На прошлой неделе сразу две страны — Украина и Германия — заявили о том, что приступают к созданию новых аналитических центров по изучению России. Существование подобных структур в мире не новость, они были всегда. Однако сегодня в период глубочайшего кризиса международных отношений вместо добросовестного изучения России и реальных мотивов ее действий на Украине подобные исследовательские структуры занимаются генерацией и воспроизводством устаревших представлений о нашей стране.
Год, миновавший с момента начала украинского конфликта, обнажил всю глубину взаимного неприятия и непонимания мотивов и действий России, США и европейских стран. Кризис доверия между странами и народами, вынужденно втянутыми в украинский конфликт, порождает у многих желание воспользоваться устаревшими стереотипами времен холодной войны. «Путин восстанавливает СССР», а «ополчение в Донбассе воюет с американским империализмом» — это только два самых распространенных в последнее время мифа о причинах, заставляющих Россию защищать граждан Украины от их же собственного государства. Однако при ближайшем рассмотрении становится очевидно, что подобного рода стереотипы не только не объясняют причин происходящего сегодня на Украине, но еще более запутывают пытающихся разобраться в ситуации.
Воспроизводство и генерация мифов времен холодной войны применительно к действиям нашей страны в украинском конфликте часто происходят у многих западных политиков и специалистов по России неосознанно. Многие из них прекрасно понимают всю ошибочность представлений о сегодняшней России как об СССР, но стереотипы берут свое.
Вот хороший пример. Уолтер Клеменс — сотрудник Центра имени Дэвиса по изучению России и Евразии при Гарвардском университете, в самом начале одной из своих последних публикаций отливает в граните следующее, без дураков, сильное утверждение: «Поведение России при Владимире Путине напоминает едкую смесь нацизма и сталинизма». Но дальше Клеменс совершенно резонно замечает, что невозможно сформулировать разумную политику в отношении России, если представления о ней не базируются на реальности.
«При формировании политики в отношении России совершается одна из ошибок: слова какой-нибудь авторитетной личности воспринимаются в качестве единственного и окончательного ответа. Скажем, точка зрения Уинстона Черчилля или Джорджа Кеннана на Россию периода холодной войны, может уже не работать», — считает Клеменс. И в этом он совершенно прав.
Подходы Госдепартамента США к ограничению влияния СССР времен 1946 года в XXI веке применительно к сегодняшней России и ситуации на Украине не просто не работают, но и выглядят смешно.
Столь же смешон бывший министр иностранных дел Украины Владимир Огрызко, сообщивший, что на Украине формируется Центр исследований России именно потому, что «нам уже удалось выйти на передовую борьбы с российским империализмом».
На следующий день после этого заявления Огрызко новость о создании Института по исследованию России и Восточной Европы поступила из окружения министра иностранных дел Германии Франка-Вальтера Штайнмайера. Однако немцы, которые год назад активно поддержали на Украине сперва Виталия Кличко, а потом и Петра Порошенко, от смешных слов о «российском империализме» воздержались. Они просто подчеркнули, что подобный институт «особенно важен, учитывая смену парадигмы в наших отношениях с Россией после присоединения Крыма». Это означает, на мой взгляд, что Германия, ранее выступавшая за скорейшее мирное урегулирование украинского конфликта, теперь, как и США, сделала ставку на его затягивание. Именно поэтому Германии на Украине требуются люди, которые могли бы тиражировать советские мифы о российских реалиях.
Однако есть проблемы с пониманием реальности и у нас. Так, например, глава Центризбиркома России Владимир Чуров зачем-то сравнил создаваемый немцами Институт по исследованию России с гитлеровским Бюро по восточным территориям. «Такие аналогии могут закончиться новым 45-м годом», — как-то уже совсем нелогично заметил Чуров. К числу крайне опасных стереотипов холодной войны, использование которых сегодня в реальной политике может привести к непредсказуемым последствиям, следует отнести и, мягко говоря, странную инициативу некоторых депутатов Госдумы о необходимости осуждения «аннексии» ГДР со стороны ФРГ в 1989 году.
Год назад после присоединения Крыма и начала гражданской войны на Украине Россия стала совершенно другой страной. Попытки мерить эту другую Россию меркой Советского Союза опасны не только для западных аналитиков, но и для нас самих. И было бы очень хорошо, чтобы различные центры исследований России, создаваемые как в стране, так и за ее пределами, убеждали нас в одном: Россия — не СССР.