У полковника Дмитрия Захарченко, замначальника антикоррупционного главка МВД, обнаружено около 8 миллиардов рублей наличными. И якобы еще 300 миллионов евро — на зарубежных счетах членов его семьи. Почти никто не удивляется, но очень многие горячо обсуждают.
390 миллиардов рублей, на которые ЦБ покупает «резервные» доллары у Минфина, оседают в банках, а те размещают их на депозитах в том же ЦБ. Это веселит или огорчает разве что банковских аналитиков.
А ведь денежные власти мало чем отличаются от Захарченко. В одном случае единственный объект вложений — главный банк страны, в другом — отдельно взятый силовик. С правовой точки зрения между этими кейсами — пропасть. Но для экономики между ними нет существенной разницы: покупаются исключительно охранные грамоты, а не развитие. Легально или нелегально — уже второй вопрос.
И чем больше те, кто покрупнее и поуполномоченнее, будут размещать на центробанковских депозитах, тем чаще те, кто поменьше, будут прибегать к «депозитарным» услугам силовиков. В условиях острого финансового голода непременно нужна инфраструктура, позволяющая заемщикам дополнительно и неформально мотивировать кредиторов, а кредиторам — экспортировать эту «мотивацию».
В этом смысле информация о том, что Захарченко превратился в миллиардера благодаря владельцам рухнувшего Нота-банка, — довольно показательный штрих, иллюстрирующий тщетность попыток Эльвиры Набиуллиной искоренить «финансовые прачечные». Итогом этой борьбы станет, пожалуй, лишь повышение тарифов за обналичку, «крышевание» и прочих затрат на бесперебойное функционирование той самой параллельной финансовой системы, без которой страна не может существовать в эпоху жесткой денежно-кредитной политики.
Правда, для набиуллинских оппонентов из «Партии роста» и Столыпинского клуба миллиарды Захарченко — тоже весьма прискорбная новость. Да, дефицит денег порождает коррупцию. Но их раздача по схеме, предлагаемой Борисом Титовым и Сергеем Глазьевым, рискует привести к тому, что для хранения «откатной» наличности даже элитных квартир не хватит. В отсутствие монетарных ограничителей — ключевой ставки, бюджетного правила и т.п. — аппетиты лоббистов придется сдерживать сугубо административными методами. А незыблемость принципа «что охраняем, то и имеем» нынешние коррупционные скандалы в силовых ведомствах (причем именно в антикоррупционных подразделениях и подразделениях собственной безопасности) демонстрируют более чем наглядно.
Кстати, ровно поэтому неосталинисты со своими нехитрыми рецептами обречены исключительно на роль раздражителей либералов и, соответственно, поставщиков новых бесплатных зрелищ взамен дорожающего хлеба. У нынешних силовиков такие же шансы повторить ежовско-бериевский опыт по очищению элиты, как у Gelandewagen — стать «черным воронком».
Впрочем, невозможность «карательного» шага назад вовсе не подразумевает, что из порочного коррупционно-финансового круга вообще нет выхода. Просто его логичнее искать в совершенно другом направлении.
На прошлой неделе, когда Дмитрий Захарченко еще находился на светлой стороне борьбы с коррупцией, британский банк Barclays впервые в истории использовал технологию блокчейн для оплаты поставки реального товара: ирландская партия молока и сыра отправилась на Сейшелы. Оформление сделки вместо десяти дней заняло не более четырех часов.
Экономия времени и обнуление затрат на посредников — главный плюс блокчейна или, в более широком понимании, распределенных реестров активов. Это ноу-хау позволяет описать в виде компьютерной программы фактически любую бизнес-цепочку. При этом каждый ее участник будет моментально видеть свои доходы или потери в случае появления новых игроков или каких-либо других изменений стартовых условий. Неудивительно, что данному финансово-технологическому новшеству прочат переворот в мировой экономике и предрекают темпы внедрения, в разы превосходящие интернетовские.
Понятно, что подобные прогнозы могут вызывать скепсис (до того, как они начинают сбываться), да и у любой экономической панацеи, как показывает опыт, непременно обнаруживаются весьма болезненные побочные эффекты. Но для решения российских финансовых проблем это снадобье становится едва ли не безальтернативным. Надо ли говорить, насколько подобный навык важен при выделении бюджетных средств на инновационные проекты, составлении сметы для «строек века» и выборе для них подрядчиков? Вмешательство бота убивает главный козырь монетаристов — о заведомой неэффективности госрасходов. В свою очередь, у дирижистов и лоббистов не будет никакого шанса сослаться на «усушку и утруску» и выбить хоть на копейку больше, чем надо для того, чтобы мост стоял, космодром работал, а нанотехнологии развивались.
Другое дело, что победное шествие блокчейна отменяет не только банкира, нотариуса и регистратора в том виде, в котором они существовали до сих пор. Чиновник тоже становится ненужным — по крайней мере, как арбитр и истина в последней инстанции. Если бот может разрешить любой спор и раздать всем сестрам по серьгам, стоимость админресурса обнуляется вслед за банкирскими бонусами и регистраторскими комиссионными. Технологии устраняют почву для коррупции. Весь вопрос — нужны ли такие технологии?