Василий Иванович Чапаев — самый известный и любимый герой Гражданской войны. Он стал символом борьбы за свободу и одновременно популярным персонажем устного народного творчества. Беззаветно преданный революции, вихрем несущийся на врага в развевающейся крыльями бурке, со сверкающим клинком в руке, храбрец и одновременно лукавый, простоватый — человек из народа. Каким был реальный полевой командир Гражданской войны Василий Чепаев и как он стал легендарным, «Лента.ру» рассказывает в рамках проекта «Жизнь замечательных людей».
По выбеленной известкой стене взорванной часовни в психическую атаку шел офицерский полк. Черными рядами, в полный рост, под бой барабанов каппелевцы накатывались на жиденькую цепь красноармейцев. Напряжение нарастало. Вот у одного из красных бойцов не выдерживают нервы, он вскакивает, рвет на себе тельняшку… Испанцы, немцы, французы, поляки, американцы — бойцы 4-го интернационального батальона испанской республиканской армии подаются к импровизированному экрану, сжимают в руках винтовки. Эффект присутствия настолько мощный, что они уже готовы броситься на помощь. Стрекочет кинопроектор, и в такт ему начинает длинными очередями бить пулемет, за которым залегла девушка в телогрейке — товарищ Анка.
Атака захлебывается, но и у пулеметчицы закончились патроны. Теперь на позиции красных несется конная казачья лава. Кажется, что ее уже не остановить. Наступает кульминация, и тут навстречу врагу на лихом коне вылетает Чапаев. В правой руке — сабля с серебряной рукоятью, папаха лихо сдвинута на затылок, черная бурка развевается, словно крылья. Враг бежит, враг разгромлен, революция победила!
На следующий день бойцы интербригады получили приказ захватить стратегически важную переправу, но, когда до нее оставалось не больше 50 метров, попали под плотный огонь фашистов. Атакующие легли на землю и начали отползать. И тут случилось неожиданное.
Мощный и легко узнаваемый образ легендарного героя Гражданской войны Чапая, воплощенный в фильме братьев Васильевых, стал примером для нескольких поколений революционеров и борцов за свободу во всем мире. В Великую Отечественную войну десятки партизанских отрядов носили имя Чапаева.
Молодое поколение мало знает об Октябрьской революции и Гражданской войне — событиях уже более чем столетней давности. Имена героев постепенно уходят в историю, но о Чапаеве знают все. Он — легенда!
Безусловно, мировую известность ему принес гениальный фильм братьев Васильевых. Но в основе кинематографического образа стоял реальный человек большой судьбы, прославившийся в годы великих перемен. А каким он был на самом деле?
О жизни Василия Ивановича известно много — в первую очередь благодаря книге Дмитрия Фурманова «Чапаев», изданной в 1923 году. В 1919-м Фурманов в течение трех месяцев был комиссаром 25-й дивизии, которой командовал Чапаев. Однако в том, что касается биографии Чапаева, не стоит полностью доверять Фурманову.
Во-первых, сам Василий Иванович имел склонность к мистификациям и нередко рассказывал о себе самые фантастические истории, которые Фурманов доверчиво записывал. Дескать, он внебрачный сын дочери казанского губернатора и артиста-цыгана; упал (по другой версии — спрыгнул) с высочайшей колокольни и не пострадал; разыскивался за убийство, скрывался два года, бродя по Волге с шарманкой; был эсером и анархистом…
Во-вторых, Фурманов писал художественное произведение и в процессе работы колебался:
Наконец, личные отношения Фурманова и Чапаева были весьма непростыми. Чапаев был авторитарен, не любил комиссаров и старался всячески их перед бойцами унизить. Фурманов ревновал комдива к своей жене, у которой был с Чапаевым роман, и писал на него доносы в штаб фронта и партийные органы, настаивая на исключении Чапаева из партии. Кстати, Анна Фурманова значится в титрах фильма братьев Васильевых как один из консультантов.
После выхода фильма «Чапаев» в 1934 году появилось много добровольных исследователей биографии легендарного комдива. А поскольку времени прошло немного и многие участники событий еще были живы, биография народного героя обрастала все большими подробностями, часто весьма фантастическими.
