Несмотря на общемировой тренд борьбы с глобальным изменением климата, ее эффективность вызывает все больше вопросов, а интерес к теме падает. На двухнедельную конференцию ООН СОР29, которая прошла в Баку, приехало куда меньше участников, чем в 2023 году на аналогичную конференцию в Дубае. Мероприятие 2024 года проигнорировали президенты США и Франции, председатель Еврокомиссии, канцлер Германии, премьер-министры Канады, ЮАР, Австралии и Индии, а также председатель КНР. А победивший на выборах президента США Дональд Трамп вновь пообещал вывести страну из Парижского соглашения. Складывается впечатление, что климатический скептицизм, прежде считавшийся маргинальной идеологией, побеждает. Игнорировать риторику его апологетов уже нельзя. Для того чтобы разобраться, в чем именно ошибаются те, кто не верит в глобальное потепление, «Лента.ру» побеседовала с ведущим научным сотрудником Пущинского научного центра биологических исследований РАН, климатологом и биофизиком Алексеем Карнауховым.
«Лента.ру»: Алексей Валерьевич, не кажется ли вам, что ситуация с климатическим саммитом в Баку свидетельствует о том, что вопросы изменения климата перестали интересовать мировых лидеров?
Алексей Карнаухов: Я бы не сказал, что интерес к теме климата падает. Просто другие события перетягивают этот интерес на себя.
Понятно, почему климатическая повестка в силу ее относительной несрочности просто отходит на второй план.
— Однако до сих пор есть немало людей, которые считают, что факт глобального потепления и ответственность человека за это не доказаны. Что на это отвечает наука?
— Во-первых, факт глобального потепления сегодня уже, по-моему, никто не отрицает. По крайней мере, я давно не встречал таких скептиков. Глобальное потепление проявляется не просто в отчетах каких-то метеорологических служб, а в повседневной жизни. Люди сами видят, что климат меняется. Зимы стали заметно теплее, а летом все чаще мы страдаем от изнурительной жары. Лето 2010 года многие до сих пор вспоминают с ужасом, а в 2020 году в Центральной части России впервые наблюдалась зима, когда не было устойчивого снежного покрова.
Тут уже нельзя ссылаться на слова Пушкина «зимы, зимы ждала природа, снег выпал только в январе». Снег в 2020 году так и не лег. Такого во всей летописной истории России никогда не было.
— Однако остается вопрос по поводу ответственности человека. Интернет переполнен статейками, авторы которых уверяют, что вины людей нет. Почитав их, действительно может сложиться впечатление, что оснований для обвинительного вердикта недостаточно.
— Доказательства того, что деятельность человека является ведущим фактором современных климатических изменений, неоспоримы. Хотя, конечно, для того чтобы понять их, нужно обладать соответствующими знаниями. Но и таких скептиков стало на порядок меньше, а в среде квалифицированных ученых они практически отсутствуют. Но так было не всегда. Сегодня уже трудно представить себе ситуацию 2004 года, когда под эгидой президиума Российской академии наук и при участии тогдашнего советника президента РФ Андрея Илларионова состоялось несколько семинаров, участники которых приняли резолюцию, в которой говорилось, что Киотский протокол не имеет научного обоснования. Соответствующее письмо президенту с рекомендацией отказаться от подписания Киотских соглашений было подписано бывшим президентом Российской академии наук Юрием Осиповым.
— Но климатические скептики говорят, что для окончательных выводов нужны дополнительные исследования…
— Как все мы знаем, существует два извечных ключевых вопроса: кто виноват и что делать? Что касается первого, то там все ясно и дополнительных исследований не требуется. Роль хозяйственной деятельности человека в изменении состава атмосферы и климата Земли изучена более чем подробно.
А вот чтобы ответить на второй, нужны дополнительные исследования. Сегодня в качестве единственного средства решения проблемы климатических изменений предлагается ограничение, а в относительно близкой перспективе и полный отказ от тех видов топлива, в которых содержится ископаемый углерод, — от угля, нефти и газа. При этом предлагаемые альтернативы в виде солнечной энергии и энергии ветра пока слишком дорогие и нестабильные. Но приходится на это идти, поскольку мы не представляем, сколько именно времени осталось до того момента, когда будет пройдена точка невозврата и климатические изменения станут необратимы.
И здесь крайне важны дополнительные исследования. Нам нужно гораздо лучше представлять, каким запасом времени мы обладаем. Хорошо было бы наладить постоянный мониторинг теплосодержания Мирового океана, а также течений, особенно в зоне Северной Атлантики. Необходимо лучше представлять границы стабильности природных резервуаров углерода, которые могут стать неконтролируемым источником углекислого газа при дальнейшем росте глобальной температуры.
Еще одно чрезвычайно важное направление «дополнительных исследований» — это организация непрерывного мониторинга сферического альбедо Земли с высокой точностью. Для этого нужна спутниковая группировка, насчитывающая десятки спутников, каждый из которых измерял бы отраженный от Земли свет в своем секторе.
