По итогам летней кампании российские подразделения продвинулись на нескольких направлениях фронта, однако преодолеть позиционный тупик не смогли. Несмотря на тактические успехи и расширение зоны контроля, глубокого прорыва обороны Вооруженных сил Украины (ВСУ) не произошло. Фронт остается относительно стабильным, а президент Украины Владимир Зеленский по-прежнему отказывается от переговоров. Фактически конфликт перешел в формат войны на истощение, где исход определяется не километрами продвижения, а способностью сторон сохранять ресурсы, производить вооружение и контролировать политическую ситуацию. О том, какова в этих условиях стратегия украинского командования, чем зимняя кампания угрожает ВСУ и при каких условиях переговоры дадут результат, «Ленте.ру» рассказал военный эксперт, сооснователь проекта «Ватфор» Сергей Полетаев.
«Лента.ру»: Летняя кампания завершилась позиционным тупиком. Что это значит? Вооруженные силы Украины смогли стабилизировать оборону?
Сергей Полетаев: Нет, это не так. Более того, я не считаю, что российское наступление зашло в тупик. Мы наблюдаем войну на истощение, которая приобрела позиционный характер.
Боевые действия в таком формате идут с лета 2022 года. Главная причина — кризис наступательных средств.
С появлением дронов, способных уничтожать тяжелую технику, применение классических средств прорыва, например танковых групп, стало практически невозможным. Ситуация на передовой напоминает Первую мировую войну. Тогда крупнокалиберная артиллерия сделала наступление большими силами самоубийственным, потери за час могли исчисляться тысячами. Линия фронта стояла на месте, пока не появились танки. Сейчас ту же роль играют дроны.
В прошлом году российские войска добились больших результатов в Донбассе, потому что лучшие украинские бригады были переброшены в Курскую область. Сейчас они рассредоточены, перешли к глухой обороне по всей линии фронта и не предпринимают попыток наступать.
Чего ждать от фронта в ближайшее время?
Планы российского командования на конец года неизвестны. За исключением двух-трех направлений, на фронте сейчас установилось относительное затишье. Удалось ли выполнить все задачи летней кампании, сказать сложно — эти задачи не были публично обозначены.
Но летняя кампания, судя по всему, завершилась к началу октября. Обе стороны используют паузу для подготовки к следующему этапу.
Как текущее положение влияет на переговорный процесс?
Переговоры не дали результата, потому что военные ресурсы и средства сторон еще не исчерпаны.
Российским силам пока не удалось взять Красноармейск (Покровск), но это не вынудило отказаться от главной задачи — измотать Вооруженные силы Украины в позиционных боях.
На украинской стороне растет кризис резервов, угрожающий обрушением обороны. Однако всерьез идти на переговоры Украина по-прежнему не готова.
Именно поэтому конфликт затягивается.
Но почему президент Украины Владимир Зеленский продолжает говорить о победе, если ситуация складывается не в их пользу?
На Украине, вероятно, уже не верят в военную победу, но надеются не проиграть. Победа оценивается «по очкам» — кто потерял, а кто приобрел территории.
Однако ни Россия, ни Украина не сводят свои цели к вопросам территории.
Все остальное — частности, включая вопрос территорий. Но чем дольше длится война, тем жестче будут требования к Украине в конце.
Главная цель Украины — сохранить свой политический режим. Владимир Зеленский, похоже, по-прежнему убежден, что способен удержать его от распада или радикальной трансформации.
Почему дипломатическое урегулирование остается невозможным?
Потому что любые реальные переговоры означали бы конец нынешней Украины.
Потому что среди неизбежных условий России — отказ от вступления в НАТО, прекращение давления на русский язык и культуру, прекращение преследований Украинской православной церкви. Все это основа нынешней украинской государственности, ее политический код.
Но что изменилось после встречи Владимира Путина и Дональда Трампа? СМИ писали о готовности заморозить конфликт по текущей линии фронта в Херсонской и Запорожской областях...