Василий Иванович Чапаев родился 28 января 1887 года в деревне Будайка Чебоксарского уезда Казанской губернии. Дату и место рождения в точности установили чебоксарские комсомольцы, обнаружившие в архивах метрические книги уже не существовавших тогда церквей. Родители его Иван Степанович и Екатерина Семеновна происходили из крестьян. Фамилия Чапаев (на самом деле — Чепаев) досталась деду Степану от прозвища Чепай, что означало у волжских плотогонов «цепляй».
В семье было девять детей, четверо умерли в младенчестве. Отец плотничал, но работы в деревне было мало, и семья с трудом выживала. В 1897 году в поисках лучшей доли Чапаевы переехали в Балаково Самарской губернии — в то время одно их крупнейших (19 тысяч жителей) мест хлеботорговли на Волге. Плотники здесь всегда требовались, и жизнь семьи заметно улучшилась.
Когда Василию исполнилось 12 лет, отец решил, что в семье должен быть хоть один грамотный. Василий поступил в первый класс церковно-приходской школы и стал петь в церковном хоре. Музыкальный слух и голос у него были хорошие, и любовь к пению он сохранил на всю жизнь. Проучился Василий меньше трех лет. Конец его образованию положил следующий случай.
За неизвестную истории провинность 14-летнего Васю отправили в карцер, которым служило верхнее неотапливаемое помещение старой пожарной каланчи. Вдобавок его заставили раздеться до нижнего белья и разуться. Была зима, и мальчик быстро начал замерзать. Чтобы выбраться из карцера, он выбил окно, сильно порезавшись, а затем прыгнул с высоты, как он впоследствии рассказывал, «не меньше десяти саженей» (21,3 метра).
Жизнь Васе спас глубокий сугроб. Замерзшего окровавленного мальчика подобрали прохожие и привезли домой с обморожениями и переломом ноги. Всю оставшуюся зиму и часть весны он проболел и больше уже учиться не ходил. Плотничал вместе с отцом и двумя старшими братьями.
К тому же примерно времени относится и падение Василия с колокольни. Удивительно, но, грохнувшись наземь с большой высоты, он остался совершенно цел. За это его прозвали Ермаком, с которым, по преданию, в юности произошла подобная история.
Чем занимался Василий Чапаев в 1905-1908 годах, точно не известно. По его собственным рассказам, ходил по Волге с шарманкой и «певуньей-плясуньей Настенькой» — выступали на ярмарках, подряжались на случайные работы. Но заболела «касатка, свернулась плясунка, как листик зеленый, на берегу ее схоронил, а шарманку цыгану загнал».
В 1908 году Чапаева призвали на действительную службу, но уже через полгода он вернулся домой. По популярной советской версии, очень напоминающей историю Саши и Володи Ульяновых, Василия отправили в запас из-за старшего брата Андрея, которого якобы казнили за революционную агитацию в армии на Дальнем Востоке.
После возвращения со службы Василий заявил, что хочет жениться. Его избранницей стала дочь священника красавица Пелагея Метлина. Обе семьи были против, но Василий пригрозил самоубийством, и ему уступили. Через год в молодой семье родился сын Александр, в 1912 году — дочь Клавдия, а в 1914-м — сын Аркадий. Жизнь Василия Чапаева, проходившая в постоянном тяжелом труде, мало отличалась от жизни миллионов других русских людей. Август 1914-го все изменил.
Поначалу Великая война не казалась русскому обществу чем-то ужасным. Наоборот, люди самых разных взглядов и социального положения видели в ней возможность изменить в лучшую сторону жизнь в дряхлеющей Российской империи, где «верхи не могли, а низы не хотели жить по-старому». Вот только характер и способы достижения желаемых перемен они представляли себе по-разному.
«Война может принести России великие блага, не материальные только, а духовные, — писал в 1915 году русский философ Николай Бердяев. — Она пробуждает глубокое чувство народного национального единства, преодолевает внутренний раздор и вражду».
«Революционный класс в реакционной войне не может не желать поражения своему правительству. Это — аксиома», — в том же 1915 году написал в Швейцарии большевик Владимир Ульянов-Ленин и призвал превратить империалистическую войну в гражданскую.
