«Эту битву как свою воспринимают и украинцы» Россия десятилетиями воевала с европейской страной. Как ее история закончилась?

Многие нынешние россияне склонны отождествлять Великое княжество Литовское, с которым столетиями граничила сначала Московская Русь, а потом и Россия, с современной Литвой — небольшой прибалтийской республикой. На самом деле это было обширное государство, с которым наша страна долго воевала, сотрудничала и об истории которого у нас мало что знают. Когда и почему разошлись исторические судьбы Украины и Белоруссии? Как во время устроенной Иваном Грозным войны Литве и Польше пришлось окончательно объединиться в единое государство? Почему Великое княжество Литовское сошло с исторический арены и зачем современным гражданам России полезно о нем знать и помнить? На эти и другие вопросы в заключительной части беседы с «Лентой.ру» ответил кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Школы актуальных гуманитарных исследований Института общественных наук РАНХиГС Сергей Полехов.

Первую часть интервью с историком Сергеем Полеховым, где он рассказал об экспансии Литвы на русские земли после Батыева нашествия, о литовских походах на Москву, Новгород и Псков и о неудачной попытке создать Литовское королевство можно прочесть тут.

Натиск с востока

«Лента.ру»: В чем был секрет успеха московской экспансии на территорию Великого княжества Литовского в конце XV — первой половине XVI века во время пяти порубежных войн?

Сергей Полехов: Во-первых, в том, что польский историк Генрик Ловмянский называл превращением литовского боярства из рыцарства в «земянский» класс, то есть в класс землевладельцев. Когда при Витовте они за свою военную службу получили землю, исчезли стимулы для ее продолжения, тем более что Литва после Витовта в основном не вела широкомасштабных войн. Это позволило боярам Великого княжества Литовского (не только литовским, но и других земель) несколько расслабиться и все свое время уделять развитию своих владений. Они занимались выращиванием и продажей зерна и другого продовольствия, сплавом леса, например, из Полоцкой земли по Западной Двине до Риги.

Поэтому когда в конце XV века Великое княжество Литовское впервые столкнулось с московскими претензиями, оно оказалось к этому не готово. Кстати, другие польские историки вслед за Ловмянским именно этот фактор считают одной из главных причин военного ослабления Литвы.

Во-вторых, что недавно хорошо показал российский историк Михаил Кром, успех экспансии Москвы можно объяснить еще и тем, что она умело воспользовалась непростой внутриполитической ситуацией в соседней стране, например, разногласиями между Вильней и пограничными княжествами. Первым эшелоном владений Великого княжества Литовского, с которым столкнулась Москва в своем продвижении на запад, были удельные или полусуверенные княжества, чьи правители находились в сложных отношениях как друг с другом, так и с великокняжеским двором.

Поэтому Москва сравнительно легко переманила на свою сторону властителей самостоятельных княжеств, таких как князей Одоевских, Воротынских, Белевских, Мезецких, Вяземских. На их территориях не было мощных развитых городских центров, имевших самоуправление и особые привилегии от великого князя Литовского, вроде Смоленска, Полоцка, Витебска и Мстиславля. Когда позднее Москва столкнулась с этими городами, налаживать с ними контакты ей оказалось сложнее.

В-третьих, у окружения великого князя Литовского не было личных владений на восточных окраинах государства, поэтому оно не имело достаточных стимулов для их защиты от московского натиска.

В-четвертых, в Москве очень умело и грамотно воспользовались грубыми внутриполитическими ошибками великого князя Литовского Александра Ягеллона, правившего на рубеже XV-XVI веков. Стремясь укрепить внутреннее единство своего государства, он попытался реанимировать на территории страны Флорентийскую унию, что вызвало религиозные конфликты между его католическими и православными подданными. Иван III этим успешно воспользовался для обоснования дальнейшего продолжения своей экспансии в западном направлении.

В том смысле, что нужно защитить наших православных единоверцев, которых в Литве притесняли?

