Первая параллель, которая приходит на ум, — задержание губернатора Кировской области Никиты Белых в день, когда был объявлен Brexit. Недавнее избрание президентом США Дональда Трампа — событие в том же антиглобалистском ключе, что и выход Британии из ЕС, но намного масштабнее по своим последствиям. Не прошло и недели после американской сенсации, как фигурантом новых громких антикоррупционных разоблачений в России становится еще один и гораздо более влиятельный «сислиб».
Сам Алексей Улюкаев назвал победу Трампа «бунтом тех, кто работает, создает ценности, кто кормит, против тех, кто мешает им работать». Наверняка найдутся наблюдатели, которые истолкуют очередную атаку на либеральное крыло российского истеблишмента как продолжение и развитие этого бунта. Раз уж началось наступление на глобализм по всем фронтам — его агенты нигде не должны чувствовать себя в безопасности.
Тем более что до минувшей ночи Улюкаев входил в число немногих отечественных чиновников, определяющих экономическую политику, и олицетворял ее либеральную направленность. После ухода из правительства Алексея Кудрина он (занявший министерский пост несколько позже) был единственным «гайдаровцем» в кабмине — никто из улюкаевских коллег по Белому дому не имеет за плечами опыта работы с радикальным российским реформатором.
Теперь шведский экономист, в прошлом гайдаровский советник Андерс Аслунд называет задержание Улюкаева «качественным поворотом, сравнимым с убийством Бориса Немцова». И, строго говоря, такому повороту уже ничто не мешает. По крайней мере, России нет нужды и дальше демонстрировать свою «приверженность принципам свободной торговли и открытой рыночной экономики» из-за исчезновения (или, скорее, изменения) главного зрителя — США. В отличие от своих предшественников, Трамп сам готов поступиться иными из упомянутых принципов, а потому вряд ли станет возражать, если какая-то из стран-партнеров проведет ревизию прежде обязательного джентльменского набора экономической лояльности.
Однако «черно-белые» идеологически заряженные объяснения грешат, как и любые штампы, недооценкой ряда нюансов, которые вовсе не так ничтожно малы, как это может показаться на первый взгляд. Допустим, Алексей Улюкаев не всегда хранил верность либеральным заветам и периодически принимал вполне дирижистские решения исключительно по воле обстоятельств. Но как расценить тот факт, что в промежутке между «делом Белых» и «делом Улюкаева» случилось несколько резонансных задержаний и отставок в самих силовых ведомствах? Силовики самоочищаются, а либералов зачищают? Или речь идет о более сложных межклановых и внутриклановых процессах?
Опять же «борьба с коррупцией» представляется в данном случае таким же допущением, как «антилиберальный поворот/переворот» или «устранение глобалистской агентуры». Вся картинка не уместится ни в одну из этих рамок, хотя каждая вроде как имеет право на существование.
Зато инцидент с главой Минэкономразвития позволяет лучше рассмотреть эту батальную сцену, обозначая те ее фрагменты, которые до сих пор оставались в тени. Очень показательно, что Улюкаеву инкриминируется вымогательство взятки при подготовке сделки по приватизации «Башнефти». Как известно, Владимир Путин, по его собственному признанию, был удивлен форматом продажи этой нефтяной компании, который выбрало правительство. И не кто иной, как министр экономического развития в начале сентября заявил, что «Роснефть» «в юридическом смысле» допущена к участию в данном аукционе.
То есть в послужном списке «приватизации 2.0» вслед за перебранкой министров, вице-премьеров, президентских помощников и госолигархов, вбросами компроматов через СМИ и блогеров-разоблачителей появился вполне себе резонансный коррупционный скандал, способный довести до отставки правительства. Как о том говорит, например, лидер КПРФ Геннадий Зюганов. Пока вероятность такого исхода не очень высока, хотя президент, по утверждению его пресс-секретаря Дмитрия Пескова, получал всю необходимую информацию с начала разработки Улюкаева. А вот об аналогичной информированности Дмитрия Медведева не говорится ни слова.
Но как раз с точки зрения минимизации негатива и предотвращения более катастрофических для нынешнего кабмина последствий более вероятен иной сценарий: отмена или приостановка дальнейшей приватизации. Нельзя назвать это однозначной победой идейных государственников над идейными либералами, логичнее говорить о бонусе для тех кланов и групп влияния, которые наиболее комфортно себя чувствуют именно при госкапиталистической модели.
Это не значит, что все они — бескомпромиссные адепты тотального контроля государства над экономикой. Многие из них наверняка не прочь переквалифицироваться из наемных менеджеров в собственники, но лишь тогда, когда такой management buyout можно будет провести с наименьшими потерями.
Сейчас явно неподходящее время. Рыночная конъюнктура не ахти, доходы падают, обостряется межклановая борьба за ресурсы — финансовые, административные, силовые, сырьевые и т. п. Собственно, летне-осенние задержания в СК и МВД, отставки в службе экономической безопасности ФСБ — в немалой степени отголоски этой борьбы. А один из важных ее итогов (особенно после ареста полицейского-антикоррупционера Дмитрия Захарченко) — очередной передел рынка «обналички». То есть госкомпаниям «оптимизировать» налоги и накапливать неучтенные авуары стало и сложнее, и дороже.
«Либералы» из правительства и ЦБ не могли не аплодировать такому почину силовиков. Но в ночь на 15 ноября маятник качнулся в другую сторону. И, пожалуй, улюкаевские взгляды и либеральное реноме сыграли в случившемся не столь важную роль, как его должность и причастность к новой большой приватизации.