Василий Чапаев никогда не слышал ни о Бердяеве, ни о Ленине. Политикой и тем более философией он не интересовался. Но и он войну принял с воодушевлением. Мобилизация означала для деятельной и рисковой натуры Чапаева освобождение от опостылевшей рутины, новые острые ощущения, романтику впечатлений и возможностей. Общее настроение первых месяцев Великой войны выразил сослуживец Чапаева — рядовой комбатант Семен Федоренко:
Впору война оказалась и Василию Чапаеву. Отправившись на фронт в январе 1915 года, к мирной жизни он уже не вернулся.
За бурные, полные событий четыре года Чапаев прошел путь от безвестного рядового ратника ополчения до прославленного командира дивизии. И не утони он в реке Урал неподалеку от Лбищенска 5 сентября 1919 года, кто знает — со временем Чапаев мог бы командовать «всеми вооруженными силами советской республики». Если бы, конечно, «маленько подучился».
Рядовому Василию Чапаеву повезло пережить первый и второй бои, а затем он на практике начал постигать науку воевать, уникальную не только для каждой войны, но и для конкретного ее места и времени, чему в академиях не учат. Для этого Чапаев оказался весьма подходящим человеком, уже достаточно взрослым и опытным.
В 1915 году боевые действия на австро-венгерском фронте на Волыни и в Галиции шли активно. Русские войска наступали, одерживали громкие победы, затем отступали и вновь наступали. Попадали в окружение, вырывались, окружали и брали в плен противника. В маневренной войне, где постоянно менялся расклад сил, храброму и инициативному солдату отличиться было значительно проще, нежели при многомесячных сидениях в гнилых траншеях под залпами тяжелой артиллерии.
За инициативу и исполнительность Чапаева отличали командиры, за дружелюбие и надежность уважали солдаты. В критических ситуациях товарищи надеялись на него и охотно ему подчинялись.
Нередко бывает, что воин, прекрасно проявлявший себя в бою, теряется и замыкается во время отдыха. Чапаев был не таким — он притягивал к себе людей, был центром и душой компании, остроумным рассказчиком, красиво пел, да и переплясать Чапаева, когда тот шел вприсядку, могли немногие.
Всего через полгода «за хорошее поведение и отличное знание службы» Чапаев был произведен в младшие унтер-офицеры, минуя чин ефрейтора, и награжден Георгиевской медалью и Георгиевским крестом 4-й степени. А уже в октябре 1915 года получил звание старшего унтер-офицера.
Закончил Первую мировую войну Василий Чапаев в чине фельдфебеля с тремя Георгиевскими крестами (по другим данным, даже с четырьмя — то есть полным Георгиевским кавалером) и несколькими тяжелыми ранениями.
Два с половиной года на передовой сделали Василия Чапаева совсем другим человеком. На службу уходил бесшабашный волжский мастеровой, а вернулся закаленный в боях воин, уверенный в себе и знающий себе цену. Изменилась и страна. Миллионы солдат — бывших крестьян уходили с фронта, прихватив с собой оружие, делить помещичью землю и барское добро. Василий Чапаев к земле и крестьянскому хозяйству привязан не был. Его дед Степан гонял плоты по Волге, отец Иван плотничал, а Василий научился хорошо воевать — и ему это нравилось.
Начавшаяся в стране борьба за власть постепенно перерастала в Гражданскую войну, которая требовала опытных и умелых командиров. Но нужно было выбрать, на чьей стороне и за что воевать. Чапаев в политике разбирался слабо. Позже об этом периоде он так рассказывал Ивану Кутякову:
Не погибни Чапаев в 1919 году, в 1937-м все эти колебания ему наверняка припомнили бы. Но анархистом он пробыл недолго. Как миллионы других недавних подданных империи, веривших, что вслед за падением царского режима немедленно должна наступить эра справедливости, благоденствия, мира и добра, Чапаев попал под очарование лозунгов большевиков, которые обещали быстрое и ясное решение всех проблем: «Долой войну!», «Землю — крестьянам!», «Заводы — рабочим!» Куда уж лучше.
