Корнелиус Гурлитт, в чьей квартире в Мюнхене было обнаружено около 1,4 тысячи произведений искусства художников-модернистов, оказался человеком очень одиноким. Это стало ясно после того, как наследник арт-дилера Хильдебранда Гурлитта, собравшего большую коллекцию живописи при режиме нацистов, дал первое интервью изданию Der Spiegel. Корнелиус признался, что картины были его единственными настоящими друзьями, верными спутниками жизни, главным источником радости. С ними он разговаривал и каждый вечер смотрел на самые любимые произведения, извлекая их из чемодана, в котором они хранились.
В разговоре с журналистами 80-летний коллекционер в категоричной форме заявил, что будет требовать от властей возвращения своих сокровищ, изъятых незаконно. Правоохранительные органы, обнаружившие картины в 2012 году, забрали их, чтобы выяснить провенанс произведений и определить, какие из них на законных основаниях принадлежали Гурлитту-старшему, а какие достались через нацистов, объявивших в 1937 году большинство современных художников дегенеративными авторами.
19 ноября стало известно, что Корнелиус Гурлитт получит обратно из своего собрания около 400 картин — именно столько работ было куплено легально, а не попало в коллекцию путем конфискации у музеев и частных коллекционеров. И хотя, несомненно, это много, большей части произведений Гурлитт-младший вынужден будет лишиться. В середине ноября немецкие власти, к которым истинные владельцы картин начали предъявлять претензии, опубликовали сведения о 25 работах из собрания Гурлитта на сайте LostArt.de: там печатается информация о ценностях, похищенных во время войны. После интервью Корнелиуса выяснилось, что некоторые из этих 25 произведений входили в число его любимчиков — например, «Всадники на берегу» Макса Либермана, висевшие у него на стене, или «Аллегорическая сцена» Марка Шагала. Ее одинокий Гурлитт порой доставал из деревянного шкафа, который обычно держал запертым. «Лента.ру» решила посмотреть на эти произведения — графику и живопись, которые уже никогда не увидит в своей квартире Корнелиус Гурлитт.