Все, вероятно, уже слышали о том, что специализированный учебно-научный центр при Новосибирском государственном университете (СУНЦ НГУ) попытались закрыть. Местный районный суд постановил, что СУНЦ не соответствует требованиям, предъявляемым к школам-интернатам: например, вместо учителей в нем работают профессора и преподаватели университета, а расписание отличается от стандартного.
Судья Сергей Самулин, выносивший в начале сентября это оригинальное решение, руководствовался результатами проверки учреждения Рособрнадзором, осуществленной, по словам директора СУНЦа Николая Яворского, дистанционно. Комиссия в школу не приезжала, как живут ученики - не смотрела. Что не помешало Рособрнадзору обнаружить, что в школе нет дефектолога, логопеда, нянечки и вожатого. Непорядок. Во вторник, 18 сентября, новосибирский областной суд отменил решение райсуда, то есть история завершилась благополучно. Но осадочек остался.
СУНЦы были созданы в 1960-х годах; тогда они, правда, назывались просто специализированными школами-интернатами. Школы эти должны были стать инкубаторами ученых, постоянными поставщиками кадров высочайшего качества для растущей советской науки (говоря откровенно, особенно той ее части, которая занимается оборонкой). В свете изменившихся социально-экономических отношений на одной шестой части суши СУНЦы в последние 20 лет превратились в кузницу элиты в широком смысле этого слова - не только научной. Выпускники СУНЦев - это такой закрытый клуб, тесные отношения внутри которого поддерживаются десятилетиями. Не "Череп и кости" или "Волчья голова", конечно, но, пожалуй, ничего иного в российских условиях придумать нельзя.
В общем, идея закрыть интернат никому не пришлась по вкусу. На скандал отреагировало даже Министерство науки и образования, отличающееся со времен господина Фурсенко завидным равнодушием: "Минобрнауки России подчеркивает, что ни результаты проверки, ни решение суда не содержат запрета на участие в образовательном процессе профессорско-преподавательского состава и требований закрытия данного образовательного учреждения". Скорее всего, эта сказка - со счастливым концом: как уже говорилось выше, решение Самулина отменил областной суд, а с противоречащими друг другу законодательными актами местная администрация разберется. У нас ведь некоторые федеральные законы противоречат Конституции - и ничего, а тут и вовсе какая-то мелочь.
Однако история - показательная. И вовсе не из-за очередного противоестественного решения суда. Скандал вокруг СУНЦ НГУ - всего лишь эпизод в серии последовательных действий, прямо или косвенно направленных против "особенных" школ. За примером ходить далеко не надо: вспомним недавний приказ Минобрнауки №107, который требует, чтобы родители отдавали детей только в школы, расположенные непосредственно по месту их (родителей) проживания. В первую очередь, эта инициатива бьет именно по лицеям, гимназиям и прочим специализированным учебным заведениям. А есть еще сотни и тысячи мелких эпизодов по всей России, когда отдельно взятым специализированным школам по непонятным причинам приходится облегчать программу, чтобы не "перегружать" детей. Моя школа - как раз из разряда таких образовательных учреждений.
Безразличие общества к этим историям легко объяснимо. Представьте, что аналогичные законопроекты начинают принимать против детей-сирот. Это же будет шквал, буря! На федеральных каналах запестрят лица представителей разных фондов, общественных комитетов, инициативных групп да и просто небезразличных блогеров. А все потому, что относительно сирот - или детей из неблагополучных семей - в обществе консенсус есть: их надо защищать, им надо помогать, всячески поддерживать (соответствует ли эта идея практике - конечно, совсем другой вопрос).
В отношении способных детей никакого консенсуса нет. Вот, например, родители учащегося СУНЦ НГУ, если он живет в общежитии, должны платить учреждению 88 тысяч рублей в год. Люди, способные инвестировать такие средства в школьное образование, в помощи, вроде как, не нуждаются. Начни помогать лицеям, гимназиям, прочим "специальным для одаренных" - так сразу вспомнят об обычных, сельских, неблагополучных школах. Есть, конечно, люди, которые бьются за одаренных детей - тот же директор СУНЦ НГУ Яворский заявил, что будет стоять до конца. Проблема в том, что такие, как Яворский, - в абсолютном меньшинстве.
Да и настоящие, живые одаренные дети больше походят не на пушкинского Моцарта, а на формановского Амадея. Они заносчивы, часто неприятны в общении, не признают авторитетов и стремятся продемонстрировать собственное интеллектуальное превосходство. Талант раздражает, потому что талант - это проявление фундаментальной несправедливости природы. Некоторым дается больше других, а ведь это так несправедливо, нечестно.
И обществу это не нравится; неслучайно одно из любимых наших словосочетаний - "в среднем". Посредственность проще и понятнее, посредственность не требовательна. Она не нуждается в исключительном к себе отношении, ведь такого отношения у нас заслуживает только известно кто. Талант в России - это проклятие, ему здесь нечего делать.
P. S. Как-то я спросил своего отца - мол, что ему нравилось и не нравилось в советской власти. Он сказал, что его отвращала уравниловка: когда вне зависимости от качества работы, умений и таланта люди получали одинаковое количество денег. То есть та самая уравниловка, которую люди путали с социальной справедливостью. Хотя почему путали? До сих пор путают.