Соломоново решение руководства страны о переносе приватизации «Башнефти» на более поздний срок принято. Причем мудрость президента и премьера стала во многом вынужденной: уж слишком явным было желание некоторых чиновников, действовавших в интересах одного из претендентов, не допустить к приватизации «Роснефть» — крупнейшую госкомпанию, формирующую около четверти российского бюджета и предложившую за контрольный пакет «Башнефти» цену, существенно превышающую заявки конкурентов.
Несколько слов о положительных и отрицательных последствиях «башкирского» вердикта.
Главный плюс в волевом постановлении дуумвирата видится в категорической остановке нынешней приватизационной вакханалии, все более смахивавшей на национальный позор лихих 90-х. Тогда страна утратила значительную часть производственного потенциала и впоследствии приложила массу усилий и средств, чтобы частично восстановить контроль государства и общества хотя бы над нефтегазовой сферой. На этом, к сожалению, позитив заканчивается.
Перенос приватизации «Башнефти», случившийся, повторюсь, из-за не вполне оправданной позиции некоторых правительственных чиновников, заострил вопрос о покрытии дефицита бюджета, вся ответственность за которое лежит на кабинете министров. Теперь у федеральной исполнительной власти каких-либо иных способов решения проблемы кроме девальвации рубля не осталось. Здесь же следует упомянуть вторую индексацию пенсий — денег на нее также теперь взять неоткуда.
Экспертное сообщество единодушно и по другому вопросу — о грядущих налоговых изъятиях, прежде всего в нефтегазовой сфере. В начале 2016 года руководство страны заявляло, что изменений налоговых правил — в частности, в ТЭКе — в текущем году не будет. Если это все же случится, а сомневаться теперь не приходится, сырьевой рынок, инвесторы и ключевые игроки крайне негативно воспримут такое ветреное поведение. Инвесторы получат еще одно подтверждение «непредсказуемости» России, а нефтяники будут вынуждены сократить инвестпрограммы, что приведет к снижению добычи и, как следствие, к дополнительному уменьшению доходов казны.
В последние годы много говорилось об улучшении инвестиционного климата и даже приводились в пример кое-какие достижения наподобие роста в различных рейтингах. Срыв сделки с «Башнефтью» перечеркивает былые достижения. В подтверждение — рекомендация Bank ofAmerica Merryl Lynch инвесторам по акциям «Башнефти» с «покупать» до «держать» вместе со снижением ценового ориентира на 14 процентов.
Что до целевых фондовых инвесторов самой «Башнефти», то они в эти дни высказывают намерения о выходе из актива ввиду непрозрачности приватизационного процесса и потери ценовых ориентиров. Да и в будущем нет никакой гарантии, что при объявлении очередного «окна» приватизации кто-то из ретивых правительственных бюрократов вновь не вынудит руководителей государства перенести продажу актива.
После неудачи с приватизацией «Башнефти» правительство попыталось изобразить хорошую мину при плохой игре, заявив, что теперь все усилия федеральной бюрократии будут направлены на приватизацию самой «Роснефти». По всей вероятности, это намерение — не более чем неуклюжая попытка выдать желаемое за действительное, причем чиновники это осознают.
Во-первых, «Роснефть», в отличие от «Башнефти», входит в перечень стратегических предприятий, что значительно усложняет процесс продажи части госпакета. Нет никакой уверенности, что крупнейшего налогоплательщика страны из этого списка исключат. Так что даже без учета прочих аспектов приватизировать часть «Роснефти» в этом году не удастся.
Во-вторых, глобальная «Роснефть», даже находясь под западными санкциями, оценивается существенно выше региональной «Башнефти», и найти стратегического покупателя на весь пакет предлагаемых акций будет весьма сложно. К тому же ценовые перспективы на рынке нефти непредсказуемы, а продавать дешево — значит натолкнуться на новую гневную отповедь президента.
В-третьих, синергия от слияния «Роснефти» и «Башнефти» оценивалась в 160 миллиардов рублей, то есть государство получало деньги от приватизации «Башнефти» дважды: первый раз — при продаже контрольного пакета, второй — при приватизации самой «Роснефти». Если исходить из оценки синергии в 160 миллиардов рублей, бюджет недополучит минимум 31 миллиард рублей. Если эти предположения подтвердятся, встает вопрос ответственности за прямой ущерб государству.
Несправедливая и неодобряемая обществом «приватизация 2.0» наконец-то остановлена, однако финансово-экономические проблемы страны, ушедшие у некоторых чиновников на второй план, стали еще острее. В новой ситуации каждый последующий шаг правительства может дополнительно усложнять и без того непростую социально-экономическую обстановку в стране.