Осенью 1917 года Чапаев вступил в партию большевиков. То, что новый товарищ никогда не слышал о Карле Марксе и не знал, чем отличается второй Интернационал от третьего, большевиков в то время не волновало. В лице Чапаева они получили опытного, авторитетного и верного командира. Ни в какие другие партии он больше никогда не вступал и, хотя это было нелегко, всегда старался подчиняться партийной дисциплине.
В декабре 1917 года Чапаев был избран народным комиссаром внутренних дел Николаевской (ныне город Пугачев Саратовской области) уездной трудовой социалистической коммуны.
Председателю уездного Совета Вениамину Ермощенко комиссар свои методы объяснил следующим образом: «Когда застрелишь — он ничего не помнит, а попорешь — помнит и рассказывает».
Все изъятые ценности поступали в советскую казну, в денежном отношении Чапаев был болезненно щепетилен.
В 1918 году большевики силой устанавливали свою власть на Урале и в Поволжье, что вызывало естественное сопротивление. Началась волна восстаний, которые новая власть жестоко подавляла. Вот тут и пригодились военный опыт и решительность бывшего фельдфебеля. Одно из таких восстаний случилось в Балаково, где жили родители Чапаева и его младший брат Григорий — военный комиссар. Григорий был ранен и добит штыками.
Мученическая смерть брата ожесточила Чапаева, он стал еще более непримиримым к врагам, будь то восставшие против продразверстки крестьяне, самарские народоармейцы, уральские казаки, чехи или корниловцы. Борьба с любыми антибольшевистскими силами приняла для него характер личной мести. Ожесточение было взаимным: ни чапаевцы, ни их противники пленных не брали.
Подавление крестьянских восстаний и мятежи в городах стали прологом длительной и кровопролитной Гражданской войны, которая продолжалась с мая 1918 года по октябрь 1922-го.
13 июня 1918 года ВЦИК принял постановление о «Принудительном наборе в Рабоче-крестьянскую Красную армию». Время добровольных красногвардейских дружин и партизанских отрядов закончилось. В сложившейся обстановке Чапаеву приходилось одновременно формировать части, обучать бойцов и вести с ними боевые действия. Методику набора рекрутов и принципы их революционного воспитания Чапаев излагал не без гордости:
Из Николаевских полков была организована бригада, командиром которой назначили Чапаева. В бригаду вошли около трех тысяч бойцов при 65 пулеметах, 8 орудиях и бронеавтомобиле. Бригада успешно сражалась на Восточном фронте с не желавшими принимать советскую власть уральскими казаками, с поднявшими мятеж чехословаками и каппелевцами Народной армии КОМУЧа (Комитет членов Всероссийского учредительного собрания), не раз одерживая победы благодаря тактическому чутью, находчивости и личной храбрости своего командира.
В августе 1918 года бригада была увеличена до дивизии в составе одного кавалерийского и пяти пехотных полков, а в сентябре Чапаев был назначен начдивом.
Постоянной линии фронта в 1918 году не существовало, на огромной территории от Южного Урала до Каспийского моря бои шли с переменным успехом. Из-за растянутых коммуникаций чапаевская дивизия оказалась отрезанной от снабжения. В тылу у нее бесчинствовали казачьи отряды, захватывая обозы с боеприпасами и продовольствием.
Кризис наступил в середине октября. Командующий 4-й армией Восточного фронта бывший унтер-офицер Тихон Хвесин требовал от Чапаева непременно взять столицу уральского казачества — город Уральск. Но дивизия не располагала достаточными для этого силами. Измотанный постоянным боями, находящийся на грани нервного срыва, начдив стал подозревать товарища Хвесина в предательстве, называл мерзавцем и слал штаб фронта истеричные телеграммы. В ответ Хвесин угрожал начдиву отстранением от должности, судом и расстрелом.
Не дождавшись подкрепления, Чапаев оставил занимаемые позиции и с боями отступил, что было представлено им так: «Успешный прорыв из окружения, когда военный талант и мужество командира позволили им избежать плена и смерти, вновь укрепил их боевой дух».
Хвесин требовал расстрелять Чапаева за невыполнение приказа, но в конечном итоге его самого отстранили от должности. В Реввоенсовете (РВС) решили, что так будет безопаснее. Репрессии в отношении популярного полевого командира могли привести к бунту в самой боеспособной дивизии фронта. Чапаева наградили именным наганом и откомандировали, от греха, в Академию Генерального штаба — учиться. Видимо, его телеграмма произвела должное впечатление.
