Мотострелковая рота, которой командовал Михаил Мохов, вступила в бой 24 февраля 2022 года, и в тот же день он был в первый раз ранен. Основательно «подгорел», но свою часть не оставил. Еще одно ранение, на этот раз очень тяжелое, Мохов получил месяц спустя. Восстановление заняло полтора года, но, несмотря на инвалидность, этот цельный и мужественный человек вернулся к службе. «Лента.ру» вместе с актером Дмитрием Дюжевым в рамках проекта «Герой по соседству» (совместно с «Роспатриот») отправилась в город Грязи Липецкой области, где познакомилась с капитаном Российской армии Михаилом Моховым.
Возвратная пружина никак не хотела вставать на место. Парнишка лет двенадцати надавил слишком сильно, и ее перекосило. «Не так!» — девочка постарше оттянула пружину, и она легко вошла в продольный паз ствольной коробки. Десяток секунд — и собранный автомат лежит на столе. Пока юнармейцы тренировались в сборке и разборке АК-74, их руководитель Михаил Мохов рисовал на доске прямоугольники со звездочками. В следующем задании нужно было правильно определить чин военного по его погонам.
С четырьмя звездочками вышла заминка. Никто не мог вспомнить, что они означают. «Какое у меня звание?» — Мохов показал на свои погоны. «Капитан!» — быстро сообразили ребята. Стоя у доски в ладно сидящей военной форме, невысокого роста капитан Российской армии Михаил Мохов держит спину неестественно прямо — виной тому два титановых штыря в поясничном отделе позвоночника, результат тяжелого ранения на СВО.
22 марта 2022 года во время выполнения боевого задания «броня» командира роты, попав в засаду, подорвалась на мине. Михаил пришел в сознание уже в госпитале. Четвертый поясничный позвонок был полностью раздроблен, но спинной мозг, к счастью, не пострадал. «Редчайший случай!» — констатировал пожилой военный хирург, повидавший на своем врачебном веку множество ранений.
Лечение и реабилитация заняли год. В свою часть капитан Мохов уже не вернулся, но служить в армии продолжил. Теперь уже в родном городе. А однажды пришел в школу, в которой когда-то учился, и предложил провести урок мужества. Ребятам понравилось. И тогда Михаил решил, что мог бы в свободное время заниматься с отрядом школьных юнармейцев. Очень скоро состав отряда увеличился вдвое. Ребята заняли первое место в городе и только шестое на областном смотре, из-за чего очень расстроились. Сейчас в отряде 24 человека, причем девочек больше, чем мальчиков. Они вообще активнее и более мотивированы.
— Я уже третий год в Юнармии, — рассказывает семиклассница Настя Сенаторова. — Тематика военная мне интересна, хочу стать военным медиком или в военное училище пойти. Пока не выбрала. Михаил Андреевич учился в нашей школе, поэтому он нас хорошо понимает. И юмор понимает, и дисциплину держит, и чему-то учит...
В школе № 5 города Грязи Липецкой области на стене коридора третьего этажа под заголовком «Мы гордимся» — стенд с рассказом о Михаиле Мохове. Здесь он учился с первого по одиннадцатый класс и был той еще занозой. Это теперь его называют Михаилом Андреевичем, уважают и доверяют ему воспитание молодого поколения, а в годы учебы не было в школе озорства, в котором Мохов не принимал бы самого активного участия. Теперь таких детей называют гиперактивными и отдают на поруки школьным психологам, а раньше считали хулиганами, вызывали родителей, а те уже воспитывали провинившихся чад по собственному усмотрению. Бывало, что и ремнем.
С шести лет Михаила воспитывал отчим. Фактически, второй отец. Алексей Георгиевич из тех, кто и дерево вырастит, и дом построит, и сына воспитает. Даже не одного — у Михаила два брата и сестра. Настоящий батя, крепкий русский рабочий мужик с очень правильными жизненными принципами: и нужное слово вовремя скажет, и без лишнего базара все сам поправит.
