До истечения срока ультиматума, выдвинутого президентом США Дональдом Трампом России и ее союзникам, остается меньше недели. За последние месяцы американский лидер резко изменил свою позицию по украинскому конфликту: он все чаще осуждает российские удары и, похоже, сумел сгладить противоречия с европейскими союзниками. Параллельно с этим государственный секретарь США Марко Рубио объявил о начале периода стратегической стабильности в отношениях с Китаем, тогда как против исторически дружественной Индии США готовы ввести вторичные пошлины за сотрудничество с Россией. О том, что означает ультиматум Трампа для внутренней динамики в НАТО, какую роль в происходящем играет Китай и каким может быть будущее мирного урегулирования на Украине, «Ленте.ру» рассказал доцент философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, старший научный сотрудник Института научной информации по общественным наукам (ИНИОН) РАН Борис Межуев.
«Лента.ру»: Президент США Дональд Трамп выдвинул России ультиматум по конфликту на Украине. Почему это произошло именно сейчас?
Борис Межуев: Это произошло по двум причинам. Во-первых, из-за наступления российских войск. США и лично Дональд Трамп хотят его остановить. Для них это, совершенно очевидно, категорический императив.
Но есть и другой фактор — игра с Китаем. США рассчитывают как-то повлиять на китайцев, чтобы они подключились к давлению на Россию по украинскому вопросу. Взамен, конечно, США придется чем-то поступиться. Видимо, между двумя державами сейчас идет торг.
Он вполне может нанести по ней болезненный удар, несмотря на то что Индия остается одним из ключевых торговых партнеров США. Раньше эта страна воспринималась как элемент политики сдерживания Китая, а администрация Джо Байдена вела откровенно проиндийский курс...
А европейские страны сыграли какую-то роль в изменении позиции Трампа?
Я не думаю, что Европейский союз и Великобритания повлияли на изменение подхода Трампа по Украине. Конечно, у них есть свои мотивы и рычаги давления на американского президента, но они не стали определяющими.
Насколько неожиданным было изменение подхода Трампа по украинскому конфликту?
С самого первого дня его президентства я понимал, что доброжелательная риторика Трампа в адрес России имеет пределы.
Было ясно, что Трамп даст России определенный шанс выйти из конфликта с помощью перемирия — но на своих условиях.
Каких условиях?
Максимум, на что был готов Трамп, — это корейский сценарий. Фактически речь шла именно об этом, с возможной оговоркой о нейтральном статусе Украины. Еще одной уступкой могло бы стать частичное снятие санкций, но на это уже не согласились европейские страны.
Важно понимать: Трамп — это не революционер, а системный политик. За ним стоит мощная машина — Пентагон, разведсообщество, Республиканская партия и произраильское лобби. Американский политический истеблишмент продолжает функционировать и никуда не делся.
Поэтому сначала Трамп прощупал почву насчет перемирия, показал максимум своих возможных предложений, а затем перешел к фазе давления. Хотя пока оно остается не до конца прозрачным.
А почему Трамп сократил срок ультиматума с 50 до 10 дней?
Это вполне может быть импровизация со стороны американского лидера. Но импровизацией мог быть и изначальный срок в 50 дней. Одно очевидно: сокращение связано с успехами российских военных.
Наступление развивается. Уже наконец взят Часов Яр, и, вполне возможно, что в ближайшее время падет Покровск, а это будет важный символический момент, указывающий на серьезное поражение Вооруженных сил Украины в Донбассе.
Что изменение позиции Трампа по Украине означает для НАТО? В начале его президентства говорили о расколе альянса… Теперь он преодолен?
Конечно, сейчас никакого раскола уже нет. Коллективный Запад восстановился. Видимо, сама перспектива раскола была довольно призрачной.
Трамп сделал то, что от него ожидалось: заставил европейских партнеров гораздо больше заботиться о собственной безопасности.
И это никогда бы не случилось, если бы в европейских странах оставались у власти политики вроде Ангелы Меркель, отчаянно сопротивлявшиеся милитаризации. Сейчас таких политиков больше нет. В Европе у власти те, кто, несмотря на личную неприязнь к Трампу, все равно движутся по курсу, который он задал.
Европейские лидеры могут сопротивляться Трампу на словах, но делают то, что он хочет: увеличивают оборонные бюджеты, инвестируют в военное производство, обсуждают создание общеевропейских сил стратегического назначения. Впрочем, пока неясно, смогут ли европейские страны достичь в этом успеха.
В этом контексте — торговая сделка США и Европейского союза тоже укрепляет трансатлантические отношения?
Да, безусловно. Коллективный Запад укрепляется. Мы уже почти забыли этот термин, посчитали его неактуальным после возвращения Трампа. Однако на деле он вновь стал играть ключевую роль.
Но ведь еще остаются принципиальные противоречия между США и их европейскими союзниками?
