В конце ноября этого года Госдума занялась рассмотрением проекта закона, который предусматривает упорядочение регистрации различного рода некоммерческих организаций (НКО). В связи с этим изменения должны претерпеть федеральные законы "О некоммерческих организациях", "Об общественных объединениях" и ряд других нормативных актов. После вступления закона в силу всем этим организациям предстоит в течение года внести изменения в свои уставные документы и пройти перерегистрацию.
Рассмотрение этого закона было воспринято частью либеральной общественности как очередное наступление на российскую демократию. Протесты оказались настолько громкими, что в дело вмешались американские конгрессмены, которые потребовали от правительства России либо отозвать законопроект, либо внести в него кардинальные изменения, поскольку в данном виде он "несовместим с членством России в сообществе западных демократий".
Причины пересмотра действующего законодательства лежат, в основном, в юридической, но, отчасти, и в политической плоскости. Последнее и послужило поводом для активной кампании против нового законопроекта. Упрек в том, что он рассматривался негласно, вполне справедлив, учитывая, что, по некоторым данным, в России существуют около 65 тысяч некоммерческих организаций, мнения которых при подготовке закона никто не спросил.
Российское законодательство в отношении коммерческих структур, к которым относятся всевозможные ООО, ОАО и ЗАО, давно упорядочено. Недавно был принят закон о политических партиях, который также вносит ясность в то, что можно считать партией, а что нет. Логично было предположить, что эта тенденция коснется и некоммерческих организаций - сферы, которая до последнего времени представляла собой гибрид казачьей вольницы и Дикого Запада.
Некоммерческие организации слишком разнообразны, чтобы можно было их как-то структурировать. Сюда относятся как политические движения, которые не достигли уровня партий, так и всевозможные правозащитные и природоохранные организации и прочие объединения по интересам, включая спортивные, музыкальные, научные, сформированные по возрастному, социальному, половому, этническому признакам, и так далее, и тому подобное.
Все эти многообразные НКО объединяет только то, что они являются юридическими лицами и имеют банковские счета. Источниками финансирования для них являются спонсоры в лице коммерческих и государственных организаций, в том числе и иностранных, а также пожертвования частных лиц.
Не секрет, что бухгалтерия многих из этих организаций ведется крайне запутанно и распределение получаемых средств практически невозможно проконтролировать. Кроме того, НКО часто используются для уклонения от налогообложения, а иногда и для легализации незаконно приобретенных денежных средств.
Например, если НКО получала средства в виде целевого финансирования, то эти деньги не облагаются НДС (правда, только если организация не занимается хоздеятельностью). Кроме того, налог на прибыль НКО должна уплачивать, как и все остальные, в случае превышения доходов над расходами. Поэтому для НКО важно освоить в срок все полученные средства, причем реальные расходы организации труднопроверяемы, что создает почву для известных злоупотреблений.
В 1990-х годах некоммерческим организациям, в том числе спортивной и религиозной направленности, были предоставлены разнообразные налоговые льготы, что послужило толчком для криминализации этой сферы и отчасти дискредитировало саму идею НКО. При многих крупных компаниях создавались разного рода некоммерческие организации, в которые "сливалась" прибыль, возвращавшаяся затем в виде "откатов".
Конечно, не все НКО служили прикрытием для оптимизации налогообложения. Многие из них либо занимались и занимаются общественно полезной деятельностью, либо обслуживают узкоспециальные интересы, лежащие вне коммерческой сферы. Ряд НКО занимается и политической деятельностью, поэтому ужесточение их регистрации сразу было воспринято как попытка поставить такие организации под контроль государства.
Одним из самых противоречивых положений нового закона был пункт о собственно регистрации НКО, которой должна заниматься подведомственная Министерству юстиции Федеральная регистрационная служба. В первоначальной редакции ей позволялось отказать в госрегистрации НКО, если деятельность такой организации противоречит Конституции РФ, а также способствуют легализации денежных средств, полученных противоправным путем.
По идее, эта мера должна предотвращать появление в России экстремистских организаций, которым придется уйти в подполье.
Кроме того, закон запрещает иностранцам и лицам без гражданства, если они не проживают постоянно на территории России, создавать и участвовать в некоммерческих организациях. Ранее Владимир Путин высказался против финансирования политической деятельности в России из-за рубежа, что согласуется с предположениями о наличии иностранных спонсоров в недавних грузинских и украинских событиях, которые привели к смене власти в этих странах и изменению их политического курса.
Для предотвращения злоупотреблений предусмотрено ужесточение контроля со стороны государства за финансово-хозяйственной деятельностью НКО и проверку соответствия их расходов уставным целям.