Действительную служил на Балтике на сторожевом корабле «Бдительный». Закончил службу старшиной. Застал буйные 1990-е, оттого хорошо понимает, как устроен мир и какие неприятности могут поджидать крепких и драчливых пацанов в маленьком провинциальном городе.
Михаил учился без особого желания, с тройки на четверку, хотя и обладал фотографической памятью. Мог запомнить страницу текста и безошибочно воспроизвести ее по памяти через два-три дня. Уже став офицером, во время полевых учений легко запоминал в мелких деталях пять-шесть топографических карт. Но в школе к наукам оставался равнодушен, предпочитая спорт. Занимался борьбой, тяжелой атлетикой, кикбоксингом… Полученные навыки охотно применял на практике.
«Это меня и пугало, — рассказывает Алексей Георгиевич. — Сильных ребят всегда пытаются куда-то втянуть. А потом случаются все эти непонятные смерти… Такого пути для Мишки я не хотел. Проводил с ним беседы на тему мордобоев. Но, если честно, у него всегда все было по справедливости. Хоть я его и ругал, но понимал, что и сам поступил бы так же.
В десятом классе Михаил отлупил двух старших пацанов, и хотя драку начал не он, им заинтересовалась милиция. В этот момент батя понял, что время разговоров закончилось и пора принимать радикальные меры. Энергию сына следовало направить в нужное русло.
Армия Мише нравилась всегда. Пленку с фильмом «Офицеры» он смотрел на видеомагнитофоне ВМ-12 столько раз, что затер до основания. Диалоги героев фильма помнит до сих пор и цитирует их при случае. Российские сериалы о воинской службе «Солдаты» и «Кадетство», популярные в середине 2000-х, смотрел не отрываясь. А когда по разным каналам накануне 9 Мая показывали советские фильмы о войне — «В бой идут одни старики», «На войне как на войне», «А зори здесь тихие», — так и вообще не отлипал от телевизора. Поэтому когда отец предложил поехать в Рязань на День открытых дверей в Высшее военное училище ВДВ, Миша сразу согласился. Рассказывает Алексей Георгиевич:
Так у Михаила появилась цель. Он собрался и прилично сдал ЕГЭ. Но конкурс в Рязани был 17 человек на место, и Мохов баллов немного недобрал. В приемной комиссии предложили учиться на прапорщика. Михаил отказался, для себя он уже решил: будет только офицером. И такая возможность представилась. 40 человек, не прошедших в Рязани по конкурсу, но набравших самые высокие баллы, были зачислены в Московское высшее общевойсковое командное училище. Для Михаила Мохова началась армейская жизнь.
На присяге батя подошел к ротному и сказал: «Будет шалить — звоните. Подлечим. Лекарство мы знаем».
К новым требованиям Михаил привык на удивление быстро и легко. Постоянно был на хорошем счету, так что применять к нему отцовское «лекарство» не потребовалось. Самые яркие впечатления за время учебы оставил у него парад Победы 9 мая. Участвовал в параде дважды: на втором курсе и после выпуска. А в 2024 году смотрел парад уже с трибуны вместе с женой по приглашению фонда «Защитники Отечества».
В 2018 году, после пяти лет учебы, Михаил выпустился из училища в звании лейтенанта. Мог остаться служить в Москве, но быть штабным офицером, перекладывать бумажки и ждать очередную звездочку на погонах за выслугу лет не захотел. Получил назначение на должность командира мотострелкового взвода в воинскую часть, базировавшуюся в Шали, недалеко от Грозного.
В часть приехал уже с женой и ее ребенком от первого брака, которого усыновил. В задачу командира взвода входила огневая и тактическая подготовка личного состава, вождение боевых машин и многое другое, что бойцу необходимо уметь для выполнения боевой задачи, если такая будет перед ним поставлена. Служить нравилось, хотя сначала бывало и нелегко:
— Когда я пришел лейтенантом, командир роты построил взвод и говорит: «Все, иди представляйся, рассказывай, где родился, где крестился…» И вот я стою, мне 22 года — пацан, а передо мной взрослые мужики — контрактники, некоторым за сорок… Нужно было найти в себе силы и показать, зачем ты учился. Если бойцы видят, что командир неглупый, знает, что делать, правильные решения принимает, личный состав всегда за ним пойдет. Командир пойдет впереди — и личный состав пойдет за ним. И в спину никто не выстрелит.
