Не так давно в Общественной палате разгорелся спор, предметом которого стала бюджетная поддержка социально ориентированных НКО. Минфин решил срезать эту статью в федеральном бюджете, но общественники собрались и выступили против этой инициативы. Это один из немногих примеров, когда представители некоммерческого сектора смогли внятно заявить о своих правах.
Сегодня во взаимоотношениях власти и неправительственных организаций России сложилась удивительная ситуация. На федеральном уровне ведущие общественные структуры являются партнером государства, — они могут отстаивать свои позиции, в частности — выступать против сокращения бюджетного финансирования. При этом в Общественной палате идут серьезные обсуждения государственных решений, оспариваются и критикуются различные инициативы правительства и Федерального Собрания.
Поиск границы между созиданием и разрушением был основным вопросом для «третьего сектора» в нашей стране последние 15 лет. Конструктивная критика, поиск «болевых точек на теле государства» без угрозы дестабилизации страны — это созидание, а то же самое, но с целью дестабилизации обстановки в стране, — это разрушение.
На федеральном уровне в работе с НКО удалось найти границы между созиданием и разрушением, выработать эффективные практики взаимодействия «третьего сектора» и государственных институтов. Государство поддерживает НКО, но не лишает их голоса. А вот в российских регионах все гораздо сложнее.
Есть регионы, которые делают ставку на развитие некоммерческого сектора и активно привлекают для этого ресурсы. В целом во всех федеральных округах ситуация схожа: есть регионы-лидеры, а есть регионы-аутсайдеры, причем первых существенно меньше вторых. Объяснение тут довольно простое: там, где местная власть понимает пользу НКО, им стараются помочь, утверждают программы развития, участвуют в федеральных конкурсах по привлечению средств.
В связи с этим интересно сравнить практику поддержки НКО руководством российских регионов в Центральном федеральном округе. По суммам, привлеченным для поддержки НКО по линии Министерства экономического развития, лидерами 2014 года стали шесть регионов ЦФО (Воронежская, Ярославская, Липецкая, Рязанская, Костромская и Тамбовская области), поделившие между собой около 80 миллионов рублей.
Остальные 12 регионов ЦФО средства федерального бюджета на развитие некоммерческого сектора привлечь не смогли или не захотели. И если для Москвы и Московской области такое положение нормально, — у них достаточно своих средств, с которыми они даже не всегда могут справиться — то для остальных десяти регионов эти средства могли бы быть не лишними. Стоит отметить, что девять из них принимали участие в конкурсе, но их заявки не были поддержаны конкурсной комиссией. Ничего удивительного, — в последние годы федеральные власти ведут работу с НКО на конкурентной основе, поэтому конкурсная комиссия поддерживает те заявки, которые считает обоснованными и социально значимыми.
Однако есть в ЦФО (да и во всей стране) регионы, которые не только никогда не участвовали в подобных конкурсах, но и вовсе готовы отказаться от поддержки «третьего сектора» из своих средств.
Например, Курская область. До кризиса здесь выделяли на поддержку некоммерческих организаций всего около 1 миллиона рублей. Для сравнения: в соседних регионах — в десятки раз больше. Наступил кризис, бюджетные расходы сокращаются, и в 2015 году регион принял решение вообще не финансировать некоммерческий сектор.
Казалось бы, ситуация аналогична решению Минфина на федеральном уровне, и стоит ожидать комментариев возмущенных общественников и заявлений региональной Общественной палаты. Однако все они в Курской области это решение поддержали. Ни одного слова против от общественников не прозвучало. Разумеется, все это подается региональными властями как общественная консолидация, — ведь времена наступают тяжелые.
Пример Курской области — не единственный. Во многих областях России власти планируют прекратить финансировать «третий сектор» из своих бюджетов. В ближайшее время аналогичные решения могут быть приняты, например, в Тверской, Брянской и Владимирской областях.
С большой долей уверенности можно прогнозировать, что местные общественники воспримут это спокойно. Шума, как в Общественной палате России, не будет. Если в Москве граница между государством и некоммерческим сектором всем очевидна, то в регионах — весьма размыта.
Региональные администрации зачастую выступают в роли главного модератора общественной жизни, а НКО воспринимаются ими как свои структурные подразделения. При этом лидеров данных организаций такой подход вполне устраивает: их приглашают на совещания, дают выступить на первомайском митинге, поучаствовать в субботниках, но в 90 процентах случаев инициаторы всех этих процессов — соответствующие структуры региональных администраций, а не сами общественники.
Является ли данный пример позитивной практикой или он ведет к разрушению гражданского общества, в котором общественные институты являются партнером государства, а не его подведомственной структурой? Ответ очевиден: отсутствие свежих идей и конструктивной критики со стороны граждан способствует социальной коррозии. Региональные власти через подконтрольные им некоммерческие организации создают для себя, федеральной власти и жителей региона иллюзию благополучия и социальной стабильности. Однако когда наступает кризис, иллюзии рассыпаются в прах, и «карманные» НКО оказываются не в состоянии справиться с общественными проблемами.
Поэтому в самое ближайшее время должны быть предприняты действия по активизации гражданского общества в регионах, созданию условий для его развития в качестве партнера федеральной власти. С практикой имитации гражданской активности в российских регионах нужно покончить, ведь она вредит стране не меньше деятельности иностранных НКО.