Микеланджело Меризи да Караваджо, итальянский художник эпохи барокко, использовал в работе прототипы фотографической техники: камеру-обскуру и светочувствительные вещества. К такому выводу пришла итальянская исследовательница Роберта Лапуччи (Roberta Lapucci), рассказавшая о своей гипотезе AFP.
Узнайте больше в полной версии ➞Лапуччи утверждает, что Караваджо первым из художников применил камеру-обскуру для живописи, хотя несколькими десятилетиями ранее этот прибор подробно описал Леонардо да Винчи. По мнению исследовательницы, Караваджо работал с моделями в специально оборудованной "темной комнате", в которую свет проникал через потолок. Он проецировал изображение через линзу и зеркало на холст и делал черновой рисунок при помощи свинцовых белил, смешанных с фосфоресцирующим порошком. Таким образом, он фиксировал полученное изображение и далее работал уже с готовым эскизом.
В качестве доказательств Роберта Лапуччи приводит ряд соображений. Например, Караваджо не делал предварительных рисунков и, возможно, именно потому, что пользовался эскизами, подготовленными в камере-обскуре. Кроме того, у художника было "ненормально большое" количество моделей-левшей, что может объясняться той же камерой-обскурой, в которой проецируется зеркальное изображение. В поздних картинах число левшей сокращается, что Лапуччи объясняет техническим прогрессом.
В числе друзей Караваджо были естествоиспытатели, которые могли снабдить его нужными сведениями об устройстве камеры-обскуры. Например, никто иной как оптик Джованни Батиста делла Порта помог славившемуся буйным нравом художнику, убившему в 1606 году в драке знакомого юношу, бежать из Рима на Мальту. Лапуччи заодно разъясняет и происхождение вспышек ярости у Караваджо: возможно, он стал жертвой токсичных химических соединений, содержавших ртуть.
Мнение Роберты Лапуччи разделяет известный британский художник Дэвид Хокни, еще в 2001 году написавший в своей книге "Secret Knowledge" ("Тайное знание"), что камерой-обскурой пользовался не только Караваджо, но и Антонис Ван Дейк, и Жан Огюст Доминик Энгр.
Лапуччи настаивает на том, что ее гипотеза нисколько не умаляет гения Караваджо, а, напротив, только возвышает его.