В 2020 году Мохов был назначен командиром роты. В феврале 2022-го его рота находилась на учениях в Крыму.
О том, что спецоперация вот-вот начнется, ни солдаты, ни младшие офицеры не знали. Были готовы, но практически никто не верил, что в самое ближайшее время им предстоят не учения, а настоящий бой с реальным противником. 23 февраля родные поздравили Михаила с Днем защитника Отечества, а уже на следующий день в десяти километрах от российско-украинской границы, у поселка Партизаны (Новопавловка), рота капитана Мохова вступила в бой.
Несколько дней родные не получали от сына известий, а 27 февраля он позвонил домой и признался, что был легко ранен. Как потом выяснилось, в бою у населенного пункта Партизаны в «броню» попал снаряд и у Михаила «слегка подгорели» спина, рука и колено. Бойцы командира потушили, ожоги смазали, и он вернулся в строй. Свое подразделение, в первый раз вступившее в реальный бой, Мохов оставить не мог.
— Солдату смотришь в глаза, а он не понимает, что происходит. Только через две-три недели начинает сознавать, где он находится и что тут все совсем не так, как было на учениях. Здесь он на линии между жизнью и смертью.
— Страшно было?
— Страшно было, когда мать в школу вызывали (смеется). Конечно, в бою страшно, но ты перебарываешь себя. Собираешь силы в кулак, говоришь себе, что все будет хорошо, и работаешь. Если у командира начнется паника, то паника будет и у личного состава, и тогда люди погибнут, а подразделение не выполнит боевое задание.
— А как научиться не паниковать?
— Нужно отключать эмоции. Ты командир, на тебя все смотрят и ждут решения. И ты говоришь бойцам, что и как они должны делать. Когда они тебя знают и доверяют тебе, то все правильно поймут даже по движению рук и выполнят мгновенно, без эмоций и без паники.
— Убить человека в бою сложно? Что ты почувствовал, когда это случилось в первый раз?
— В Партизанах мы подбили БРДМ (бронированная разведывательно-дозорная машина), и два украинских военнослужащих вывалились из машины. Мы им сказали лежать и не подниматься, что потом мы отправим их в тыл. Бой продолжался, был шквальный огонь. Один послушался и остался лежать, а второй побежал. Мало ли что у него на уме — может, он с гранатой… Человеческие отношения тут уже не действуют — есть свои и есть враг. Если ты его не ликвидируешь, то он убьет тебя. Ты защищаешь то, что должен защищать. И он был ликвидирован... А второму мы оказали медицинскую помощь и передали его в тыл. Он остался жив.
— Как с пленными обращались?
— Никакого чувства ненависти у нас к ним не было. Сколько я находился на передовой, ни разу не видел, чтобы кто-то пнул или плюнул в пленного. Чтобы пленному не оказали медицинскую помощь, не покормили — такого при мне не случалось никогда. У нас же все было прописано, у каждого была карточка с памяткой, как обращаться с пленными, и эти правила нельзя было нарушать.
— Случаи мародерства бывали?
— Я с таким не сталкивался. В армии за такое предусмотрен трибунал, и личный состав об этом знает.
— А бывало такое, что в мирное время человек служил, ходил в военной форме, успешно все выполнял, продвигался по службе, а началась война — и он понял: это не мое — и отказался выполнять свои обязанности?
— На моей памяти такого не было. В армии очень важны дисциплина и сплоченность коллектива. Одно звено выпадет — и все… Как шестеренки: если одна выпадет — весь механизм крутиться не сможет. То же самое и в подразделении: каждый должен работать, работать и работать.
— Как ты получил ранение?
