Юрка
Фото: Екатерина Соловьева
Юрку можно было застать в двух «агрегатных состояниях» — с лохматой копной пшеничных волос и абсолютно лысым. Когда спросила однажды: «Юрка, ты чего такой заросший?», он ответил: «Ты что, Катюха, до первых ягод стричься нельзя!» Бывший милиционер, бывший сиделец, человек с невероятной, такой редкой для провинции самоиронией, с удивительным чувством юмора и всегда готовый помочь — таким был Юрка. Обожал рассказывать о своих трезвых и не очень трезвых похождениях смешные истории, любил лес: бегал за морошкой на болото в один конец за 20 километров. Его убили в драке в конце января. Похоронен он на родине, в Каргопольском районе Архангельской области. Ему в книге посвящена отдельная глава:
«Когда он звал на ужин, свой дом описал так: "Вы его сразу узнаете, с необычной крышей". "Только рано не приходите — часам к девяти вечера". А с пяти он стал названивать Аркадию каждые полчаса — где мы, не передумали?
Пришли, крышу опознали. Юрка и Витя бросили в сенях мешок с рыбой. Юрка сиял — рыбу принес, добытчик! Пока рассеянно глядели на десяток подлещиков — чуть не пропустили главное. Юрка достал из серванта бутылку водки, раскрутил ее, задрал бритую голову и влил добрую половину бутылки в себя. Залпом.
Это вода? — глупо и потерянно спросил кто-то.
— Ага.. Живая, — глухо ответил Юрка. — Садитесь уже за стол, мама рыбник приготовила, а я пока музыку поставлю.
Рассаживались медленно и неловко — в ожидании непонятно какой музыки, которая зачем-то должна сопровождать званый ужин у Юрки.
А из комнаты зазвучало вдруг "Иже херувимы" — обещанная Юркой "музыка". Он встал, перекрестился, мы тоже все встали и прочли перед едой "Отче наш". Так и пили под литургию водку и густой смородиновый компот, тягучий, сладкий и с веточками. Вытаскивали косточки из рыбного пирога. И не верили в реальность происходящего — слишком сюрреалистичным получался ужин под рассказы Юркиной мамы про инопланетян, ведьм и «свечения».
Под водку вспомнилось мне, как Аркадий рассказывал: пристал к нему Юрка, показывая на священнический крест, — продай, мол, и продай. На все объяснения, что это часть облачения и не продается, только твердил: ну сколько ты за него хочешь, сколько?
Или вот еще: друзья ехали как-то на машине, видят на обочине Юрка пьяный спит. Подобрали его, а он и вовсе без сознания. Сложили на заднее сиденье и домой повезли. Едут, уж и забыли, что он в отключке, как вдруг Юрка, как зомби, резко поднялся и заорал, мол, вы кто, выпустите меня. Водитель чуть в кювет не съехал со страху.
Трапеза закончилась. Вышли на воздух. Уже стемнело, белые ночи свое отыграли.
— Мы щас лодку принесем — будете кататься.
— Так темно ведь...
Юрка с Витей ушли. Возвращаются — два силуэта на поднятых высоко руках тащат надувную лодку. Катайтесь, дескать.
Темно. Сели в лодку, поплыли к острову. Оборачиваюсь назад — надо запомнить островок тростника, от которого мы отчалили, — чтоб не заблудиться на темном озере. Вернулись. Юрка рад: угодил гостям — покатались. Поднял с Витей опять лодку, они попрощались и растворились в траве, в темноте.
А мы пошли по темной дороге обратно в Колодозеро».
11/29