Разногласий действительно немало. В основном они ценностного и культурного характера — например, по вопросам миграции.
Теперь мы наблюдаем обратный процесс: американизацию Европы. США не перенимают европейские принципы — наоборот, такие страны, как Франция и даже Германия, становятся все больше похожи на Соединенные Штаты. Именно эти ценности могут лечь в основу нового объединения Запада.
При этом европейцы продолжают в отдельных вопросах фрондировать против США — например, по признанию Палестины. Им важно демонстрировать, что в чем-то они с США расходятся. Европейским элитам не нравится Израиль, местные правые и, конечно, премьер-министр Биньямин Нетаньяху. Но все это вряд ли приведет к расколу.
И по вопросу отношений с Россией теперь никаких противоречий не осталось?
Если раньше можно было считать Трампа «пророссийским» политиком, то теперь это ощущение полностью исчезло. Судя по риторике в социальных сетях, не приходится ждать от него ни пересмотра санкций, ни смягчения курса. Напротив, все только ужесточается.
Но тем не менее для американской администрации главным противном остается Китай?
Безусловно. Прежде всего — это вопрос Тайваня. Сейчас он стал для США даже важнее, чем ситуация на Ближнем Востоке. Речь, в частности, идет о совместных разработках в сфере искусственного интеллекта и стратегической важности поставок микрочипов тайваньской компанией TSMC. Именно в этом кроется причина особого отношения США к Тайваню.
Кроме того, США рассматривают украинский конфликт как часть глобального противостояния с Китаем. Именно поэтому бывший заместитель министра обороны Элбридж Колби предлагал прекратить поставки оружия Вооруженным силам Украины, чтобы сосредоточить усилия на Китае. По его логике, это бы остудило интерес китайцев к поддержанию украинского конфликта. Пока же Украина отвлекает ресурсы США и всего Запада от главного — Китая. Китаю, в свою очередь, выгодно, чтобы Россия не проиграла.
Конечно, это восприятие не совсем верно. Разумеется, Россия — суверенная страна и не является сателлитом Китая. Но именно так — сквозь призму геополитической игры — мыслят американские стратеги.
Ультиматум Трампа можно считать первым элементом новой архитектуры Pax Americana? Или это попытка предотвратить Pax Sinica через локальный конфликт?
Я думаю, речь идет о чем-то более глубоком. Это уже не Pax Americana в классическом понимании — как либеральный торговый порядок или конец истории. Это борьба за ключевой стратегический ресурс — искусственный интеллект.
В США опасаются, что в случае технологического прорыва Китай сможет распространить свое влияние по всей планете. И с этим американцы категорически не согласны.
Какую роль в этой схеме играет Россия?
Соединенные Штаты воспринимают Россию как прокси Китая — так же, как мы считаем Украину прокси Запада. Это — опасное заблуждение, но оно лежит в основе американского подхода.
Теперь США стремятся показать Китаю, что с Россией не стоит иметь дело, что она — опасный и непредсказуемый союзник. Но речи уже не идет о попытке нанести стратегическое поражение.
Наконец, Трамп хочет продемонстрировать Китаю, что эскалация конфликта на Украине может дойти до максимума. А этого не хочет никто, включая самих китайцев. Собственно, об этом и говорит ультиматум: «Остановите Россию, пока не стало слишком поздно».
Что будет по истечении срока ультиматума?
Этот ультиматум — не фикция. Давление уже началось: против Индии введены пошлины в размере 25 процентов. Но вряд ли основная ставка делается на вторичные санкции — их всерьез никто не воспринимает.
В этой логике стоит рассматривать и кибератаку на «Аэрофлот».
Но сами пошлины вряд ли заставят Россию изменить подход к Украине?
Они точно не изменят расклад на фронте. Россия ясно дала понять: уступок под давлением Запада не будет.
Теперь цель Трампа — не изменить политику России, а дезорганизовать ситуацию внутри страны.
Но в победу над Россией на Западе уже не верят.
Насколько сейчас возможно мирное урегулирование на Украине? Каким вы видите будущий мир?
Я по-прежнему считаю, что конфликт завершится по корейскому сценарию — возможно, с определенными оговорками. Это единственный реальный вариант, даже несмотря на успехи российской армии.
Рано или поздно Россия примет это решение. Вопрос — где остановится линия фронта и каковы будут издержки.
Но ультиматум Трампа оттягивает или приближает данный исход?
Сказать однозначно трудно. Россия уверена, что Запад больше не способен на действенное давление. Но есть Китай — и он, в теории, может сыграть решающую роль и заставить Россию остановиться.
Китай, вместе с глобальным большинством, которое пока не выступало против России, может встать на сторону Запада и сам ввести антироссийские санкции. К сценарию полной блокады Россия пока не готова. Но сейчас вероятность этого исхода кажется невысокой: Индия, Бразилия и Китай пока отвергают подобный подход.