— 22 марта 2022 года поступила задача на охрану тяжелой огневой системы «Град». Выдвигаясь на позицию, попали в засаду и наехали на мины. Я находился на МТЛБ (многоцелевой тягач легкобронированный), сидел сверху на броне. Произошел подрыв. Очнулся уже в госпитале. Позвоночник был раздроблен в поясничном отделе. Не чувствовал левую ногу и правую от колена, плюс осколочные ранения брюшной полости.
— Мысли, что не сможешь ходить, станешь инвалидом на коляске, в голову приходили?
— Меня сразу переправили в Москву в институт Вишневского, и первый мой врач, нейрохирург Михаил Анатольевич Удалов сказал: «Не переживай, все, что можно, сделаем».
В институте было много тяжелых — без ног, без руки… Но отчаяния ни у кого не было.
Мне провели первую операцию, потом вторую. Место раздробленного четвертого поясничного позвонка занял имплант, соединенный с третьим и пятым поясничными позвонками пластиной и винтами. После второй операции хирург зашел в палату и говорит: «А что ты лежишь, давай вставай потихоньку». Сначала я ног не чувствовал, передвигался на ходунках. Учился ходить заново.
— Какие-то симптомы посттравматического стресса у тебя проявились?
— В целом нет. Недели две после того, как попал в госпиталь, война снилась, а потом как-то само собой все успокоилось. Главное — расставить в сознании приоритеты. Моим приоритетом было вернуться к нормальной жизни.
Возвращение к нормальной жизни для Михаила Мохова было нелегким. Реабилитация заняла почти полтора года, но значительные ограничения остаются до сих пор: нельзя прыгать, бегать, поднимать тяжести больше трех килограммов, ходить нужно тоже осторожно и не больше трех километров. Дважды в день Михаил проделывает комплекс специальных упражнений для укрепления мышц спины. И, по всей видимости, ему предстоит еще одна операция.
У Михаила вторая группа инвалидности по военной травме, к службе в армии он считался бы не годным, но в связи с тем, что Верховный главнокомандующий и министр обороны приняли решение разрешить ветеранам боевых действий, имеющим государственные награды, продолжать и дальше служить в Вооруженных силах РФ, Мохову предложили должность главного эксперта в военном комиссариате родного города Грязи.
Деньги за ранение Мохов получил своевременно и в полном объеме. Зная, что с выплатами бывают задержки, задаю вопрос, как этого избежать.
— Есть соответствующий пакет документов, и всегда есть фиксированные сроки выплаты, которые отсчитываются с момента приема документов, — объясняет порядок Михаил. — После того как документы зарегистрированы, в течение 10-15 дней рассматривается и заводится выплатное дело. После этого выплачиваются денежные средства.
По мнению Михаила, государство многое делает для ветеранов СВО, но и сами ветераны должны быть активными:
— Кто-то говорит, что люди, пришедшие с СВО, тут никому не нужны. Это неправда. Возможностей реализовать себя много, но человек сам должен к этому стремиться. Хочешь учиться — пожалуйста, двери везде открыты. Поступай и учись. Отношение государства к ветеранам СВО не сравнить с тем, что было когда-то с ветеранами Афганистана.
— На себе ты это как почувствовал?
— Я это постоянно чувствую. У меня была мечта построить собственный дом. Мне в этом помогли. Выделили бесплатно участок и не просто дали кусок земли, которая никому не нужна, — на, держи, — а предложили на выбор. К главе города записался на прием, он узнал и говорит: «Не надо записываться, просто приходи или звони, если нужно». Нужно было дорогу сделать — дали трактор, людей прислали. Вроде пустяк, но ты понимаешь, что ты людям небезразличен, и на душе хорошо. И тебе самому хочется для людей сделать то, что ты можешь. Меня пять лет в военном училище учили, сейчас я инвалид и не могу вернуться на фронт, но я работаю и приношу этим пользу. Теперь вот еще и в школе с ребятами занимаюсь. Им это нужно и мне нужно. Лениться, ничего не делать и ждать, что тебе все принесут, потому что ты пострадал, а значит, теперь все тебе должны, — это неправильно. Ветераны имеют очень важный опыт и должны быть примером для гражданских. Я так считаю.