Повторюсь: вопрос территорий вторичен.
Основные цели России остаются неизменными — нейтралитет Украины, статус русского языка, свобода церкви и разоружение армии.
Предложения, которые Владимир Путин озвучил Дональду Трампу, скорее всего, касались прекращения огня, а не мирного договора. Многие западные СМИ сознательно подменяют эти понятия.
На что рассчитывает командование Вооруженных сил Украины сейчас?
Украина уже не надеется на повторение успеха 2022 года в Харьковской области.
Власти страны полагают, что длительное противостояние способно подорвать ресурсы России и вынудить ее пойти на уступки. Других инструментов, кроме давления на выносливость противника, у Украины практически не осталось.
Поэтому Украина и ее союзники пытаются воздействовать на Россию другими методами — ударами по нефтеперерабатывающим заводам, диверсиями в тылу, расширением санкций, кибератаками и постепенным истощением экономики.
В одиночку Украина этого добиться не сможет, но в связке с западными странами рассчитывает, что эффект накопится.
Но почему экономическое противостояние переместилось в Европу?
Потому что именно Европейский союз (ЕС) сегодня принимает ключевые решения по санкциям и борьбе с «теневым флотом».
Но внутри объединения растет раскол: многие страны начинают осознавать, что санкции наносят ущерб самим странам-членам ЕС. Россия этот раскол активно использует — и небезуспешно.
Как сработала украинская стратегия «стены дронов»?
Только частично. Командование ВСУ рассчитывало, что новая система позволит полностью перекрыть линию фронта.
Однако ожидания не оправдались: российские войска продолжают наступать. Вооруженные силы Украины первыми построили эшелонированную систему обороны, основанную на дронах, но Россия в ответ формирует аналогичную структуру — только для наступательных действий.
История показывает, что новые средства ведения войны дают преимущество обороняющейся стороне. Когда-то ту же роль сыграли танки и артиллерия — теперь ее выполняют беспилотники.
Но каждый технологический прорыв вызывает кризис. Наступающей стороне приходится искать новые решения — нередко ценой больших потерь. Тем не менее российские войска уже адаптировались лучше, чем год назад, и научились обходить систему.
Как это изменило тактику на поле боя?
Российские военные научились прорывать укрепленные участки фронта малыми пехотными группами при поддержке сотен дронов. Главная проблема — как развить успех в зоне прорыва и закрепить достигнутые позиции.
Бывали случаи, когда оборона ВСУ рушилась полностью, но ввести в разрыв мобильные силы не удавалось: даже один отряд беспилотников способен удерживать крупный рубеж обороны. Танки и бронемашины, которые раньше могли проходить десятки километров в день, теперь слишком уязвимы.
В итоге после тяжелых боев пехота продвигается на несколько километров, пока не иссякает снабжение. Подвоз техники и припасов к передовой невозможен из-за угрозы со стороны дронов.
Есть ли у России шанс переломить ситуацию?
Да. Под Суджей эта новая тактика уже показала результат. Российские военные за несколько дней продвинулись на десятки километров и освободили город вместе с прилегающими территориями без массового применения бронетехники.
Это пример того, как можно достигать целей за счет точечного применения сил и координации дронов, а не численного превосходства.
Как военные успехи могут повлиять на переговорный процесс?
Пока боевые действия развиваются медленно, ничего не изменится. Но если наступление даст результат, Украина может столкнуться с серьезным внутренним кризисом. Предпосылки для этого есть.
Власти Украины уже ищут варианты на случай развала фронта и дестабилизации, но пока не находят решений.
Возможные сценарии кризиса разные: от переворота, инициированного умеренными элитами, до имитации готовности к переговорам ради выигрыша времени. Однако в случае серьезных военных поражений единство власти быстро ослабевает, и кризис начинает развиваться лавинообразно.