Учеба Чапаеву впрок не пошла. В фильме братьев Васильевых он говорит: «Я ведь академиев не кончал, я их не закончил». В академии Василий Иванович не проучился и месяца — сбежал.
Не окончивший и трех классов церковно-приходской школы начдив был просто не способен усвоить военную историю, военную географию, экономику, алгебру и другие сложные науки (всего десять). А болезненное самолюбие, высокое самомнение и уверенность — отчасти оправданная — в своем исключительном военном таланте («Я Чапаев! А ты хто?») не позволяли ему этого признать. Преподавателей «из бывших» Чапаев считал «недобитой контрой», чего не скрывал. Он написал письмо в РВС с просьбой вернуть его на фронт, а получив отказ, самовольно уехал из Москвы, что было расценено как дезертирство. Итог своему обучению Чапаев подвел такой:
Не имея нужных мандатов, из Москвы до Балаково Чапаев добирался почти месяц. Дома ему пришлось разбираться с запутанными семейными отношениями. Любимая жена Пелагея еще в 1915 году сбежала с кондуктором, бросив троих детей, младшему из которых был всего год. В 1916-м на австрийском фронте был смертельно ранен боевой товарищ Петр Камешкерцев, и Чапаев обещал умирающему другу позаботиться о двух его детях.
Вернувшись с фронта в 1917 году, Василий Иванович приехал к вдове друга, чтобы забрать детей, но она твердо заявила: «Забираешь детей — забирай и меня». Так у Чапаева появилась вторая Пелагея. А пока Чапаев боролся за лучшую жизнь для всех, пятеро детей и две Пелагеи (Пелагея первая периодически возвращалась) были оставлены на попечение отца, которому это совсем не понравилось.
Добравшись наконец из Москвы до дома, Чапаев узнал, что загуляла и вторая его Пелагея.
В конце февраля 1919 года Чапаев приехал в Самару, где в то время находился штаб 4-й армии. Незадолго до этого ее возглавил Михаил Фрунзе. О Чапаева Фрунзе слышал много разного: что тот анархист и самодур, но храбр и революции предан беззаветно, и бойцы готовы идти за ним хоть на смерть. При личной встрече Чапаев произвел на Фрунзе благоприятное впечатление, и командарм счел возможным вернуть ему дивизию (теперь она называлась 25-й), тем более что за время отсутствия Чапаева дисциплина разладилась и самого Фрунзе едва не убили, когда он приехал с инспекцией в одну из бригад. Для присмотра за буйным комдивом Фрунзе назначил опытного и идеологически надежного комиссара Дмитрия Фурманова.
Чапаев не подвел Фрунзе. Оказавшись в родной стихии, комдив быстро навел в 25-й порядок. Весной и летом 1919 года дивизия наступала и 9 июня вошла в Уфу. В одном из боев Чапаев был ранен. Пуля, пущенная с аэроплана, на излете застряла в черепе комдива, но поле боя он не покинул. За взятие Уфы Чапаев был награжден орденом Красного Знамени.
Разгром штаба 25-й дивизии и гибель Чапаева стали следствием грубых стратегических просчетов ее командования. Дивизия наступала, и ее части оказались разбросаны на большом расстоянии друг от друга. Штаб находился в недавно занятом казацком городке Лбищенске (с 1939 года — город Чапаев, ныне Казахстан), растянувшемся вдоль реки Урал. Ближайшие боевые части ушли вперед на 40-70 километров.
Кроме штаба, в Лбищенске располагался политотдел, трибунал, ревком и другие штатные учреждения дивизии, школа курсантов, авиационный парк, склады и обозы. Но поскольку сплошной линии фронта не существовало, крупному отряду казаков (1500 сабель, 10 пулеметов и 2 легких орудия) удалось в ночь на 5 сентября 1919 года незаметно подойти к городу. Чапаев был уверен, что казаки его боятся и так далеко не сунутся, потому разведка и охрана были организованы кое-как.
