Общество против монументальной пропаганды Зурабу Церетели приходится отступать. Если позади нет Москвы

Общественный комитет Санкт-Петербурга повторно отклонил дар президента Российской академии художеств Зураба Церетели великому городу. С марта 2005 года Зураб Константинович пытается вручить Петербургу шестиметрового Петра Первого, увенчанного лавровым венком, но общественность заклинает скульптора перенести памятник на берега пустынных волн, поближе к Шлиссельбургу.

Кавалерийский напор и щедрость российско-грузинского скульптора-монументалиста встречает в последние годы упорное сопротивление. Прошли те годы, когда планы монументальной пропаганды принимались на самом верху - а ведь какое раздолье было для увенчанных лаврами отечественных художников и скульпторов!

Прекрасное начало

Зураб Церетели учился в Тбилисской академии художеств на отделении живописи. Его дипломный проект "Песнь о Тбилиси" похвалил сам Мартирос Сарьян, армянский художник с мировым именем. Сарьян занимался станковой живописью и много изучал народное искусство, и ему были близки яркие, с этническими мотивами, полотна молодого грузинского живописца. Однако приехавшая из Москвы комиссия упрекнула Церетели в "условности", и художнику пришлось срочно готовить другую дипломную работу - "Портрет спортсмена".

По окончании Академии художеств Церетели оказался на должности архитектора-художника в Институте истории, археологии и этнографии Академии наук Грузинской ССР. Очевидно, что этому периоду своей биографии он обязан предметным знакомством с различными видами декоративно-прикладного искусства: эмалью, мозаикой, рельефами, чеканкой.

Первый значительный успех художника - золотая медаль на Всесоюзной выставке "На страже мира" за картину с тем же названием. В одной из статей о Церетели говорится, что сюжет этого полотна "прост, но символичен: на возвышенности работают локаторы, поднявшие к небу свои руки-антенны, а внизу, у их подножия, веселые дети играют в футбол".

Путь наверх

Станковая живопись имеет ограничения по размеру и должна находиться в помещении. Для человека с царским размахом этого явно недостаточно, и во второй половине 60-х Зураб Церетели обращается к мозаичным панно. Это было стратегическое решение. В те годы в СССР велось массовое строительство общественных зданий по недорогим типовым проектам - с большими гладкими плоскостями из стекла и бетона. Стены таких зданий скучны до уродливости, зато дают большие - в буквальном смысле - возможности мозаичистам.

В 1967 году председатель комитета по гражданскому строительству и архитектуре при Госстрое СССР Михаил Посохин, будучи в Тбилиси и набирая кадры для работы над гигантским курортным комплексом в Пицунде, обратил внимание на эскиз Церетели для оформления детского кинотеатра. Зураб Церетели стал художником пицундского проекта: по его эскизам были выполнены мозаики, витражи и некоторые другие работы.

В 1968 году в Ульяновске началась массированная подготовка к столетнему юбилею В.И. Ленина, и Церетели оказался в числе приглашенных проектировщиков гостиничного комплекса. На его долю выпало оформление 600 квадратных метров стены бассейна. Создатели ульяновского проекта в год юбилея Ленина получили Госпремию.

Мозаики Церетели на другом черноморском курорте - в Адлере - были завершены в 1974 году. В том же году мексиканский художник-монументалист и большой друг Советского Союза Давид Сикейрос публично похвалил гигантские мозаики грузинского коллеги, и об этом узнали не только в СССР. В течение следующих лет Церетели оформил интерьеры посольств и консульств СССР в Бразилии, Португалии и Японии. Здесь художника уже не смущали камерность и закрытость экспозиций: у них была более чем респектабельная и значительная аудитория.

Война - войной…

Международному признанию Церетели немало помогла разрядка в Холодной войне. Подразделение государственного университета штата Нью-Йорк в Брокпорте в 1978 году пригласило Зураба Константиновича в качестве почетного гостя преподавать живопись в течение семестра. Художник принял это приглашение, тем более что в 1979 году в Брокпорте должны были проходить Параолимпийские детские игры. Вот к этому событию, которое не могло не собрать очень большую аудиторию и море прессы, относится первый монументальный подарок Церетели: две скульптуры общим весом в 30 тонн были установлены в крошечном Брокпорте. Сравнительно конвенционального вида "Прометей" украсил вход в административное здание университета, а перед библиотекой поставили композицию "Счастье и радость детям во всем мире", которая состоит из пяти (по числу континентов) огромных объектов, напоминающих человеческие фигуры и украшенных рельефами и чеканкой.

В том же 1979 году художник завершил работу над представительством СССР при ООН. К этому моменту он уже был не только народным художником Грузии и СССР, но и лауреатом Ленинской премии. При этом он оставался далек от политических заказов: не ваял государственных деятелей, а оформлял курорты и музеи. Церетели всегда демонстрировал умеренное равнодушие к соцреализму, что не могло не вызвать интереса к его творчеству за границей.

Высшим признанием заслуг Церетели со стороны властей можно считать назначение его на пост главного художника Олимпиады-80 в Москве. Тремя годами позже проектной группе XXII Олимпиады вручили Государственную премию СССР.

Ветер перемен

Вторая волна зарубежной активности Церетели пришлась на эпоху перестройки. Он изваял для лондонского Сити монумент под названием "Разрушить стену недоверия" (1989), для здания ООН в Нью-Йорке - "Победа добра над злом" (1990, из фрагментов советских и американских ракет).

Первая неудача случилась с проектом памятника Колумбу "Рождение Нового Света", который скульптор представил в Майами в дни празднования пятисотлетия открытия Америки (1992). От полноразмерного памятника отказалась Америка, и только в 1995 году на него согласилась Испания: его установили в Севилье.

