легендарной модернистской башни Центрального научно-исследовательского института робототехники и кибернетики.

В процессе работы Дмитрий столкнулся с тем, что не все культовые здания, которые хочется запечатлеть в качестве светильников, так просто этому поддаются. Например, ялтинский санаторий «Курпаты» оказался сложен в реализации. Зато ребята приспособили модель санатория для подсвечников — так у бренда появилась целая серия зданий-подсвечников.

В свои 22 года Дмитрий многое успел. Он не типичный зумер, об инфантильности которых принято говорить. Он прагматичен и организован, понимает бизнес-процессы, хотя нигде этому не учился. Живя в провинции, он создал проект, который по уровню не уступает столичным. «Ламповый блок» быстро оценили в Москве. Майоров стал получать заказы от столичной мэрии, работы бренда можно найти в Зарядье, в концепт-павильоне современного русского визуального языка «РЯД», который организовал исследователь русского визуала Никита Лукинский. Светильники «Лампового блока» продаются в Центре «Зотов» и музее архитектуры имени Щусева. Это ли не успех?

При этом переезжать из Самары Майоров не собирается, тем более в Москву. Там и так достаточно много подобных проектов, выгоднее развивать бизнес в своем регионе, считает Дмитрий. Да и зачем уезжать, если столицу он уже покорил.