Несколько необычным, и, по-видимому, не имеющим прецедентов в мировой практике, выглядит предложение обязать общественные организации без статуса юрлица уведомлять о своем создании регистрирующий орган. На практике это будет означать, что, если например, группа друзей и знакомых решит создать по месту жительства Общество любителей вышивания гладью или Общество по колонизации Солнца, то они должны будут сообщить об этом в соответствующие инстанции. Впрочем, наказания за нарушение этого положения не предусмотрено. Раз нет юрлица, то и запрещать нечего.
В том, что первая редакция законопроекта содержит всякие шероховатости и благоглупости, нет ничего нового. Для Госдумы - это обычная практика пускать пробный шар, чтобы проследить за реакцией снизу и сверху. Как правило, в окончательной редакции законы уже не вызывают особых нареканий со стороны заинтересованных лиц.
Сразу же было подмечено, что требование об уведомлении со стороны НКО без образования юрлица (НКОБОЮЛ по аналогии с ПБОЮЛ) противоречит статье 30 российской конституции, гарантирующей свободу объединений. С этим трудно поспорить, и, скорее всего, уже во втором чтении это положение будет изъято.
Что же касается утверждений о том, что требование о предоставлении документов о финансово-хозяйственной деятельности НКО противоречит статьям 34 и 35 Основного закона РФ, гарантирующим защиту частной собственности, то их наличие никак не подразумевает бесконтрольность.
У противников недоработанного закона неожиданно появился мощный союзник в лице формирующейся Общественной палаты (ОП). Ее члены единогласно потребовали от Госдумы отложить принятие закона до тех пор, пока формирование палаты не будет завершено. В настоящее время она сформирована на две трети. К действующим 84 членам палаты должны присоединиться еще 42 делегата от регионов, а первое заседание ОП должно состояться в январе 2006 года.
Вслед за общественниками на принимаемый закон обратил внимание Совет Европы (СЕ). Его представители вручили свои рекомендации главе российского Минюста Юрию Чайке. В целом европейские эксперты пришли к выводу, что система надзора за НКО, включая вопросы их финансирования, соответствует европейским стандартам. Однако ряд положений Совет Европы счел перегибами, которые Чайка пообещал устранить.
Такая мощная реакция со стороны ОП, НКО и СЕ вынудила вмешаться в дело Владимира Путина. Он поручил новому главе своей администрации Сергею Собянину учесть все замечания и подготовить поправки. В то же время Путин подчеркнул, что новый закон нужен, чтобы помешать внешним силам оказывать влияние на политическую ситуацию в России, а также воспрепятствовать распространению экстремистских идеологий разного толка.
Насколько действенным с юридической точки зрения окажется новый закон, пока трудно сказать. Если правительственные структуры США и Евросоюза, выделяющие средства на развитие в России демократии и гражданского общества, стараются играть по правилам, то, например, структура финансирования различных квазирелигиозных организаций далека от прозрачности. То же самое касается и организаций, которым приписывается связь с мусульманскими экстремистами, поскольку они имеют в основном дело с наличными средствами.
В итоговом заключении, которое администрация президента РФ направила в Госдуму, убрано положение о регистрации международных и иностранных НКО в качестве российских. Таким образом, эти организации продолжат свою деятельность в уведомительном порядке, как это было и прежде. При этом они будут обязаны сообщать о целях и задачах своей деятельности, а также отчитываться об объемах получаемых средств и об их использовании.
Кроме того, из новой редакции законопроекта убрана норма об уведомительном характере регистрации для общественных объединений без образования юридического лица. Также внесены изменения в ряд других вызвавших нарекания положений, а некоторые из них исключены из текста закона.
Между тем американские конгрессмены, принявшие резолюцию с требованием отменить российский закон, отмечают, что он "накладывает беспрецедентные ограничения на зарубежную помощь". Кроме того, американцы посоветовали российскому правительству бороться с деяльностью иностранных спецслужб, которые могут использовать НКО в своих интересах, другими средствами.
В свою очередь, российские правозащитники выражают опасения, что требование о перерегистрации НКО может быть использовано властями для оказания давления на общественные организации. Их опасения небезосновательны, учитывая тонкости российского правоприменения, особенно его избирательность в отношении тех, у кого по каким-либо причинам не сложились отношения с властными структурами.
Никто не спорит с тем, что деятельность массы некоммерческих организаций должна законодательно регулироваться - и ради защиты граждан от экстремистов и во избежании финансовых махинаций. Но чтобы предотвратить сведение счетов при вступлении нового закона в силу, он должен быть максимально прозрачен, а его положения - исключать любое двоякое толкование.