Придя домой, я налью себе холодного пива.
Налью щедро, от души, полную кружку, а потом сделаю первый глоток после тяжелой недели. Пивко ледяным камешком скользнет по пищеводу, растеплеется по дороге и, не добежав до желудка, разойдется по телу и душе волнами облегчения. Выдохну после этого, и с плеч свалятся заботы, неприятности, трудности, которые копились на них всю неделю.
Еще немного, и мысли в голове встрепенутся, побегут. Вот на днях Общественная палата предложила приравнять журналистов к депутатам. Ну и пусть, с тем же успехом могли бы предложить выдать каждому журналисту по боевому нанокостюму, который бы и от пули шальной спас, и от стального прута защитил.
Отопью еще пивка, несколькими большими глотками ополовинив запотевшую кружечку.
Нет, конечно, быть как депутат заманчиво. О! Я был бы страшным, но справедливым - каждый взмах моей красной корочки был бы не просто так, а исключительно ради доброго, разумного, вечного. Ах, сколько бы народу я спас своим вмешательством... Хотя, не исключено, что так думают все начинающие обладатели заветных корочек.
Вот и третий глоток, и можно переходить к рыбке, запасливо приобретенной в "Ароматном мире" именно для этого случая. И никаких кальмаров, ни за что. Я против этих стриженых бабушкиных мозолей. От рыбки мысли станут ровнее, стройнее. По крайней мере, мне так будет казаться.
Вот еще, говорят, в Думу внесут законопроект об увеличении наказания за нападение на журналистов. Это, конечно, не корочка депутата, но тоже кое-что. Хорошая такая пена на скандале с Кашиным, почти такая же хорошая, как на моей второй кружке пива. И назначение у этой пены такое же — создавать ощущение полноты, то есть вроде как 0,5, хотя на самом деле 0,4 или даже меньше.
Кроме того, пенки всегда долить можно. То есть поймать никого, может, и не поймают, но ужесточение обеспечат. Случится какой косяк очередной — так можно и вообще обидчикам смертную казнь пообещать. А там руки и до Дня памяти журналиста дойдут, до парадов, минут молчания. Так ведь государству проще, чем ловить этих самых. Ну, которые били.
Постепенно пустеет вторая кружка, и близится идеологически важная третья. Начать ее - обеспечить себе хмурое утро и, возможно, добрую хмурую половину дня, поскольку ужин перед пивом не планировался и не планируется. С другой стороны, остановиться не позволяют все те же заботы, отсидевшие к чертовой матери за неделю все плечи.
Стало быть, третьей быть.
Мысли уже теряют стройность, перетекая из одного места головы в другое, как само пиво из бутылки в кружку. Кстати, о пиве. Вот уже до крепких сортов добрались, скоро и легкое пиво начнут запрещать. Ровно потому, что, как и в предыдущем случае, так государству проще. Проще относиться к народу как к стаду баранов, которым налей - будут пить, не наливай - так сразу трезвенниками заделаются. А знание собственной нормы алкоголя нынче ведь для человека так же важно, как привычка мыть руки или чистить зубы. Так-то...
Где-то в это время мысли в моей голове загустеют до консистенции сгущенного молока, и всякая разумная деятельность прекратится. Только на горизонте будет маячить самое-самое главное, самое родное. То, что важнее беспомощности государства и личной беззащитности, важнее депутатской корочки - четвертая кружка пива.