За без малого месяц, прошедший с "панк-молебна" группы Pussy Riot в храме Христа Спасителя, эти четыре девушки превратились чуть ли не в главных врагов Русской православной церкви. Три из них сидят, им грозит до семи лет тюрьмы, а православная общественность уже "раскрыла" широкомасштабный антицерковный и антирусский заговор, якобы стоящий за выходкой Pussy Riot.
17 марта писатель и журналист Андрей Мальгин опубликовал в своем ЖЖ скан письма на имя генпрокурора Юрия Чайки с требованием "установить и привлечь к уголовной ответственности по статье 282 УК РФ всех лиц, причастных к организации, проведению акции ["панк-молебна" Pussy Riot. - прим. "Ленты.ру"] и распространению в СМИ и интернете материалов и информации о кощунственной акции с целью возбуждения религиозной ненависти и вражды, унижения человеческого достоинства по признаку отношения к религии". "Очевидно, - говорится в послании, - что за участницами, в отношении которых идет следствие, стоят влиятельные организаторы и IT-технологи [sic!]. Все действия тщательно спланированы и отработаны. [...] Для верующих ясно, что это мероприятие является продуманной провокацией".
Письмо рассылал всем подряд заметным людям в русском Facebook Михаил Тюренков, заместитель главного редактора газеты "Культура" и постоянный автор изданий типа Credo.ru, "Православие и мир", "Русский обозреватель" и тому подобных.
Сам Тюренков пока отказывается сообщать имена авторов и инициаторов обращения, уверяя лишь, что "это очень достойные люди". Имена тех, кто его уже подписал, также не разглашаются.
Вслед за этим на выходных стали распространяться сообщения о том, что в московских храмах после воскресной литургии священники зачитывали это письмо и призывали прихожан подписать его. Утверждалось, что письмо спустили "сверху".
Глава синодального информационного отдела Московского патриархата Владимир Легойда заявил, что "сверху" никаких писем никто священникам не спускал, хотя и не исключил, что в каких-то московских храмах сбор подписей может проходить. Вместе с тем, ранее Легойда сам фактически озвучивал (хоть и в несколько смягченном виде) идею, что "панк-молебен" стал результатом некоего заговора, в котором участвовали, в частности, журналисты, освещавшие акцию, а стало быть, журналисты должны быть "осуждены" наряду с активистками.
Тогда же, на выходных, глава синодального отдела Московского патриархата по взаимоотношениям церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин поведал, что Pussy Riot устраивали не один, а два "панк-молебна". Второй (точнее, первый, но менее известный) состоялся 19 февраля в Елоховском соборе. Целый месяц потребовался патриархату на то, чтобы установить этот факт и донести его до общественности.
Отправной точкой пропагандистской кампании православной общественности против Pussy Riot следует, видимо, считать заседание Совета православных общественных объединений при синодальном отделе Московского патриархата по взаимоотношениям церкви и общества 16 марта. Совет принял заявление, в котором содержались требования "осудить преступниц по всей строгости закона", "не оправдывать кощунство и не мириться с ним" из опасений, что если "кощунниц" простить, то кощунства будут множиться. Завершается заявление и вовсе на алармистской ноте: "Нынешняя ситуация - это проверка на жизнеспособность нашего народа. Если Россия стерпит произошедшее, значит, ее можно брать голыми руками, значит, народ больше не встанет за веру и Отечество. Да не будет так!"
Призыв протодиакона Андрея Кураева считать "панк-молебен" Pussy Riot "законным безобразием", масленичным смешением сакрального и профанного Русская православная церковь в лице профессуры Московской духовной академии отвергла.
Примирительная позиция оказалась никому не нужна. Не только воцерковленная общественность жаждет "покарать кощунниц", но и, скажем так, вольнодумная общественность заступается за Pussy Riot подчеркнуто неприятными для церкви способами - взять хотя бы "иконы" в поддержку девушек, появившиеся в Новосибирске 12 марта. На пикетах у ГУ МВД по Москве и у Мосгорсуда, где встречались сторонники и противники Pussy Riot, доходило буквально до драк, и это в дальнейшем становилось лишь поводом для новых взаимных обвинений и оскорблений.
В "деле Pussy Riot" есть очевидный политический подтекст: девушки пели, как известно, "Богородица, Путина прогони!", и имеются большие сомнения, что реакция церкви, воцерковленных граждан и правоохранительных органов была бы столь же жесткой, если бы они пели, например, "Богородица, Путина благослови!" Есть там и, скажем так, социокультурный конфликт - такой же, как в затяжном скандале вокруг выставки "Запретное искусство", как в более или менее любом сюжете, связанном с арт-группой "Война": "продвинутые" деятели современного искусства сознательно идут на провокации, прощупывая границы дозволенного и регулярно их нарушая, а консервативно настроенная общественность возмущается и норовит их "одернуть".
Все это было бы нормальным процессом, живой диалектикой живого общества (да, в живом обществе время от времени кому-то бывает обидно), если бы не такая взаимная ожесточенность. Обидчивость православной общественности и та настойчивость, с которой она требует от государства сурово расправляться со своими "обидчиками", сильно портит ее имидж спокойной и уверенной в себе социальной силы. Когда же "продвинутая" общественность намеренно растравляет эту обидчивость - это сильно портит ее имидж современной и широко мыслящей.