Ровно 100 лет назад, 8 ноября 1924 года, в глухой деревеньке Язово Омской губернии родился Дмитрий Язов — будущий министр обороны СССР, маршал и тот человек, от которого в августе 1991 года зависела судьба страны. Ему выпало руководить военным ведомством в разгар перестройки. Несмотря на более поздние заявления, тогда Язов вполне разделял курс на реформы и был лично предан Горбачеву, который вытащил его в Москву с Дальнего Востока. Во время августовского путча 1991 года маршал так и не отдал приказ войскам атаковать защитников Белого дома, чего ждали от него сторонники ГКЧП, и тем самым вписал свое имя в историю. При Ельцине Язов сидел в тюрьме, после чего долго находился в опале. «Лента.ру» — о последнем маршале Советского Союза, спасшем Россию от кровопролития в 1991-м, но не сумевшим спасти СССР.
«Я правда не понимаю, как вам не стыдно!» — министр обороны СССР Дмитрий Язов грозно склонился над двумя мужиками в грязных и рваных ватниках и тоном школьного учителя взывал к их совести.
В декабре 1988-го он срочно прибыл в Армению руководить армейскими спасателями, которые разбирались с последствиями землетрясения. В разборе руин участвовали более 2000 добровольцев и 20 тысяч солдат и офицеров. Перед Язовым сидели на стульях два «дезертира» — мобилизованные на спасательные работы местные жители, сбежавшие, но быстро пойманные военными.
«Добровольцы со всего Советского Союза приехали сюда, сутками разбирают завалы, ночами в палатках мерзнут, — пытался достучаться до мужиков Язов. — А вы, армяне, не хотите спасать своих! А ведь наверняка родственники ваши на фронтах воевали!»
«Дезертиры» понуро уставились в пол и молчали. Они так ничего и не сказали в свое оправдание. В кабинете Язова воцарилась гнетущая тишина. Наконец старший офицер поинтересовался у маршала, что с ними делать.
«А ничего, — отрезал Язов. — Пусть себе по домам идут. Зачем нам нужны такие на передовой?»
Когда началась Великая Отечественная война, Дмитрию Язову не исполнилось еще и 17 лет — он даже не окончил школу. Как многие из его поколения, на фронт он ушел добровольцем в ноябре 1941-го, соврав, что родился в 1923 году. Язов проходил боевое крещение на Волховском и Ленинградском фронтах в должности командира стрелкового взвода. Получил ранение в ногу, но через два месяца вернулся в строй и пошел на повышение. В январе 1943 года в должности комроты прорывал блокаду Ленинграда. В ожесточенных боях снова был ранен — осколок гранаты так и остался на всю жизнь под глазом. У Язова часто спрашивали, что он чувствовал, когда убивал немцев.
«Я не немцев, я фашистов убивал», — следовал неизменный ответ.
На фронте произошел случай, за который Язову до последних дней было стыдно. Вырвавшись вместе с бойцами из окружения в тыл, он увидел солдат, щеки которых расперло шире касок.
«Откуда такие рожи раскормленные?» — злобно крикнул им молодой офицер, полагая, что они чревоугодничали вместо того, чтобы воевать. Странно качаясь, к Язову подошел старик рядовой.
Язову не оставалось ничего другого, кроме как извиниться перед солдатами.
Своих бойцов он поднимал в атаку криком «За Родину, за Сталина». Язов навсегда сохранил верность тем идеалам и принципам, в соответствии с которыми был воспитан, и не менял своих взглядов и убеждений ни после XX съезда КПСС, ни позже. По мнению маршала, Сталин был «великим руководителем страны и армии», хотя иногда и ошибался.
Другой герой Язова, которого он всегда защищал от огня критики, — Георгий Жуков. Он называл невеждами тех писателей-фронтовиков, кто в своих произведениях обвинял маршала Победы в бездарном командовании и «мясных штурмах».
«А что, бывают войны без людских потерь? — вопрошал Язов в ответ на подобные доводы. — Если Жуков воевал против Гитлера так бездарно, то почему Жуков над Рейхстагом, а не Гитлер над Кремлем победный флаг повесил, а?»
По мнению Язова, появилось много клеветников, которые пытаются доказать, что Красная армия смогла победить в войне лишь из-за того, что «завалила немцев трупами». Такие утверждения маршал считал «не просто ложными, но и кощунственными».
Его лидерские качества, военную сноровку и способность к развитию заметили и оценили, направив в марте 1943-го на курсы усовершенствования комсостава, где он учился до января 1944 года. Война выкосила огромное количество командиров среднего звена — тех, кто командовал ротами, осталось в живых совсем немного. Язову в какой-то степени повезло. Командование же решило, что этот грамотный офицер понадобится советской армии и в дальнейшем. 9 мая Язов всегда считал самым счастливым днем в своей жизни.
