Русская (читай — столичная) интеллигенция живет в мире довольно страшном. Живет и скрупулезно, подробно, старательно этот мир описывает. День за днем, год за годом, некоторые уже — век за веком, благо новый век пока относительно молод. Знаю, кстати, о чем говорю. Сам грешен.
В мире, который описывает русская интеллигенция с похвальным вниманием к деталям, дела и правда обстоят печально. В этом мире есть большая и несчастная страна, богатая и нищая одновременно. Способная тратить миллиарды и триллионы на какие-нибудь там универсиады и не способная обеспечить граждан необходимым. Во главе страны — тиран, не исключено, что безумный, и уж точно — жестокий и циничный. Выборы в этой стране существуют для того, чтобы прикрывать отсутствие выбора, суд — чтобы карать невиновных, парламент — чтобы производить вещи совсем уж неприличные. Пускать неприятно пахнущие газы, например.
И да, это наша страна. И да, этот портрет однобок, но реалистичен. Все так, но при этом жить в нашей стране, описывая ее свинцовые мерзости, можно не без комфорта. Знаю, кстати, о чем говорю. Сам грешен.
Жить можно не без комфорта, но что-то свербит в том месте, где предположительно находится совесть. Вроде и уютно, но сограждан жалко, а себя — особенно. Поэтому описания ужасов перемежаются призывами: давайте разрушим эту тюрьму! Давайте сделаем так, чтобы выборы были выборами, парламент принимал законы, а суд карал виновных. А через реку построим мост, и чтобы на мосту были лавки, и в лавках тех представители мелкого и среднего бизнеса, не платя силовикам дани, торговали бы молескинами и прочим нужным для офисных работников товаром. Выйдем на площадь!
Что интересно, на площади в последние годы действительно выходят.
В общем, у русской (читай — столичной) интеллигенции есть не только ужасное настоящее, но и мечта о прекрасном будущем. С мечтой живется проще. Мечта задает перспективу и оправдывает уют внутри окружающего ада. Заработанный, между прочим, заслуженный в муках (по преимуществу, творческих) уют.
И все это длится, длится и длится. Парламент выпускает в воздух очередную порцию вони, очередной судья закатывает в тюрьму очередного невиновного, ОМОН лихо работает дубинками, растут, грибам подобно, олимпийские объекты. В парках появляется бесплатный вай-фай. Полицейские волокут задержанного. Толпятся люди в очереди на модную выставку. Тиран опускается на дно холодного моря в специальном батискафе и находит две амфоры. Или не находит. Слезоточивые колонки заменяют слезоточивый газ.
И все понимают, что хорошо бы эту тюрьму разрушить. И деньги, расхищаемые чиновниками, раздать бедным. Или достойным. Или себе. И чтобы парламент. И суд. И все чтобы было хорошо, а плохо чтобы не было. Потому что как же иначе.
Но тут вдруг что-то ломается там, в подводном мире хозяев страны. Выясняется, что без прежней твердости держат их скользкие щупальца рычаги управления. И костистые клювы они вонзают не только в случайных прохожих, но и друг в друга. Появляется шанс если не разрушить то, что все хотят разрушить, то хотя бы как следует расшатать.
И как принято на Руси, есть у этого шанса имя с фамилией. Что, кстати, родину не красит, но по-другому здесь пока не получалось.
И тут русская (читай — столичная) интеллигенция встает в байроническую позу и начинает на тысячу голосов произносить обвинительные речи. Этот? Нет, этот не достоин. У него на лбу написано, что Шопенгауэра не читал. А еще мне присылали ссылку знакомые знакомых, и там очевидцы, видевшие не самого его, но других очевидцев, рассказывали, что в юности он одну женщину назвал нехорошим словом. Я видел его школьное сочинение: он там одобряет агрессивную политику Николая I в ходе подавления польского восстания. Нет, нам с таким не по пути, однозначно. А еще однажды на него хулиган напал, и он хулигана ударил. Человека! Понимаете, человека — по лицу! Для чего нам великая русская литература, для чего наши страдания и жертвы, если человека ударили по лицу?
Иные же говорят, что, конечно, репрессии и диктатура, но надо ли вот так, сплеча? Есть ведь там — палец к небу — и хорошие люди. Велодорожки, вай-фай, достойный общепит. Митболы. Не забывайте о митболах. Митболы приближают нас к Европе, а вовсе не трескотня дешевых популистов. Надо помогать тем, кто даровал нам митболы, а мы почву у них из-под ног выбиваем, как же так?
Ну, и непременно найдется мудрец, который, жонглируя фамилиями, неловко, но внушительно, возьмется доказывать, что еще Сталин-человекоядец инспирировал зачатие в пробирке деда нашего героя, чтобы через него обеспечить преемственность кровавой диктатуры на территории отечества. Горбачев, Ельцин, Эйзенхауэр, Де Голль и все придворные кастраты папы Римского были в курсе этой омерзительной аферы. И только слепой может этого не видеть.
А все ведь просто. С мечтой расставаться больно и неинтересно. Мир несовершенен, и мечта, обращаясь реальностью, теряет всякую привлекательность. Впереди начинают маячить унылые перспективы — либо работать надо, превращая суд в суд, а парламент в парламент. Либо новую мечту изобретать, что хоть и менее мучительно, но все же мучительно. А главное — при любом раскладе под угрозой уют внутри кошмара. Привычный, заслуженный, выстраданный.
Знаю, кстати, о чем говорю. Сам грешен.