Генеральная прокуратура России дала указание прокурорам на местах "противодействовать фактам информационных атак на банки". Об этом сообщает "Коммерсант". По сведениям издания, проверки СМИ на предмет разжигания паники в связи с финансовым кризисом держит на личном контроле генпрокурор Юрий Чайка.
Прокуроров беспокоит ситуация, при которой при помощи СМИ в условиях общей нервозности конкуренты могут расправляться, например, с непонравившимися банками, распространяя информацию об их предстоящем банкротстве. Вкладчики бросаются снимать со счетов деньги, в результате чего банк действительно становится банкротом. Как пишет "Коммерсант", шеф-редактора информационного агентства URA.ru уже вызвали в прокуратуру к следователю по подобному поводу.
Такая проблема, вероятно, действительно существует. Например, известны случаи рассылки вкладчикам SMS с информацией о скором крахе их банка. СМИ об этом пишут, в результате чего доверие к банку действительно падает. Однако многое в инициативе прокуратуры вызывает непонимание. Стоит ли наваливаться на СМИ в стране, где буквальный силовой захват предприятий без всякой рассылки панических SMS и заказухи в прессе остается обыденным явлением? Может, надо сначала разобраться с обычным рейдерством, прежде чем еще туже затянуть хомут на и без того сговорчивых журналистах?
Инициативу прокуратуры интересно рассмотреть и с формальной стороны. Имеют ли прокуроры вообще право вмешиваться в работу СМИ, если речь не идет о пропаганде экстремизма и тому подобных вещах? Распространение недостоверной информации и слухов и без того уже давно запрещено законом о СМИ (статья 51). Предприятие, посчитавшее себя опороченным, может обратиться в суд и добиться опровержения недостоверной информации и материальной компенсации. Конечно, в условиях финансового кризиса этот путь малоэффективен, поскольку к моменту вынесения приговора от банка может ничего уже не остаться. Так что "силы быстрого реагирования" в лице прокурорских бригад действительно могут кому-то представляться решением проблемы, хотя антикризисные менеджеры в прокурорских погонах являлись до этого бизнесменам, вероятно, лишь в кошмарных снах.
Однако не все так просто. Той же 51 статьей запрещено сокрытие общественно значимых сведений. Ситуация близка к безвыходной. Ведь информация о том, что банк вот-вот обанкротится, может быть сочтена общественно важной, но если она будет распространена, люди кинутся снимать деньги со счетов и банк обанкротится наверняка. Не упрощает дело и то, что в 49 статье закона о СМИ говорится не только об обязанности журналиста проверять информацию, которую он получает, но и сохранять, если он считает нужным, конфиденциальность ее источника.
Конечно, закон о прокуратуре позволяет прокурору предостерегать граждан о недопустимости нарушения закона и следить за его исполнением. Но если речь не идет о пропаганде терроризма и нет уголовного дела, должен ли журналист рассказывать прокурору, откуда ему стало известно об исчерпании резервов какого-нибудь банка? Судя по всему, не должен. Пусть даже это просто слух, если его подать в виде предположения с необходимыми оговорками, придраться будет сложно.
А что делать, если паническую информацию будет распространять представитель власти - его тоже нельзя цитировать? Когда премьер Владимир Путин несколькими словами обрушивал акции "Мечела", нагнетая страсти вокруг здоровья его руководителя, это надо было вырезать из эфира? Получается, кому-то все-таки можно обесценивать акции и сеять панику среди кредиторов... Или это можно было делать, но только до кризиса?
Естественно, рассуждения, которые ссылаются на закон о СМИ, давно уже стали пустословием, поскольку закон этот, по мнению многих, не работает. Одни его нормы, касающиеся свободы СМИ, негласно признаны утратившими силу, другие - временно недействующими, третьи - необязательными к исполнению. Таким же пустословием кто-то может счесть и ссылки на закон о прокуратуре.
Прокурорская инициатива уже вызвала протесты. Общественная палата, призванная защищать права и свободы граждан, конечно, не могла одобрить намерения Юрия Чайки. Однако, учитывая расстановку сил и свой скромный статус, она не могла его и осудить. Поэтому председатель комиссии по общественному контролю за деятельностью правоохранительных органов Анатолий Кучерена, как сообщает "Интерфакс", выступил с весьма экстравагантным мнением, назвав заявление генпрокурора "преждевременным". Что тут имелось в виду, не понятно. То ли надо сначала дождаться завершения финансового кризиса и уже потом браться за журналистов, то ли надо было уже начинать потихоньку, а заявление сделать как-нибудь потом.
Но в законе о СМИ все же есть статья, весьма точно отражающая условия, в которые авторы прокурорской новации хотели бы поставить СМИ. "Порядок сбора информации журналистами на территории проведения контртеррористической операции определяется руководителем контртеррористической операции", - говорит нам предпоследний абзац статьи 4. Тогда все сходится: информацию о предстоящем банкротстве одних предприятий нельзя ни собирать, ни распространять, а про другие - можно распространять, даже не проверяя источники. Если признать спасение российской финансовой системы контртеррористической операцией и назначить ее руководителем генерального прокурора, то легальная сторона процесса будет полностью соблюдена.