Конечно, использовалась именно такая риторика. Важно еще отметить, что отъезд в Москву верховских князей так и не принес им того, на что они рассчитывали.

Самой фатальной для Великого княжества Литовского была война 1500-1503 годов, по завершении которой оно потеряло более трети своей территории. После предыдущего военного столкновения в 1494 году Москва и Вильно заключили «вечный» мир, который скреплялся династическим браком. То есть ситуация оказалась зеркальной тому, что было при Витовте. На сей раз дочь великого князя Московского Елена Ивановна стала женой великого князя Литовского.

Более того, за все это время новые московские претензии к Литве накапливались как снежный ком. Уже к началу 1500 года вооруженные люди, действовавшие в интересах Московского государства, заняли несколько городов Великого княжества Литовского к западу от Оки. В 1500 году Москва без объявления войны приступила к открытым боевым действиям против Литвы.

Это застало Александра Ягеллона врасплох. Он долго не понимал, что происходит и как ему в этой ситуации следует поступить — собирать войско, приглашать наемников из Европы или попытаться договориться с Москвой. И только спустя некоторое время после фактического начала боевых действий Иван III прислал Александру Ягеллону официальную грамоту об объявлении войны.

Перевод этого документа на нижненемецком языке я и моя коллега Екатерина Ричардовна Сквайрс несколько лет назад нашли в архиве немецкого города Любека и недавно опубликовали. Конкретного указания причин, из-за которых Иван III расторг «вечный» мир и снова объявил войну Литве, там практически нет. В этой грамоте было много обличительной риторики, но мало конкретики.

Наивысшим успехом Московского государства в порубежных войнах с Литвой было взятие Смоленска в 1514 году. После этого великий князь Московский Василий III Иванович пообещал его жителям сохранить те привилегии, которые незадолго до этого им пожаловал великий князь Литовский Сигизмунд I Старый.

Но в силу разных обстоятельств, о которых до сих пор спорят историки, в том числе из-за заговора городской верхушки после московского поражения в битве при Орше месяц спустя, вскоре он передумал. В следующий раз крупных успехов на западном направлении Москва достигнет только в начальный период Ливонской войны во второй половине XVI века.

Оршанская битва

В 2014 году в Литве, Белоруссии и на Украине широко отмечали 500-летие Оршанской битвы. Имела ли она на самом деле какое-либо решающее значение?

После взятия Смоленска в июле 1514 года московские войска двинулись дальше вглубь Великого княжества Литовского, но 8 сентября под Оршей их разгромила объединенная польско-литовская армия. Об истинном значении этой битвы историки до сих пор горячо спорят. Желающих углубиться в эти споры отсылаю прежде всего к работам Алексея Лобина, Александра Казакова и Иеронима Грали. Несомненно, битва при Орше была крупным поражением московских войск, но предметом дискуссий остается вопрос — считать ли его тактическим или стратегическим.

С одной стороны, таких крупных успехов, как взятие Смоленска, у Москвы в той войне больше не случилось. Битва под Оршей остановила дальнейшее наступление Русского государства на территорию Великого княжества Литовского — более того, московское войско даже немного откатилось назад. С другой стороны, после битвы под Оршей война продлилась еще восемь лет, по ее итогам Смоленск остался под властью Москвы.

Сражение под Оршей интереснее тем, что его очень широко использовала в своих целях ягеллонская пропаганда. Поляки постарались, чтобы по всей Европе разнеслась весть о якобы сокрушительном разгроме на Днепре «огромного войска московитов». Поэтому сражение под Оршей очень хорошо освещено в источниках: панегириках, одах, в публицистических текстах. В 1530-1540-е годы на эту тему написали знаменитую картину, которая находится в Национальном музее в Варшаве.