Только в 1953-м, уже майором, Язов завершил прерванное войной обучение в школе и получил аттестат зрелости. Он быстро рос в званиях и должностях. В 1962 году уже стал полковником, командиром мотострелкового полка, куда был назначен по личному ходатайству маршала Василия Чуйкова.
Как известно, операция по размещению на Кубе советских ракет средней дальности получила кодовое название «Анадырь» и держалась в строжайшем секрете. Даже военных поставили в известность уже после отбытия из СССР на кораблях.
«Мы не знали, куда едем, — вспоминал Язов. — Лыжи брали с собой, шапки-ушанки, а когда вышли за Ла-Манш, там открыли пакет: в нем — историческая справка о Кубе, больше ничего. Ни о флоре, ни о фауне ни слова, ни о климатических особенностях ничего не сказано. Об этом мы все скоро очень пожалели. И написано, когда вскрыть следующий пакет. В Саргассовом море узнали, в какой порт следовать».
В 1965 году офицера зачислили в Военную академию Генштаба. После выпуска он — последовательно командир дивизии, армейского корпуса, командующий армией, первый заместитель командующего войсками Дальневосточного военного округа, затем — командующий Центральной группой войск в Чехословакии, войсками Среднеазиатского военного округа. Наконец в 1984 году состоялось возвращение Язова в Хабаровск — ему доверили наводить порядок в ДВО.
Отзывы о службе Язова на Дальнем Востоке довольно противоречивы. Одни военные с восторгом вспоминали, как командующий наладил дисциплину, регулярно посещал войсковые части и лично инспектировал солдатские туалеты, а другие жаловались на его самодурство и жесткое обращение с подчиненными, будь то командир дивизии или полка. В мемуаристике встречаются утверждения и о том, что ДВО при Язове находился среди отстающих военных округов с массой нерешенных проблем. И почитатели, и критики сходятся в одном: он очень не любил отпусков у своих командиров, которым зачастую приходилось «отдыхать», не выходя за пределы вверенной им части.
Очевидно и то, что за годы службы в Хабаровске Язов искренне полюбил Дальний Восток. Он проникся уважением к северокорейскому правителю Ким Ир Сену и очень уважал Цзянь Цзэминя, в ту пору мэра Шанхая, а в 1990-е — председателя КНР, который когда-то проходил практику на ЗИЛе в Москве и, по рассказам маршала, любил русские песни. Среди западных политиков своего времени Язов выделял президента США Джорджа Буша, тоже ветерана Второй мировой войны, и британского премьера Маргарет Тэтчер, которой восхищался как очень сильной женщиной.
С Громовым маршал, судя по всему, разошелся во взглядах на устройство армии, Шеварднадзе не простил вывода советских войск из Германии, Ельцину — августовских событий 1991 года. Первого президента России Язов считал карьеристом, который умело играл на чувствах людей и «делал все, чтобы самому продраться к власти и изгнать Горбачева из Кремля». О последнем генсеке, пригласившем его из Хабаровска в Москву, Язов почти никогда жестко не высказывался.
«Я нахожу его типичным русским военным, чей взгляд на мир совершенно не расширился за время его шестилетней службы в Восточной Сибири (на самом деле на Дальнем Востоке — прим. «Ленты.ру»), — такую характеристику дал Язову посол Нидерландов в Москве Пит Бювалда. — В наших беседах с ним он не высказал ни одной собственной идеи, а лишь придерживался существующей на данный момент официальной политической линии». По наблюдению голландского дипломата, Язов производил впечатление скорее исполнителя, чем руководителя.
Среди военных вовсю гуляли слухи о «начальственных бзиках» генерала. То он чуть не вышиб ногой дверь в бытовке одной из казарм, потому что она оказалась не так опечатана, то в 40-градусную жару приказал сопровождавшим его в инспекторской поездке офицерам надеть шерстяные кители, хотя сам при этом оставался в рубашке с короткими рукавами.
В должности командующего войсками Дальневосточного военного округа Язов сменил очень популярного в армии генерала Ивана Третьяка, который 1 сентября 1983 года приказал сбить южнокорейский «Боинг», вторгшийся в воздушное пространство СССР.
«На первых военных советах округа он пытался покорить сердца подчиненных командиров и политработников своими интеллектуальными способностями, — отмечал своей книге «Записки советского офицера: на рубеже эпох» полковник Олег Кривопалов. — Язов с трибуны наизусть декламировал достаточно большие фрагменты стихов Пушкина и Некрасова. И в первое время это производило впечатление, но когда во второй и в третий раз от него услышали то же самое на конференциях и служебных совещаниях, то розовый туман рассеялся».
