Мой друг Андрей увольняется с работы, и вот ему уже пишут: «Наконец-то Коняев перестанет популяризовать науку». Я прочитал это с оторопью: «Наука и техника» — заслуженно самая популярная рубрика на «Ленте.ру», и то, что ее дело вдруг оказалось невостребованным, повергло меня в шок.
Главная цель науки — познание, постижение истины. Истина, добытая научным путем, хороша тем, что общеобязательна: Земля вертится вокруг Солнца для всех без исключения. Однако особенно важно, что для науки истина — не только цель, но и средство. Наука — это язык, а требование к максимальной истинности — его грамматика. Научное — объективное и общезначимое — высказывание должно быть четким, ясным, логически непротиворечивым, а также проверяемым: доказуемым или опровергаемым, истинным или ложным. Наконец, в научном тексте обязательны ссылки — чтобы обозначить уже пройденный путь и вписать новое открытие в традицию.
Скажите, какое из этих качеств вы отказались бы видеть в журналистском материале? По итогам пяти лет работы на «Ленте.ру» я знаю, что хороший текст обязан быть актуальным и ясным, выстроенным и внутренне логичным, полным по информации, но не избыточным, должен четко отличать достоверное от слухов, факты — от заявлений, общеизвестное — от нового. Место истории вопроса занимает бэкграунд, а библиографии — гиперссылки.
Нарушение правил этики текста чревато профанацией всего дела, и неизвестно, где это опаснее. Если вышеперечисленных правил не придерживаться в науке, у вас может получиться конспирология, в лучшем случае — литература или философия. Если вы не будете соблюдать эти требования в журналистике, у вас получится только плохая журналистика.
На фоне всех сходств особенно важно различие. Наука ориентирована на выражение смысла: ни один математик не пожертвует сложностью своих построений только ради того, чтобы его статья стала понятней непрофессионалу. Напротив, главное в журналистике — передача смысла: она стремится донести истину («правду») до самой широкой аудитории, и поэтому должна быть доступной. Иногда журналистика хочет еще и будить эмоции — и тогда становится похожей на поэзию: как и у хорошего стихотворения, у репортажа Светланы Рейтер много черновиков, но из готового — опубликованного — слова не выкинешь.
Науч-поп это принципиальное противоречие примиряет: делает сложное содержание доступным, а иногда и волнующим. Перемножая науку с журналистикой, науч-поп возводит истину в квадрат. Вот только сам институт истины в России сейчас в кризисе: и наука, и журналистика становятся маргиналиями. В таких коррозийных условиях дистиллят истины оказывается особенно неуместен — как лермонтовский пророк на базаре.
P.S. Коняев говорит, что его читатель, может быть, иронизировал. «Но то, что мы не можем понять, злая шутка это или искренне, еще больше говорит о ситуации». Истинно так.