Во время битвы к полякам и литовцам попало много пленных, в том числе воеводы Михаил Булгаков-Голица, Иван Пронский и конюший Иван Челяднин. Часть пленных была послана в качестве «живого трофея» папе Льву X, императору Максимилиану I Габсбургу и другим европейским правителям. Некоторые из них по пути были отбиты у посольства и отправлены московскому государю.

Остальных распределили по литовским замкам и дворам. Литовско-московские переговоры об обмене пленными велись долгие годы, но безрезультатно, и вчерашние воины умирали в литовской неволе, где условия содержания оставляли желать лучшего. Некоторые из этих пленных прожили в неволе десятки лет — последние из них вернулись в Россию лишь в 1552 году.

Как известно, по перемирию 1522 года Москва оставляла за собой Смоленск, но отказывалась от претензий на Киев, Полоцк, Витебск и ряд других городов и земель Великого княжества Литовского и от требований немедленно отпустить домой пленных.

Если говорить о подлинном значении этой битвы, то историки до сих пор спорят еще и о том, насколько ее итоги повлияли на отказ императора Священной Римской империи Максимилиана I от ратификации русско-имперского союза против государств Сигизмунда Старого (Польши и Литвы) на условиях, которые он предложил Василию III в грамоте от 4 августа 1514 года. На сей счет у разных специалистов существуют различные точки зрения.

Почему Оршанскую битву активно используют в современных войнах памяти не только на Украине и в Литве, что понятно, но даже в Белоруссии?

Битва под Оршей способствовала формированию белорусского национального мифа. Сразу отмечу, что под мифом подразумевается не какая-то выдумка, а конституирующий нарратив о прошлом нации. Кстати, польско-литовским войском под Оршей командовал православный князь Константин Иванович Острожский, поэтому эту битву как свою воспринимают и украинцы, и точно такие же права на нее как неотъемлемую часть своего прошлого имеют поляки и литовцы.

Различные представители этих четырех народов по-разному оценивают участие в Оршанской битве своих предков и ее значение для своей национальной истории. Особенно ярко это проявляется не столько в исторических работах, сколько в публицистических текстах.

Во-первых, для жителей Польши, Литвы, Белоруссии и Украины она представляет важную часть их национальной истории. Во-вторых, это историческое событие позволяет им дистанцироваться от России — как тогдашней, так и нынешней. Это заодно и ответ на вопрос, почему для этих стран мифом основания стала именно Оршанская битва 1514 года, а не, например, Грюнвальдская битва 1410 года.

Для современной Белоруссии событие важно еще и тем, что произошло на ее территории. Это сейчас имеет большое значение для становления белорусской национальной идентичности. Белорусские ученые признают, что многие процессы национального строительства у них в стране, в силу разных причин, имеют догоняющий характер и проходят с некоторым запозданием. Все это самым непосредственным образом влияет на современное восприятие исторических событий 500-летней давности.

Конфедерация двух народов

Стала ли Ливонская война, начатая Иваном Грозным в 1558 году, причиной объединения Литвы и Польши в Речь Посполитую по Люблинской унии 1569 года или это событие в любом случае было неизбежным?

Я бы не стал так категорично говорить о неизбежности этого события, но думаю, что рано или поздно это должно было произойти. Переговоры о полноценном объединении двух государств шли еще при Александре Ягеллоне. По мере нарастания натиска на Литву со стороны Москвы они то затухали, то снова активизировались. Этому способствовало еще и то, что значительной части литовского общества импонировала хорошо знакомая им польская модель социально-политического устройства.

Заключению Люблинской унии именно в 1569 году способствовали несколько факторов. Во-первых, у польского короля и великого князя Литовского Сигизмунда II Августа, последнего монарха из династии Ягеллонов, не было сына, поэтому остро стоял вопрос о престолонаследии. Во-вторых, это очередная война с Русским государством, о которой вы упомянули.