Поговаривали, что примерно в то время, в середине 1980-х, Язов решил стать политиком и во главу угла поставил интересы перестройки. Если в 1985 году, бывая в Москве на совещаниях, он не скрывал своего скептицизма относительно перестроечных намерений Кремля, то уже в начале 1986-го вдруг обрушился с критикой на собственный округ, разносил «неперестроившихся» командиров за пассивность.
Судьбоносным моментом в карьере Язова стал рабочий визит Михаила Горбачева на Дальний Восток в июле 1986 года. Командующий произвел на генсека огромное впечатление. Они даже сходили вместе с женами на «Свадьбу в Малиновке» в Хабаровском театре оперетты. Потом судачили, что сердце Горбачева якобы растопило то, что генерал читал стихи Раисе Максимовне. Но Язов эту историю начисто отрицал.
Оценил генсек смекалку командующего. Горбачев удивился, почему белый и черный хлеб в солдатских столовых ДВО лежал нарезанный на тарелках, как на гражданке, — оказалось, что в целях экономии, поскольку бойцы не съедали положенную пайку и бросались остатками. Благодаря нововведению в ДВО удалось сэкономить девять тысяч тонн хлеба.
«Язов приложил все свои силы и внес значительный вклад в оперативное оборудование Дальневосточного театра военных действий, в обустройство войск, отработку вопросов взаимодействия армии и флота», — писал о нем украинский генерал Анатолий Лопата, в 1980-е командовавший корпусом в ДВО.
Как бы то ни было, по возвращении в Москву Горбачев рассказывал о состоянии дел в ДВО в самых восторженных тонах. Уже в январе 1987-го Язова перевели в Москву начальником Главного управления кадров Минобороны. Там же на скромной должности в звании подполковника служил родной брат генсека Александр Горбачев, поэтому советский лидер знал о работе Язова все и даже больше.
Новый главный армейский кадровик не скрывал, что первым делом намерен произвести чистку — именно эта задача была главной для Кремля, — и бросил открытый вызов руководству военного ведомства.
Так Язов стал первым за почти полвека главой военного ведомства, не имевшим маршальского звания, — его присвоили ему только в 1990-м. Если прежде министрами обороны становились те, кто в войну командовал фронтом или армией, то теперь пришла очередь ротных. Язов считал, что Горбачеву в тот момент требовался свежий человек с незамыленным взглядом.
«Горбачев нашел в Язове человека, преданного ему лично», — констатировал один из приближенных военного.
Язов не мог не переживать, что останется в истории капитулянтом: в 1988 году ему пришлось заниматься вопросами вывода 40-й армии из Афганистана, затем — возвращением советских группировок, находившихся в странах Европы, чего он лично не хотел.
«Надо отдать должное: Язов умел работать по 20 часов в сутки, — признавал полковник Кривопалов. — Усталость изматывала, и он частенько срывал нервное напряжение на подчиненных. С таким стилем поведения смирились в ДВО, а на Арбате свыклись не скоро».
Будучи министром, Язов промолчал, когда Горбачев объявил в ООН об одностороннем сокращении вооруженных сил на полмиллиона человек. Промолчал и о сокращении вооружений. Уже в наше время маршал утверждал в интервью, что болезненно переживал уступку американцам, но сделать ничего не мог — Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности Горбачев и Рейган подписали еще до него, в 1987-м, но и тогда позицию главы Минобороны Соколова принимать в расчет никто не стал. Особенно больно Язову было за оперативно-тактический ракетный комплекс «Ока», который не подпадал под критерии договора, но все равно был ликвидирован. Согласно его воспоминаниям, Горбачев, оценив неравнодушие своего министра, отправил его в МИД.
Перестройка — это еще и россыпь национальных конфликтов в союзных республиках, где приходилось использовать армию. В Грузии Язова считали ответственным за побоище у Дома правительства в Тбилиси 9 апреля 1989 года, когда попытка разгона солдатами оппозиционного митинга привела к многочисленным жертвам. В Литве маршала заочно осудили по делу о кровавых событиях у телецентра в Вильнюсе в январе 1991-го, признав виновным в преступлениях против человечности. Язов свою причастность к этим бойням отрицал.
На взгляд маршала, развал СССР начался с Ельцина, который поставил законы РСФСР выше союзных, а еще всех обманул своей борьбой с привилегиями. В понимании Язова именно Ельцин — главный виновник распада Советского Союза, тогда как Горбачев — просто «недостаточно зрелый человек» для того, чтобы руководить огромным государством.
«Язов безраздельно предан народу и любит солдата, — уверял генерал Лопата. — Он преклонялся перед руководством КПСС и даже не мог представить себе предательства внутри ЦК партии. Он видел проблемы, но, как и все мы, думал о возможности и способности "коллективного разума — ЦК партии" преодолеть трудности момента истории. Он не был готов к принятию личного решения о защите государства с применением силы внутри страны».
