Каждый раз 31 числа мы с друзьями ходим… нет не в баню, а на Триумфальную площадь. Как сказала 31 октября правозащитница Людмила Алексеева, все что мы хотим – это создать традицию мирных политических собраний у памятника Маяковскому.
Как и всегда, собрание было намечено на 18:00. Как и всегда, московские власти его не разрешили – на этот раз на Триумфальной площади был военно-исторический праздник с песнями и раздачей каши. Правда, раздавать ее было некому – вся территория вокруг Маяковского была оцеплена. Когда в толпе какая-то бабушка, заинтересовавшаяся походной кухней, спросила у милиционера: "Сынок, а как пройти за ограждение?", он даже не посмотрел на нее, и процедил только: "Подожди, мать, сейчас здесь совсем другое мероприятие".
До поры до времени люди ходили вокруг ограждения, сами не зная, что должно произойти. В толпе попадались лица "политических" – тех, кто в советские годы либо сидел по политическим статьям, либо сидел на прокуренных кухнях и обсуждал диссидентскую литературу. Журналисты занимали выгодные места, настраивали фотоаппараты, делали первые кадры.
Потом два или три человека достали небольшие лозунги. Дословно я их не воспроизведу, но все они просили власти уважать Конституцию и, в первую очередь, 31 статью, гарантирующую свободу собраний. К тем, кто достал лозунги, стали сбегаться журналисты. Людмила Алексеева успела дать большое интервью, которое сразу же разошлось по всем европейским телеканалам. Милиционеры занервничали.
Сперва они пытались оттеснить всю толпу к метро, не применяя силы. Но потом активисты "России молодой" зажгли файеры и начали разбрасывать листовки (об их содержании см. ниже). Это была провокация тех, кто пытался сорвать мирный митинг – после такой акции можно было начинать задержания. Что и произошло.
Так получилось, что я стоял рядом с одним из милиционеров и поэтому хорошо слышал в рацию приказ: "Задерживай". После этого из толпы стали выхватывать людей и вести их к специально приготовленным автобусам. По какому принципу выхватывали людей, не слишком понятно. То есть сначала забирали всех правозащитников и известных людей, потом тех, кто осмелился кричать "позор" или "свободу", а потом тех, кто просто плохо стоял.
Я тоже оказался среди задержанных – меня отвели в третий по счету автобус. В нем оказались представители нескольких радикальных политических движений и обыкновенные москвичи. Все они выглядывали в окошко и продолжали кричать "свободу". Когда автобус отъезжал, журналисты и оставшиеся на площади "несогласные" аплодировали.
Судя по тому, что мы катались по Москве полчаса, милиционеры никак не могли решить, в какое же ОВД нас везти. Автобус два раза выезжал на Триумфальную площадь, проезжал мимо Совета Федерации, Пушкинской площади. На крики "свободу" из автобуса прохожие оборачивались, но не могли понять, что происходит, и растерянно улыбались. Легковые машины спешили поскорее обогнать автобус, полный задержанных и милиционеров.
Наконец нас доставили в Тверское ОВД. Усадили всех в актовый зал и оставили приблизительно на час. За это время выяснилось, что среди задержанных оказались совсем уж разные люди с совершенно разными взглядами на мир. Если бы милиционеры оставили нас не на час, а на два, все могли бы перессориться, причем на политической почве: слишком разные программы оказались у задержанных. Объединяло их только одно – желание свободно высказывать свою точку зрения.
Что делали милиционеры этот час, неизвестно. Наверное, собирались с силами, матерились, что приходится дополнительно работать, и проклинали все, что только можно проклинать. Раздражения на митингующих у них (за исключением начальников), кстати, почти не было, кое-кто даже признавался, что сочувствует или, по крайней мере, сопереживает задержанным.
Задержанные, в свою очередь, тоже не испытывали злобы к рядовым милиционерам. Некоторые агитировали их скинуть погоны и придти в следующий раз на митинг, отчего молодые люди в серых куртках и серых шапках краснели и отворачивались.
Задержание людей без повода – дело довольно кропотливое. Милиционерам пришлось на каждого из нас написать по три-четыре бумажки, взять показания, составить протокол. Было забавно наблюдать, как в актовом зале под портретами Ягоды, Ежова и других прославленных советских деятелей сидят милиционеры и усердно что-то строчат. В то же время задержанные свободно передвигаются по актовому залу, пьют воду и едят печенье, заботливо доставленное в ОВД правозащитниками.
Когда пришло время подписывать все, что настрочили милиционеры, выяснилось, что и сами они не совсем понимают, за что нас задержали и чего от нас хотят. Так, например, в протоколе надо было подписаться, что я ознакомлен с какой-то статьей (номер не помню) Кодекса об административных правонарушениях. Я спросил у милиционера: "А что это за статья?" "А хрен его знает", - не стесняясь, ответил милиционер. Я подписывать протокол отказался.
Кроме того, мне пришлось заявить о несогласии с приложением к протоколу. В нем говорилось буквально следующее (примечания в скобках – мои, орфография и пунктуация сохранены): "Совершил участие в составе группы граждан в количестве 37 человек (почему именно 37???) в проведении пикетирования без согласования в органы исполнительной власти субъекта РФ. При себе имел заранее подготовленную листовку "ЗЛЫЕ КУКЛЫ" "несогласованные ненавидят Россию, именно поэтому они пришли сегодня на эту площадь", "БОРЬБА ЗА ПРАВО ГРАЖДАН СОБИРАТЬСЯ МИРНО", ПРЕЗИДЕНТА МЕДВЕДЕВА В ОТСТАВКУ". Содержание листовки, а также требований выдвигаемых гр… и группой граждан, в которой он принимал участие в проведении данного мероприятия, тематически едины (!!!). В процессе пикетирования данный гражданин разбрасывал данные листовки на тротуар и проезжую часть прилегающей дороги, тем самым привлекая внимание граждан. На неоднократные требования сотрудников милиции прекратить данное публичное мероприятие (!!!) не реагировал, продолжая привлекать внимание граждан и разбрасывать листовки, чем нарушил требования ч.2 ст.20.2 КоАп РФ, Федеральный закон от 19.06.04 года №52-ФЗ "О собраниях, митингах, демонстрациях и пикетированиях".
Писанина эта, которая не нуждается в комментарии, заняла у милиционеров часа два. Еще полчаса ушло на разного рода подписи. Наконец людям начали возвращать паспорта, правда, до этого приходилось пройти из актового зала в "дежурку". В "дежурке" толпились человек пять-шесть нервных милиционеров, то и дело матерящихся друг на друга, а также какой-то бомж с распухшей головой. Между ним и милиционерами происходили приблизительно такие диалоги:
- Эй ты, куда пошел, сука?
- А ну пусти, ща как въ.бу!
- Да ты кому въ.ешь?! Че ты на меня уставился, как х.. на бритву.
Я вышел из ОВД Тверское приблизительно в 23:00. Праздник "Хеллоуин" для меня закончился. Каким, интересно, получится празднование Нового года 31 декабря?