Среди нападавших было много уроженцев Лбищенска, а в городке — немало их родственников и сочувствующих, поэтому казаки знали точное расположение красных. Атака началась в четыре утра. Спящие по хатам красноармейцы были застигнуты врасплох и организованного сопротивления оказать не смогли. Разрозненные группы в разных частях станицы отбивались несколько часов, но постепенно были уничтожены или взяты в плен. Пленных водили по станице, и если кто-то указывал на грабителя или насильника среди них, тут же рубили шашками. Остальных расстреляли за околицей из пулемета.
Назначенный вместо Фурманова в 25-ю дивизию военный комиссар Батурин был ранен и пытался спрятаться в хате под печью, но хозяйка его выдала. Смерть Батурина была лютой. По утверждениям белых, они уничтожили до 1500 красноармейцев и около 800 взяли в плен, потеряв 120 человек.
В конце 1930-х годов венгры приезжали в Советскую Россию искать могилу Чапаева, но к тому времени Урал во время разливов размыл берега, и обнаружить захоронение им не удалось.
Подмога пришла только через двое суток, когда помогать было уже некому. Погибших с почестями похоронили, любимого командира оплакали и пошли дальше. Лбищенский рейд лишь ненадолго улучшил положение белой армии и уральских казаков. Красная армия наступала, и остановить это наступление у белых не было сил.
Скорее всего, комдив Чапаев так и остался бы в истории Гражданской войны в ранге «местных святых». Воевал он в Приуралье, далеко от столиц, да и Гражданская война с его смертью не закончилась, а значит, появлялись новые герои. Но история распорядилась иначе.
Бывший чапаевский комиссар Дмитрий Фурманов лбищенской мясорубки избежал. Из-за ссоры с Чапаевым его отправили работать в Туркестан, а на его месте оказался несчастный Батурин. После Гражданской войны Фурманов занялся литературным творчеством. «Чапаева» он задумал как художественно-документальный роман, поэтому ряд персонажей и событий в его произведении вымышлены.
Доходило до абсурда: после выхода фильма на памятнике в Самаре фамилию «Чепаев» срочно заменили на «Чапаев».
Роман вышел в 1923 году, когда советская цензура делала первые робкие шаги, и имела большой успех, выдержав несколько переизданий.
Фурманов умер в 1926 году, всего на семь лет пережив героического комдива. В результате обоим повезло не попасть в жернова сталинских репрессий 30-х годов. Меньше повезло другим героям произведения. Иван Кутяков — комбриг и правая рука Чапаева, возглавивший 25-ю дивизию после его смерти, дослужившийся до члена военного совета при наркоме обороны, был расстрелян в 1938-м как «враг народа». После этого все ранние тиражи «Чапаева» были изъяты. В последующих изданиях многие фамилии были изменены, а события «исправлены».
В 1933 году Анна Фурманова передала режиссерам «Ленфильма» Сергею и Георгию Васильевым (однофамильцам, работавшим под псевдонимом «братья Васильевы») сценарий будущего фильма, написанный на основе ее пьесы «Чапаев». Режиссеров история заинтересовала, но сценарий они основательно переработали, сделав главным героем не комиссара, как это было у Фурмановой, а самородка начдива. Тем не менее в заявке значилось: «Фильм о руководящей роли партии в эпоху становления Красной армии».
Перед утверждением сценарий принесли Сталину. Он его внимательно прочел и предложил ввести в картину романтическую линию. Так появилась пулеметчица Анка.
Создатели фильма очень боялись, что их обвинят в слишком уважительном отношении к противнику. В особенности их волновала сцена психической атаки каппелевцев. Но на первом просмотре легендарный конармеец Семен Буденный был в восторге: «Красиво идут, черти!» Кстати, офицер со стеком и папиросой в зубах в первой шеренге — это один из «братьев» Георгий Васильев.
Судьбу фильма решил просмотр в Кремле, у Сталина. Вождь народов и лучший друг кинематографистов фильм одобрил, и его выпустили в прокат. «Чапаев» стал любимым фильмом Сталина.
Фильм имел громадный успех. Реальные и вымышленные его герои — Василий Иванович, Петька, Анка и Фурманов — обрели новую яркую жизнь, в том числе и в устном народном творчестве. И сегодня никто уже не отличает настоящего полевого командира Василия Чепаева от его легендарного киновоплощения — Василия Ивановича Чапаева.