В горячие дни августа 1991 года Язов примкнул к ГКЧП и обзванивал первых секретарей союзных республик, которые лихорадочно соображали, как себя вести и чью сторону занять. Маршал всегда очень критически воспринимал применяемый к этим событиям термин «путч», уверяя, что его придумали сторонники Ельцина, чтобы «застращать народ и продраться к власти».
При этом общество воспринимало Язова скорее тем, кто был против Ельцина, чем полноценным гэкачепистом, отдавая роль вдохновителей председателю КГБ Владимиру Крючкову и вице-президенту СССР Геннадию Янаеву. Примерно так казалось и загранице: тот же голландский посол Бювалда считал Язова не коварным заговорщиком, а скорее советским патриотом, который «в последний момент поддался уговорам» Крючкова. И оппозиция, и иностранцы отмечали: да, маршал ввел войска в столицу, но приказа стрелять в защитников Белого дома все-таки не отдал.
Сторонники ГКЧП призывали маршала использовать против демократов войска. Так, генерал Альберт Макашов, в 1991-м командовавший войсками Приволжско-Уральского военного округа, вспоминал, как в самый разгар путча дозвонился Язову с предложением: «Товарищ министр, разрешите, я с десантно-штурмовой бригадой прилечу!» Маршал ничего не ответил и положил трубку. Задействовать армию в политическом конфликте он не захотел или не решился.
Язов вылетел в Форос к Горбачеву, а по возвращении в Москву прямо в аэропорту Внуково подвергся аресту. Ему предъявили обвинение в измене Родине — это всегда крайне обижало военного, поскольку он «за Родину на фронте кровь проливал и получал ордена» и не считал изменой «выполнение указаний политического руководства страны».
Тот день, 22 августа 1991 года, он считал худшим в своей жизни.
Многих генералов начали таскать на допросы: они признавались сослуживцам, что следователи выстраивают концепцию участия министра обороны в государственном перевороте. Но то, что маршал Язов и другие высшие чины армии в августе 1991-го помышляли о захвате власти, доказать так и не удалось.
«У меня сохранилось уважение к маршалу Язову за то, что он пошел на судебный эшафот по-офицерски достойно, — заключал полковник Кривопалов. — В ходе допросов даже следователи, которые явно шили ему очень крупную статью Уголовного кодекса, намекали бывшему министру, что можно поделиться ответственностью с подчиненными и так скостить срок. Как это сделали в истории Тухачевский, Егоров, Блюхер и другие. Он взял вину на себя... не стал унизительно просить снисхождения. Его последний бой за Союз был проигран».
В тюрьме опальный маршал записал Горбачеву покаянное видеопослание, в котором назвал себя старым дураком, раскаялся в участии в «этой авантюре» и попросил у президента СССР прощения. Впоследствии за этот эпизод Язову было очень стыдно: он обвинял автора материала в фальсификации, уверял, что из-за сильной усталости не отдавал себе отчет в том, что делает.
Так или нет, но к желаемому результату эмоциональное обращение не привело: то ли Горбачев не простил своего протеже, на которого когда-то сделал ставку, то ли уже и не Горбачев вовсе решал в стране такие вопросы.
Язова лишили роскошной квартиры на Ленинском проспекте, переселив в более скромную, и отобрали госдачу. Пока он сидел в тюрьме, его супруге Эмме Евгеньевне приходилось распродавать ценные вещи. Под стражей Язов провел 498 дней. В начале 1993 года его освободили вместе с другими членами ГКЧП, а в начале февраля 1994-го амнистировали постановлением Государственной Думы. Но никаких благ вроде личного адъютанта или персональной машины ему не выделили, хотя все остальные маршалы Советского Союза получили почетные посты и пользовались положенными по статусу привилегиями. Язов ездил на метро и сам ходил в магазин.
Лишь после семи лет ельцинской опалы, в июле 1998 года, он вновь вышел на работу: первый (и до сих пор единственный) маршал Российской Федерации Игорь Сергеев извлек последнего советского маршала из политического небытия и назначил его консультантом Главного управления международного военного сотрудничества Минобороны. В 2008-м Язов стал генеральным инспектором Управления генеральных инспекторов МО. Он служил до преклонных лет, входил в президиум комитета памяти маршала Жукова, консультировал начальника Военно-мемориального центра ВС РФ, активно участвовал в различных ветеранских мероприятиях.
Его не стало 25 февраля 2020 года — как и его предшественник на посту министра маршал Соколов, отметивший 101-летие, Язов оказался настоящим долгожителем.
По словам военного, в своих поздних выступлениях перед офицерами Язов мечтал о возрождении Советского Союза, и к его мнению прислушивались, особенно уважая его как ветерана Великой Отечественной.
«Это опытный и грамотный человек, всю жизнь жалевший о развале СССР и развале нашей армии», — подытожил собеседник «Ленты.ру».