Как и всякая информационная кампания, проводящаяся при помощи телепрограмм Аркадия Мамонтова, новый этап борьбы с коррупцией производит слегка шизофреническое впечатление. С одной стороны, масштабы злоупотреблений, а также вытекающие из них бытовые подробности - все эти бриллиантовые часы или тринадцатикомнатные квартиры - действительно поражают воображение. С другой стороны, ведь что-то подобное про этих людей всегда было известно; вот если бы Мамонтов вскрыл тот факт, что главная начальница по оборонным закупкам проживает в однушке в панельном доме в Жулебино - это был бы действительно гром среди ясного неба.
С одной стороны, разоблачение ворья в министерских кабинетах - это знамя, выхваченное из рук Навального, позаимствованная у оппозиции популярная повестка дня, с другой - всем понятно, что эти разоблачения инициируют люди, каждый из которых мало похож на Гавела и Махатму Ганди и при ином стечении обстоятельств сам бы мог стать героем мамонтовского триллера (и каждый из которых, как теперь выясняется, годами тихо следил из засады за происходящими хищениями, чтобы не спугнуть ворюг). С одной стороны, все это похоже на начало масштабной чистки элит (условный "новый 37-й"), с другой - как и во всякой кампании, проходящей при помощи программ Мамонтова, через месяц об этих разоблачениях никто и не вспомнит (этого времени как раз будет достаточно, чтобы перераспределить посты и финансовые потоки).
Но есть тут одна сторона, к которой невозможно найти пару: почему-то в этой антикоррупционной кампании сильнее всего достается женщинам.
Нет-нет, понятно, что Сердюков тоже в деле, и главный конструктор "Роскосмоса" что-то не туда распределил, и чиновник из Минрегиона не донес бюджетных денег до строек саммита АТЭС - но фильмов в прайм-тайм про них почему-то не показывают, и для человека, познающего мир через телеэкран, они играют роли второго плана. А на авансцене - бывший министр сельского хозяйства Елена Скрынник и блистательное созвездие сотрудниц Минобороны, от Евгении Васильевой, находящейся под арестом в остоженских палатах, до тридцатилетней поэтессы Марины Чубкиной в чине генерал-майора. Учитывая, что предыдущий публицистический цикл Аркадия Мамонтова также был посвящен дамам (тем, которые в балаклавах), хочется поискать причины такой сфокусированности в особенностях мировосприятия журналиста. Но если б это была его персональная мания, все было бы проще. Кажется, сценаристы Мамонтова (в каких бы кабинетах они на самом деле ни сидели) просто тонко чувствуют аудиторию. Аудитория же, она сразу видит - о, баба - и эта мысль рождает у аудитории целый комплекс ассоциаций. Конечно, - думает аудитория, - смотри, какие хоромы-то себе отгрохала. А цацки, а шмотки. Устроили, значит, притон без отрыва от производства, ни стыда, ни совести. Солдатики вон голодают (вариант: деревни вон вымирают), а этим все часики да брюлики подавай. И смотри-ка, начальничка своего пригрела, да молодого себе завела, да в тридцать пять подтяжку сделала, да в пятьдесят родила. Взять бы их да выпороть хорошенько, сразу бы узнали, почем фунт лиха. Одно слово, бабы.
И странное дело - в таком виде коррупционные дела сразу начинают выглядеть понятными, одомашненными, объяснимыми - хотя бы тем, что замешаны в них (по мнению изрядной части аудитории) существа немного низшего порядка. Коррупция - это не про многомиллиардные распилы и откаты, не про раздутые вдесятеро бюджеты нацпроектов и олимпийских строек, не про тридцать процентов надбавки в цене каждого пакета молока - это про бабенку, у которой в квартире начальника застукали. Возвращается муж из командировки - а в шкафу хищения госимущества в особо крупном размере. Да и начальник хорош - окружил себя сотрудницами типа поэтессы Марины Чубкиной, так вы бы, дорогая аудитория, тоже окружили бы себя поэтессой Чубкиной, случись такая оказия. В общем, какое там коррупционное бремя, какая национальная катастрофа, какой failed state, о чем вы - все проще, шерше ля фам, дело житейское.
Я сейчас скажу крамольную вещь - но знаете, мне ужасно нравятся все эти женщины, даже те, которые с брильянтовыми часами и с тринадцатикомнатными хоромами. Они же не вчера родились, и всю эту похабень, которую сейчас по их адресу явным и неявным образом выписывают - и про шмотки, и про цацки, и про подтяжки, и про ум короткий, и про мужа из командировки - они же всю жизнь это слышат. И тем не менее - они пробились на самый верх в самых что ни на есть мужских шовинистических отраслях, где на них заведомо смотрят если не с презрением, то с подозрением. Они играли по правилам своей среды - в которой тринадцатикомнатная квартира на Остоженке для начальника имущественного департамента министерства - это скорее норма, чем исключение - и в глубине души наверняка знали, что случись чего, все свалят на них. И теперь, даже со всей своей вычурной роскошью, нелепыми интерьерами, еще более нелепыми стихами, платьями с люрексом и пергидрольными начесами - они выглядят куда более по-человечески, чем их неизменно выходящее сухим из воды начальство, которое навсегда останется в памяти дожидающимся аудиенции в предбаннике у Путина с портфелем в обнимку и в компании сериала "Карпов". А то, что сейчас с ними происходит - так это просто система отдает аудитории на съедение самое слабое звено, тех, кого меньше всего жалко.
И поэтому их-то на самом деле жальче всего.