— Очень часто приходится слышать, что беспокойство по поводу глобального потепления преувеличено. Земля, мол, в прошлом не раз переживала климатические изменения, и ничего страшного не случилось. Что можно ответить таким «оптимистам»?
— Вы правы, это один из самых распространенных аргументов, и не только скептиков. Многие профессиональные климатологи, которые не сомневаются в антропогенной природе современных климатических изменений, рассуждают подобным образом. Мол, все циклично, и человек лишь немного вмешался в ту естественную цикличность, что была задолго до его появления. Но, как я уже говорил, наиболее опасный сценарий предполагает, что климатические изменения могут приобрести необратимый характер.
Все дело в потенциально нестабильных резервуарах углерода в природе. Один из таких резервуаров — вечная мерзлота, которая хранит в себе замороженные остатки растений. Если в результате глобального потепления температура вырастет, а вечная мерзлота растает, то вся эта органика станет доступна для окисления микроорганизмами. В результате огромное количество углекислого газа поступит в атмосферу.
И мы уже не сможем вмешаться в этот естественный процесс. И вот здесь важна скорость глобального потепления. В геологическом прошлом Земли скорость глобальных климатических изменений была относительно невелика. А значит, каждый год лишь небольшая часть вечной мерзлоты таяла, и относительно небольшое количество углекислого газа поступало в атмосферу. Биосферные механизмы долговременного извлечения углекислого газа из атмосферы справлялись с такими количествами.
Сегодня скорость климатических изменений на несколько порядков выше, чем в прошлом. И главная интрига и опасность современной ситуации заключается в том, что на этот раз биосферные механизмы могут не справиться.
И вечная мерзлота — далеко не единственный нестабильный резервуар и потенциальный источник поступления углекислого газа в атмосферу. Например, при повышении температуры Земли падает растворимость углекислого газа в океане. А его там, между прочим, в 50-60 раз больше, чем в атмосфере.
И повышение температуры может привести к тому, что растворенный CO2 начнет выделяться. Это называют еще «эффектом шампанского», и каждый, кто когда-нибудь пытался открыть бутылку с теплым игристым вином, хорошо представляет себе это явление.
— После нашей с вами последней беседы про изменение Гольфстрима из-за глобального потепления в комментарии к статье пришли несогласные, уверенные в том, что климатом и погодой управлять нельзя, а рассуждения о пагубном влиянии углекислого газа носят исключительно умозрительный характер. Некоторые люди уверены, что «любой действующий вулкан выбрасывает углекислого газа больше, чем все человечество за последние 500 лет». Насколько убедительной выглядит такая аргументация?
— Это абсолютно неверное утверждение. Но по какой-то непонятной причине эта «утка» летает с одного форума на другой и представляет собой достаточно популярный аргумент в среде климатических скептиков. Но давайте попробуем не быть голословными и приведем некоторые цифры, чтобы читатели смогли наглядно представить себе соотношение объемов выбросов углекислого газа человеком и вулканами.
Например, в 2023 году люди выбросили в атмосферу порядка 40 миллиардов тонн СО2. Что такое 40 миллиардов тонн? Если представить это в виде сухого льда — замороженного углекислого газа, то получится кубик со стороной три километра или горы высотой пять километров. Получается, что каждый год человечество отправляет в атмосферу такую гору СО2. Среднестатистическое крупное извержение вулкана выбрасывает примерно в 10 раз больше твердых пород (лава, пепел), нежели СО2. То есть такой вулкан, который исторгнет в атмосферу годовой антропогенный выброс СО2, должен будет породить десятикилометровую гору пепла и лавы. Такие извержения происходят, но далеко не каждый год и даже не каждое столетие. Объем ежегодной эмиссии углекислого газа за счет вулканической активности составляет огромную величину — от 220 до 540 миллионов тонн СО2. Что составляет лишь около одного процента от антропогенной эмиссии — 40 миллиардов тонн СО2.
Если мы сравним показатели роста концентрации СО2 и вулканической активности, то окажется, что крупнейшие извержения вулканов во второй половине XX века не оказывали заметного влияния на изменение концентрации углекислого газа в атмосфере Земли.
— В заключение не могу не затронуть еще один вопрос. Климатологов, а также тех, кто их цитирует, часто обвиняют в выполнении какого-то хорошо оплаченного заказа загадочных и зловещих «глобалистских» сил, которые хотят уничтожить промышленность развивающихся стран. Почему, на ваш взгляд, конспирология оказывается последним прибежищем климатического скептика?
— Конспирология стала модной. Чего только люди не отрицают. Я встречал тех, кто не верит в существование космоса или шарообразность Земли. Это своего рода тренд — отрицать все ради самоутверждения.
Чтобы побороть такой скептицизм, нужно очень внимательно относиться к этому сообществу и отделять первичный скептицизм, имеющий под собой какие-то основания, от тех, кому бесполезно что-то объяснять.