Все это совпало с определенными политическими процессами, происходившими как в Королевстве Польском, там и в Великом княжестве Литовском. Например, в Польше в это время развивалось так называемое экзекуционное (от латинского executio — исполнение) движение. Его представители выступали за усиление роли государства в жизни страны и укрепление королевской власти, за соблюдение законности и защиту прав собственности, за повышение боеспособности королевского войска. Схожая ситуация была и в Великом княжестве Литовском, хотя там в это время шляхта только пробуждалась, поэтому политические процессы протекали несколько по-другому.

Иными словами, в Польше и Литве существовали различные магнатские группировки, конфигурация которых часто менялась в зависимости от ситуации. Все они отстаивали разные сценарии развития своих стран, касающиеся в том числе развития сотрудничества между двумя государствами. В результате к 1569 году и в Польше, и в Литве победили сторонники унии, что и было зафиксировано на Люблинском сейме.

Можно ли сказать, что после Люблинской унии со временем Великое княжество Литовское растворилось в Речи Посполитой, в которой доминировала Польша, и постепенно подверглось социальной и культурно-религиозной полонизации?

Нет, после Люблинской унии и возникновения Речи Посполитой Литва не была полностью поглощена Польшей. В 1569 году произошел переход от личной унии, когда два государства объединялись под властью одного монарха, к конфедерации обоих народов с общими органами управления.

Великое княжество Литовское от Люблинской унии больше выигрывало, хотя и теряло тоже немало. Например, после унии от Литвы под власть Польши перешли Киевское (территория Среднего Поднепровья), Подольское, Волынское и Подляшское воеводства.

Люблинская уния до сих пор отзывается в событиях современности, потому что она стала одной из точек бифуркации, когда разошлись исторические судьбы Украины и Белоруссии, а граница между ними прошла примерно по Припяти (точнее, чуть южнее). Говоря другими словами, именно после Люблинской унии территории будущих Украины и Белоруссии оказались в разных политических организмах, но внутри одной конфедерации. Украинские земли отошли к Польской короне, а белорусские остались под властью великих князей Литовских.

Продолжали функционировать политические институты, армия, монетный двор. Сохранилась территория Великого княжества Литовского с его границами, хотя и в очень урезанном виде. Никуда не исчезло и литовское законодательство, например, в 1588 году в Вильне был принят третий Статут Великого княжества Литовского.

В дальнейшем все ключевые атрибуты литовской государственности в составе Речи Посполитой сохранялись и в определенных рамках модифицировались. Все помнят конституцию Речи Посполитой от 3 мая 1791 года, но можно вспомнить и дополнение к ней — Взаимную гарантию обоих народов.

Ополячивание Литвы

А что насчет полонизации Великого княжества Литовского?

Современные историки рассматривают этот вопрос более нюансировано. В то время идентичность имела сложный и многосоставный характер. Она определялась принадлежностью к определенной конфессии, политическому народу (политической нации), сословию, местному сообществу внутри воеводства или повета.

В том числе это касается и самодентификации православных жителей Речи Посполитой как «руских» людей, то есть принадлежащих к руси как народу. Это в равной степени относится и к подданным великого князя Литовского (предки нынешних белорусов), и к подданным польского короля (предки современных украинцев). Все вышесказанное сочеталось и с литовской идентичностью, то есть осознанием своей принадлежности к политическому народу Великого княжества Литовского.

Польское королевство предлагало определенную социально-политическую модель, которая была очень привлекательна для шляхты Великого княжества Литовского. Если мы и вправе говорить о какой-либо полонизации, то она заключалась в усвоении этой модели.

Она могла выражаться по-разному, но в любом случае она обуславливалась необходимостью встраивания наиболее активных представителей литовского общества в социальные, политические и культурные институты Речи Посполитой.

Поэтому шляхта Великого княжества Литовского, в том числе православная, в общественной и даже в частной жизни постепенно переходила на польский язык, перенимала польские обычаи и польскую одежду. Некоторые для получения образования, достижения карьеры или других честолюбивых целей готовы были переменить веру и перейти из православия в униатство или даже сразу в католичество.

