16 сентября Верховный суд РФ выпустил любопытные поправки к постановлению "О практике применения судами Закона Российской Федерации "О средствах массовой информации".
За этим длинным названием скрывается простая и привычная вещь. В судебных разбирательствах о защите чести и деловой репутации суды часто обязывают ответчика компенсировать истцу моральный вред в огромном размере. Ответчиками в таких случаях зачастую выступают СМИ.
Истец рад - требует сразу миллионы, чтобы оговорившему или оговорившемуся изданию мало не показалось; и не все суды значительно снижают эту сумму. Если моральный вред, нанесенный простыми гражданами, по оценкам суда редко когда превышает несколько десятков тысяч рублей, то в случае со СМИ он несоизмеримо выше.
Получается, что опубликованное по ошибке или какой-то другой причине слово может привести к закрытию издания. Естественно, что в будущем такое СМИ предпочтет журналистскую беззубость смелости. В поправках Верховного суда речь не идет о том, чтобы вообще не платить компенсацию морального вреда; речь лишь идет о том, чтобы она была адекватна содеянному.
Моральный вред по Гражданскому кодексу - физические и нравственные страдания, причиненные нарушением прав гражданина. В этой теме немало тонкостей, но главная особенность морального вреда заключается в том, что в деньгах его оценить очень сложно.
Представьте себе судью, которому нужно оценить в рублях слезинку ребенка; а чаще - слезинку депутата Госдумы, обиженного на статью в газете. Зависит ли стоимость этой скупой слезы от тиража издания? От формулировки? От должности обиженного? От его общей упоминаемости в СМИ?
Может ли компенсация морального вреда, причиненного публикацией, быть больше суммы, выплачиваемой родственникам погибших в авиакатастрофах или терактах?
Бесланские семьи получили по миллиону рублей с небольшим за каждого погибшего. Семьи жертв майского ставропольского теракта – 700 тысяч. Та же сумма отправлена семьям, чьи близкие погибли 1 мая в Нальчике. Кизлярцы в марте 2010 года получили по миллиону рублей. Родственникам разбившихся в августе пассажиров самолета Ан-24 авиакомпания пообещала по два миллиона рублей.
В то же время острое слово в адрес публичной фигуры может обойтись в несколько раз дороже. И это при том, что известные люди в силу своей публичности обладают особенно толстой шкурой, защищающей их от клеветы, а иногда и специально организуют скандалы для поддержания интереса к себе.
В судебном уравнении конкретная сумма компенсации морального вреда почти всегда остается на совести судьи. Соответственно, часто суд использует эту сумму в качестве дополнительного наказания, нахлобучки сверху, чтобы неповадно было.
Верховный суд решил прекратить эту потенциально вредную для свободы слова практику и встал перед по-настоящему соломоновой задачей. Сверху ведь сумму компенсации морального вреда не ограничишь, а критериев, по которым можно скорректировать судебную практику по определению суммы, нет. Соломоны из ВС решили вопрос одновременно и прямо, и хитроумно.
В документе появилась замечательная фраза: "Судам следует иметь в виду, что сумма компенсации морального вреда должна быть разумной и справедливой и не вести к нарушению свободы массовой информации".
Фактически, Верховный суд своим постановлением призвал судей исполнять свои обязанности разумно и справедливо. Не тупо, а со смыслом, как говорит один мой коллега.
Это тот случай, когда хочется закончить колонку наивно-риторическим вопросом.
Неужели раньше было иначе?