В Москве на выходных был День города. Обычно это страшно. Тут нет никакого снобизма - это действительно страшно. Пьяные толпы и дикие пробки, и невыносимая пошлость небытия из динамиков на каждом углу, и кривляния какие-то на сценах невообразимые, а сцены повсюду. Наверное, и в этот раз тоже было страшно. Во всяком случае, пробки точно были, со сцен пели положенное, казенно-патриотическое, а в метро вместо звуковой рекламы - стихи читали детскими голосами. Дрянные, разумеется. Ну, или мне везло на дрянные. Наверняка я не все слышал.
Но я про другое. Я, по возможности, без пафоса. Или, может, все-таки с пафосом, но пафос не здесь. То есть дальше не будет никаких рассуждений о том, почему именно так власть представляет себе день города и т. п. Никаких, короче, "доколе".
Я вообще не хочу про них, я хочу про нас.
Люди из книжного магазина "Фаланстер" в эти выходные - и так, получается, вышло, что в рамках Дня города - организовали ярмарку. С книгами, писателями, которые книги продавали, с лекциями и даже с какими-то пирожками в буфете. На Никитском бульваре, непосредственно на улице.
И там не было традиционного для московских книжных ярмарок размаха, первые лица не приезжали на открытие, никто не говорил речей о том, что книгу, источник знаний, надо любить и что книга, допустим, поможет нам сделать Россию единой, сильной, да мало ли что эти зомби еще говорят.
Не было гигантских аляповатых павильонов "лидеров рынка" с "ироническими дамскими детективами" и монографиями по уринотерапии. Не было толп, хотя людей было много. Белые шатры, у всех одинаковые, маленькие издательства, хорошие книги.
Вообще, это было хорошо. И как-то по-домашнему, хотя на улице. И даже дождь, временами начинавшийся, дела не портил.
Это, как и обещано, уже про нас, но еще не то, что я хочу сказать.
Много знакомых, естественно, и вот бродим мы с одной знакомой среди других знакомых, незнакомых, книг, читателей и литераторов. Разговаривают, продают, покупают. На сцене - дискуссия, хороший писатель спорит с модным журналистом. О политике, как все теперь.
Обязательные слова - Pussy Riot, например, Путин, Сталин. Медийные скандалы последнего времени. Свобода, несвобода, протест. Стандартный, в общем, набор.
И вот они спорят, мы слушаем, и тут знакомая говорит мне:
- Знаешь, это так странно.
А чего странного-то? Я искренне недоумеваю. Ничего странного они не говорят. Каждый говорит то, что ему говорить положено. То, что он уже не раз написал. Часом ранее и я с той же сцены произнес речь по мотивам собственных писаний, только еще более сбивчивую, чем даже писания.
Словом, недоумеваю и недоумением своим пытаюсь со спутницей поделиться.
- Да нет, - отвечает она. - Не то странно, что они говорят. Странно, что это вообще разрешили. Что это возможно сегодня в Москве. Что нет ОМОНа стад. Что нас никто не разгоняет и не ловит. Вот это по-настоящему странно.
Я потом еще некоторое время думал над этими словами. Вспомнил, как сам подивился летом на загородном джазовом фестивале: огромная толпа народа, а полиции - человек, может, пять. Глаз удивляется несоответствию. И никто народ не гоняет. Непривычная получилась картина.
И вот он, пусть тут будет, обещанный выше пафос. Когда, как получилось, что мы привыкли, стали за норму считать вот это вот все? Смирились с тем, что обязательно если где-то люди собрались не ради того, чтобы Диму Билана послушать, - значит, их можно разгонять. Ну, потоптать, подавить слегка, по крайней мере. А раз смирились - то и нужно разгонять. То и разгонят.
Почему неестественной выглядит скромная книжная ярмарка, где продают хорошие книжки и можно что-то сказать в микрофон? Откуда это, как? Почему мы вообще поверили, что с нами можно, разрешено, позволительно, нормально делать все то, что с нами в последние месяцы делают? Что плотный строй омоновцев и повелительный голос в мегафоне - граждане, разойдитесь - это нормально, а собраться у себя в городе, что-нибудь невредное сделать и что-нибудь волнительное обсудить - ненормально?
Но факт: поверили, приняли, смирились и даже самые ярые борцы стратегии действий своих выстраивают исходя из того, что норма - это произвол властей, а не противостояние произволу.
Это по текстам их видно. А я, тихий обыватель, внутри себя это чувствую, в чем выше честно признался. Да и вы ведь, наверное.
А главное, не покидает ощущение, что вот это вот новое смирение, это принятие в качестве нормы ситуации абсолютно ненормальной - и есть главный итог того, что политологи называют протестным движением последних месяцев. Обидное, между прочим, ощущение. Есть смутное потому что воспоминание, что начиналось все по-другому. Да и затевалось не ради того.