Зато в России скульптора ждали проекты один громче другого. Для начала ему было поручено завершить позорный долгострой советского времени - комплекс на Поклонной горе (в столице не было полноценного объекта, увековечивавшего победу в Великой Отечественной войне). Строительство было завершено с большой помпой и вызвало у москвичей большое недоумение. Зрительный центр комплекса - гигантская стела со странно прилипшей к ней богиней Никой - был немедленно прозван "Бабой на игле".

Тогда же, в середине 90-х, Церетели принял активное участие в восстановлении, а по сути новом строительстве, храма Христа Спасителя, вызвавшем шквал критики. Но самым громким нападкам подвергся памятник 300-летию российского флота: гигантский бронзовый Петр I был установлен на стрелке Москвы-реки возле Центрального дома художника. Но даже тогдашнее общественное возмущение ничего не изменило в счастливой судьбе Церетели.

Династия

Здесь необходимо сделать краткий экскурс в градостроительную ситуацию последних лет в столице. Одну из самых больших организаций, связанных с городским планированием, "Моспроект-2", с 1982 года возглавляет Михаил Михайлович Посохин, сын того Посохина, который в конце 60-х заметил Зураба Константиновича и пригласил его в Пицунду.

Старший Посохин знаменит своими поистине циклопическими постройками, разрушившими исторический центр Москвы: высотка на площади Восстания, Министерство обороны в арбатских переулках, Кремлевский дворец съездов, Центр международной торговли на Красной Пресне, комплекс зданий и сама улица Новый Арбат.

Младший Посохин пошел по отцовской стезе. Он начал со строительства общественных зданий (несколько институтов в столице) и планирования целых жилых кварталов (в Улан-Баторе). Именно ему принадлежит широкая пропаганда подземных торговых комплексов в Москве. Собственно, он и разработал проект реконструкции Манежной площади. Воссоздание храма Христа Спасителя, реконструкция Большого театра, Гостиного двора, резиденции президента РФ - все это сделано в "Моспроекте-2".

Давняя дружба Церетели с семьей Посохиных и чуть менее продолжительная, но тоже очень крепкая - с мэром Лужковым, порядком избаловали грузинского монументалиста. В столице он почти никогда не встречал отказ, а возмущение общественности легко преодолевалось и преодолевается административным способом. Но в других городах и странах сопротивление общественности сломить оказалось не так легко.

Дареные кони

В перестроечные годы стало очевидно, что церетелиевская тактика быстрого реагирования на события и точечные бомбардировки большими скульптурами приносят успех, хотя и ограниченный. Главное - не останавливаться, тем более что Зураб Константинович не испытывал затруднений в средствах. Характерный пример: в 1999 году Церетели подарил русской духовной миссии в Иерусалиме изображения архимандритов, возглавлявших миссию в разные годы. По его собственным словам, тогда же он получил заказ на изготовление бюста действующего президента Израиля Эзера Вейцмана. Бюст был подарен самому Вейцману год спустя.

После этого скромного, но многообещающего успеха, Церетели попробовал одаривать страны и континенты памятниками, связанными с культурой и историей. Так, Уругвай чуть было не получил памятник Магеллану, Греция - Колосса Родосского (его планировалось восстановить к Олимпийским играм-2004), Нью-Йорк - бронзового Рузвельта. Но всякий раз одной только щедрости оказывалось недостаточно. Всех отпугивала монументальность скульптуры Церетели и игнорирование градостроительных правил и традиций.

Франции были обещаны восемь памятников Бальзаку, но установлен только один и небольшой - в городке Кап де ля Аг.

После нападения террористов на Нью-Йорк в 2001 году Церетели решил оперативно реагировать на большие несчастья. Исторически памятники жертвам той или иной катастрофы возводят быстро, их часто отличает необычный облик. Поэтому он предложил американцам проект увековечения памяти жертв терактов под рабочим названием "Слеза", который был последовательно отвергнут мэриями Нью-Йорка и Джерси-Сити. В Северную Осетию Церетели привез эскиз двадцатиметрового памятника детям Беслана, превращающимся в ангелов. Спустя несколько месяцев пострадавшие от цунами тайцы увидели предназначенный им проект Церетели: Древо Жизни, смываемое гигантской волной.

Российская действительность

Энергия монументалиста Церетели распространялась, конечно, и на отечество. Так, в 2001 году бывшему губернатору Санкт-Петербурга Владимиру Яковлеву не без усилий удалось приостановить установку памятника графу Шувалову. Церетели разрешили поставить скульптуру во внутреннем дворике Академии художеств, но он не согласился. В конце концов граф очутился перед новым зданием библиотеки МГУ на Ленинских горах.

Пскову чуть было не достались сразу две княгини Ольги - одна работы Церетели, а другая - его единственного конкурента-монументалиста Вячеслава Клыкова. Последний без особого шума сошел с дистанции.

В Москве остались не реализованы, по крайней мере, два проекта Церетели: второй Царь-колокол и памятник под названием "Я шагаю по Москве", который должен был напоминать молодого Никиту Михалкова в одноименном фильме.

Надо сказать, что критика со стороны публики никогда не производила большого впечатления на Зураба Константиновича. Его широкая натура и неподдельное грузинское добродушие позволяют ему спокойно выслушивать упреки в безвкусице и бестактности. Даже официальное раздражение Кремля по поводу бюста и полноразмерного памятника Путину не охладили пыл главного монументалиста СССР и постсоветского пространства.

Несколько неудач последнего времени оставляют Церетели одну гарантированную площадку для творчества - столицу нашей родины Москву. Но есть слабая надежда, что следующий мэр станет внимательнее прислушиваться к общественному мнению или хотя бы не будет связан столь прочными узами со строительным комплексом.

Юлия Штутина