Но так получилось, что внутри Великого княжества Литовского за все время существования Речи Посполитой так и не сформировалось влиятельной магнатской группировки, которая могла бы эффективно отстаивать права православных жителей государства, в частности, воспрепятствовать ликвидации в нем православной иерархии после Брестской унии 1596 года. Этому способствовала стратегия социальной интеграции магнатов и шляхты Великого княжества Литовского в эпоху Реформации и католической реформы: желая получить образование и сделать карьеру, они переходили из православия в иные конфессии — протестантизм и католицизм.

Если говорить о попытках оформления Руси в отдельный политический субъект в эпоху после Люблинской унии, то в середине XVII века после смерти Богдана Хмельницкого недолго существовал проект создания внутри Речи Посполитой «Великого княжества Руского» как третьей равноправной части двусторонней унии Польши и Литвы. Но это план украинской казацкой старшины оказался нежизнеспособным, а Гадячский договор 1658 года, где все это предусматривалось, так и не вступил в силу.

Бомж российской историографии

Почему в итоге Великое княжество Литовское сошло с исторической арены?

С определенного момента сложное социально-политическое устройство Великого княжеств Литовского внутри Речи Посполитой перестало соответствовать новым вызовам времени. Это наглядно показали русско-польская война 1654-1667 годов и Великая Северная война 1700-1721 годов. Когда значительная часть литовской элиты осознала необходимость срочных реформ по всем направлениям, было уже поздно. Нельзя было так долго держаться за идеалы золотого периода Речи Посполитой, который закончился в середине XVII века, после чего на нее обрушились разные бедствия: войны (например, «Потоп»), эпидемии и голод.

Какое отношение история Великого княжества Литовского имеет к истории современной России? Почему мы должны и ее тоже знать и помнить?

Желательно знать и помнить не только историю России. Конечно, это способствует формированию представления о ее уникальности и самобытности, но не отвечает на вопрос, в чем именно это все выражается. Я как историк рассматриваю Великое княжество Литовское как многовекового соседа той части Руси, где возникло Великое княжество Московское, ставшее затем Россией. Когда-то этот сосед был союзником нашей страны, но чаще всего выступал в роли ее противника. Очень интересно сравнивать исторические пути обоих государств, в чем состояли их особенности и к чему они в итоге привели.

Для меня Великое княжество Литовское — это другая Русь. Но не в том смысле, что это несостоявшийся альтернативный вариант объединения Руси под чьей-то другой властью.

И еще нельзя забывать, что некоторые части территории современной Российской Федерации в разные периоды своей истории тоже входили в Великое княжество Литовское — Торопец, Смоленск, Брянск, Верхнее Поочье.

Нам совсем необязательно заниматься исторической апроприацией и присваивать себе историю Великого княжества Литовского. Не так давно мой старший коллега Александр Ильич Филюшкин очень точно и емко определил его место в нашей нынешней исторической науке, назвав Великое княжество Литовское бомжом современной российской историографии.

Почему?

Потому что у нас в России есть блестящие сообщества специалистов по истории Великобритании, Франции, Германии, Испании, США, Китая или государств Африки и Ближнего Востока. Но в нашей стране почти полностью отсутствует сообщество историков по государству, с которым она граничила много столетий и была с ним неразрывно связана политическими, экономическими, культурными и династическими узами.

Издавна так получилось, что историю Великого княжества Литовского у нас принято считать частью истории Российской империи, а значит — и нынешней России тоже. Но такой подход порождает совершенно бесплодные и бессмысленные дискуссии, кто на самом деле его настоящий наследник. Однако никто нам не может запретить рассматривать Великое княжество Литовское как очень важного многовекового соседа, который в итоге сошел с исторической сцены, но внес определенный вклад в развитие Руси. Это касается в том числе и той части Руси, которая в наши дни входит в состав современной России.