10 января в составе федерального агентства "Росатом" появился департамент с труднопроизносимым названием - Дирекция плавучих атомных электростанций. Новость об этом имела бы все шансы остаться предметом внутриведомственных разговоров, если бы не затрагивала одну из самых неприятных тем в истории взаимоотношений государства и экологов. Кроме того, о морском атомном проекте вспоминают каждый раз, когда на севере России неожиданно наступает зима, а энергетики начинают рассказывать о том, что существующими средствами с этим стихийным бедствием справиться нельзя никак.
Впрочем, сейчас инициатива Росатома привлекла к себе внимание не из-за смены сезона, а по совсем другим причинам. В середине ноября у бывшего Министерства атомной энергетики сменился руководитель: вместо академика Румянцева, физика-ядерщика из Курчатовского института, им стал Сергей Кириенко - бывший энергетик, бывший премьер-министр и бывший полпред президента, уволенный с последней должности за день до нового назначения. Пока комментаторы активно обсуждали, за что экс-премьера спустили еще на одну ступень по политической лестнице, сам Кириенко готовился доказать, что не воспринимает новое место работы в качестве почетной ссылки. А вскоре расплывчатая реплика президента об энергетике ("Нужно думать, как сделать эту отрасль современной и перспективной. Не просто ковырять землю, к сожалению, часто достаточно варварски. Нужно добывать ресурсы на инновационной основе" - заявил Путин в конце декабря) сделала такую готовность востребованной.
"Ковырянию земли" глава Росатома, окончивший в свое время Горьковский институт инженеров водного транспорта, противопоставил "водное" решение, а руководителем нового подразделения назначил Сергея Обозова, своего заместителя на посту полпреда. Одновременно с этим Обозов стал замгендиректора "Росэнергоатома" - что, видимо, должно было лишний раз подчеркнуть значимость проекта. Из глубины архивов проект извлекать не пришлось: о том, что плавучую АЭС неизбежно построят, сообщил еще в мае прошлого года Александр Румянцев. Однако тогда большинство ядерщиков волновал другой вопрос: несколько государств, и Россия в том числе, должны были определиться с местом, где появится первый в мире термоядерный реактор - во всех отношениях более интересный и для ученых, для энергетиков.
Российская плавучая станция, впрочем, тоже должна стать первой в своем роде - и, как и Международный термоядерный реактор, тоже является темой межгосударственных переговоров. Ее рассматривают как самый простой инструмент для добычи электричества и тепла там, где производить их иными способами неоправданно дорого. При этом, если передавать электроэнергию на расстояние не слишком сложно, то с теплом дело обстоит иначе. Известно, что в реакторах энергия распада ядер высвобождается именно в такой форме, но в "наземном" случае ее посредством паровых двигателей преобразуют в ток - разумеется, с неизбежными потерями. Разработчики морских атомных станций решили свести невыгодные преобразования к минимуму - и направлять большую часть пара не в турбины, а расходовать на обогрев близлежащих городов. Кроме того, станция может опреснять соленую морскую воду, так что "гражданские" корабли с реакторами могут пригодиться не только на севере, но и у побережья Индии или Африки.
У станции-корабля есть по крайней мере несколько преимуществ перед бетонной конструкцией на земле: корабль не привязан раз и навсегда к конкретной точке на карте и может обеспечивать теплом именно тех, кто в нем нуждается. Помимо этого, его не нужно собирать в "точке назначения" - достаточно сделать это на судостроительных верфях, а уже потом отбуксировать на север готовую конструкцию. И, разумеется, корабельный реактор устроен проще наземного - туда не нужно закачивать "дополнительную" воду для охлаждения.
4 года назад инженеры окончательно определились с тем, как плавающая станция будет устроена. Вначале для этого собирались переоборудовать существующие атомоходы и подлодки, но потом от такой идеи отказались. Два модифицированных реактора KLT-40, которые обычно устанавливают на атомных ледоколах, будут теперь находиться на борту 140-метровой баржи водоизмещением 21 тысяча тонн. Сама баржа будет представлять собой 10-этажный "дом" для обслуживающего персонала и техники, пришвартованный к специальному причалу. Прошлой весной стало известно, что на ее разработку уже потрачено 30 миллионов долларов, и еще 150 уйдет на строительство, которое должно завершиться через пять лет. Еще через восемь лет, по расчетам, всё окупится, а в запасе останутся лишние 32 года "гарантийного срока".
Претендентами на размещение первой станции, которая может поддерживать жизнедеятельность 200-тысячного города, числились три северных порта - Северодвинск в Архангельской области, Вилючинск на Камчатке и чукотский Певек. В прошлом году две последние кандидатуры отклонили - на Камчатке атомному объекту угрожают землетрясения, на Чукотке - штормы и ураганы. Параллельно представители Росатома обсуждали перспективы экспорта атомной баржи в Южную Корею, Китай, Индонезию, Индию с местными чиновниками - и, по крайней мере, подписали многообещающие меморандумы о намерениях.
Всё было бы хорошо, если бы не реакция "зеленых". На этот раз никто не приковывал себя наручниками к атомоходам. Вместо этого группа экспертов-экологов регулярно публиковала бюллетени о состоянии проекта и связанных с ним опасностях. Благодаря атмосфере секретности, которой атомное ведомство привыкло окружать свои работы, экологи оказались практически единственными, кто был готов обсуждать проект. "Минатом до настоящего времени продолжает оставаться одной из наиболее закрытых организаций, получение информации из которой крайне затруднено", - отмечали эксперты, которые вынуждены были довольствоваться сведениями из разрозненных публикаций в открытой печати. Для пессимистических выводов этого оказалось достаточно: в докладах норвежской организации "Беллона" говорилось об искусственно заниженных рисках и расхождениях с законодательством. Так, например, в законе об охране окружающей среды обнаружился прямой запрет на размещение атомных электростанций "вблизи крупных водоемов республиканского значения". Постоянным соавтором этих работ был известный эколог Никитин, который был арестован по обвинению в измене Родине - за анализ газетных статей о Северном флоте.
Никитин и соавторы выяснили, что на севере России плавучие АЭС не только небезопасны, но и не слишком выгодны: по их словам, Росатом сознательно умалчивают об издержках, которые потребуются на поддержание должного уровня защиты. Что же касается продажи барж за рубеж, то там опасность - из-за, например, частых цунами в Индийском океане или экстремистских организаций - возрастает многократно. Кроме того, торговля атомными электростанциями вступает в конфликт с договором о нераспространении ядерных вооружений - известно, что внутри каждого реактора вырабатывается плутоний, который легко извлечь и использовать для создания атомной бомбы. Эти аргументы в Росатоме поспешили назвать "глупостью и обманом", но никаких возражений по существу так и не привели.
Впрочем, для полемики остается гораздо меньше времени, чем для строительства барж. Большинство структур, в которых состоят излишне любопытные экологи, могут запросто не пройти перерегистрацию в Минюсте - после того, как к закону о некоммерческих организациях будут приняты соответствующие поправки. А значит, мирному атому снова ничего не будет угрожать. Кроме, разумеется, его собственного распада.
Борислав Козловский