У каждого нового слова бывает автор. И сокращение ЕГЭ придумал какой-то конкретный человек - а уж подписал документ - точно, и эта подпись залила словосочетание "Единый Государственный Экзамен" в аббревиатуру. Но общим достоянием слово стало лишь тогда, когда авторство прочно забылось, а слово пообтерлось. Целый год или даже два иго-го: ЕГЭ и ЕГЭ! Только самые ленивые не обсуждали плюсы и минусы новой системы превращения выпускников школ в студентов. Но в текущем учебном году аббревиатура ЕГЭ и для меня наполнилась живым человеческим смыслом: мои студенты-филологи первого курса, набранные новым способом, сели за парты. Не успели они и рта раскрыть, как странное наваждение скрутило мозг у некоторых из нас, их преподавателей.
Это прошмыгнуло и угнездилось слово егэшник.
Суффиксы нужны, чтобы из одного корня выросли деревья - лес разных смыслов и новых оттенков. Например, есть ГАИ, из него с помощью суффикса образовалось слово "гаишник", есть "кино" - а из него "киношник", ну а, скажем, союз киношников раздосадованный человек назовет "гадюшником". Прибавляем суффикс к МВД и получаем эмвэдэшника, а из ГРУ - грушника. Суффикс наш, стало быть, придает новому слову пренебрежительно-уничижительную окраску. И тому, которое из ГАИ, и тому, которое с Мосфильма.
Но думаем дальше. Скажем, домушник - это совсем не тот, в чей дом влез грабитель, а сам квартирный вор. И гаишник это не тварь, дрожащая в автомобиле, а сам никем не любимый труженик свистка и зебропалки. А вот в слове "егэшник" суффиксальную краску плеснули явно мимо цели: так называют не тех, кто создал и внедрил систему ЕГЭ, а тех, кто подчинился этому вот свистку и жезлу. Это вроде как в старое время пэтэушники - школу не тянут, а до станка еще довести надо.
Так в словаре жаргона российской школы егэшник встал рядом с бюджетником, платником, а также с олимпиадником. На первый взгляд, и эти слова не нуждаются в толкованиях. В каталоге социальных масок они обозначают людей, выпавших из нарядной нормы. Чтоб лучше понять, почему егэшник, поглядим внимательнее на бесцветное, но глумливое слово "олимпиадник".
Есть старинное слово олимпионик - победитель на Олимпийских играх. Казалось бы, простая справедливость требует от вуза называть своих новых студентов - победителей Всероссийских олимпиад по разным наукам - именно олимпиониками. Они пришли к тебе по тобой затеянному конкурсу, это ты хотел отобрать из желающих - желанных. И вот ты их получил. Но счастливый олимпионик вдруг чувствует себя олимпиадником, то есть человеком, которому можно нахамить высказанным вслух подозрением: "Ну, а имя Галилея-то ты слышал, безлошадник? Или в твоей тьмутаракани еще живут по Птолемею, двоечник? А впрочем, и Птолемея ты не знаешь, безбилетник". Это я не придумал, если что. Это модель такая в головах: льготник, блокадник, колясочник, искусственник... Пришел, убогий, на нашу голову.
Первокурсники жалуются: некоторые преподаватели унижают егэшников, обзывая тех "макаками, натасканными на тесты". Но и сопротивляться, называя себя в ответ "олимпиадниками", по вышеописанным причинам не с руки. Еще ведь скажут, что свои победы на региональном конкурсе купили, ну, и в Нерезиновую, стало быть, въехали по кривой.
Вот и разгадка слова егэшник: один маленький суффикс, и студент уже не объект всероссийского эксперимента, а субъект и даже злоумышленник, коварно подобравший ключ к нашей нефтяной замочной скважине. Да-да-да, они делают страшные ошибки, но с каких пор грамотность в этой стране стала источником морального превосходства над кем бы то ни было? Тем более - над собственными питомцами? Или преподаватели и студенты - коллеги, или - егэшники, а кто так обзывается, тот сам так называется.
Упреждая возможное обвинение в формализме, напомню, что этим словом в ранние советские годы обозвали художников-экспериментаторов, а также их ближайших последователей и исследователей. Один из обвиненных в "формализме" - Сергей Эйзенштейн - сразу откликнулся. Назвать человека, изучающего форму, формалистом, - сказал Эйзенштейн, - это как врача-венеролога обозвать сифилитиком. Когда этим занимается целая страна, это даже не грустно. Но и не смешно.