Не самый известный активист "Солидарности" Надежда Митюшкина очутилась в авангарде борьбы оппозиции с московской мэрией перед митингом на Болотной площади. Именно она вместе с четой Удальцовых еще до парламентских выборов подала заявку на митинг на площади Революции 10 декабря 2011-го. Когда после неожиданно массового митинга на Чистых прудах стало ясно, что на второй митинг придут десятки тысяч человек, мэрия начала давить на организаторов, чтобы они провели митинг не у Кремля, а на Болотной площади. Регулярный участник несанкционированных акций оппозиции на Триумфальной площади Митюшкина не сразу согласилась на перенос митинга.
"Ленте.ру" Надежда Митюшкина объяснила, что изменила свою позицию по поводу места проведения акции протеста, потому что "не могла бросать новичков на штурм ЦИКа".
Надежда Митюшкина: Заявку на площадь Революции мы подавали еще за две недели до выборов. "Солидарность" уже подала на 5-6-7 декабря, но потом мне позвонил Сергей Удальцов и предложил подать еще и на 10 декабря. Мы решили: пускай она будет. Поначалу мы даже не обсуждали, что это будет за мероприятие. Подали ее, так сказать, про запас. Площадь выбрали случайно и достаточно условно, было все равно, куда подавать. Я работала в этот день, заявку подавал Сергей, а он больше любит эту площадь. О большом мероприятии тогда никто не думал. Численность в 300 человек выбрали относительно размера площади. Туда никогда много людей не согласовывали.
5 или 6 декабря утром Насте Удальцовой позвонили из мэрии и сказали, что митинг на площади Революции согласовали. Я забрала согласование и привезла его в офис "Солидарности". Первый звонок из мэрии раздался в четверг, 8 декабря, и [мы] поехали на Тверскую. К этому моменту уже пошли разговоры про перенос на Болотную. Они позвонили Борису Немцову, который был то ли на похоронах, то ли на поминках, поэтому переадресовал звонок Рыжкову. Нам с Настей уже, когда мы ехали в мэрию, звонила куча людей, все кричали, что нужна или площадь Революции, или, наоборот, что нужна Болотная.
На переговорах сотрудники мэрии предложили Болотную, но вариант совершенно неприемлемый. Никакого перехода, чтобы сразу все на Болотную. Мы вдвоем пытались объяснить, что меньше чем за двое суток мы не успеем предупредить людей о смене места. Что будут проблемы, так как часть людей же все равно выйдет на площадь Революции, чтобы там остаться, а еще часть потому, что не узнает о смене. Но чиновники мэрии вели себя так же, как делали это всю дорогу. Было ощущение, что мы разговариваем со стенкой, абсолютная безнадега. Мы предлагали им расширить митинг за счет прилегающих стоянок, но они и слышать об этом не хотели.
В какой-то момент я разъярилась и сказала, что мы готовы снять заявку. Сказала: "Вы тогда получаете 30 тысяч человек без сцены, без микрофона, и что вы будете в этой ситуации делать?" Согласия на Болотную в этот момент я не дала. Это, понятно, с моей стороны был блеф. Попытка донести до них, что они говорят бред. После этого мы с Настей ушли в курилку и провели там час. За это время они провели переговоры с Рыжковым. Нам звонили разные люди, требовали от нас то одно, то другое. Мы вернулись в кабинет, написали, что просим расширить площадь Революции за счет автостоянок и ушли. Мы согласие не подписали.
После этого мы еще заезжали в офис Рыжкова и обсуждали, как лучше и правильнее. Там было много народа: и Чирикова, и оба Пономаревых, и много кто еще. 9 декабря нас еще раз попросили приехать в мэрию к Горбенко. Я почитала интернет и сама уже к пятнице внутренне склонялась к тому, что большинство людей выйдут в первый раз и нужно, чтобы все прошло максимально спокойно. Не могу новичков бросать, грубо говоря, на штурм ЦИКа.
Когда мы приехали к Горбенко, я решила так, что если они на бумаге напишут, что они обеспечивают проход, то я соглашусь. Мэрия в четверг при слове "проход" кричала как резаная. Горбенко тоже в пятницу говорил, что мы собрались ему в центре Москвы марш устраивать. Предложил в автобусах людей везти на Болотную, но мы отказались. Он не понимал, почему, но мы объяснили ему, что люди в их автобусы не сядут, потому что решат, что вы их в ОВД везете. У Горбенко сидели долго с Чириковой, обоими Пономаревыми, Удальцовой, Ляскиным. Не помню, был ли Рыжков. Обычно столько людей в этих переговорах с мэрией не участвуют, но в этот раз мы договорились с Горбенко.
Наши условия ухода на Болотную были такие: нам увеличивают численность, дают беспрепятственный проход, не будут задерживать за речевки и не будут трогать тех, кто останется на площади Революции. И к этому моменту это было уже общее мнение. Не буду комментировать, кто и на чем настаивал.
Я тетка уже близкая к полтиннику, мама двоих детей и бабушка двух внуков, и еще я работаю с детьми-инвалидами. Для меня есть вещи, которые важны для меня лично. Когда кончился митинг на Болотной, все прыгали от радости и счастья, я стояла и ревела. Полиция мне по моей просьбе сообщила, что все вошли в метро и не случилось давки, я стояла и плакала из-за напряжения. Я, наверное, плохой политик и пришла в это дело не ради политики, а чтобы что-то изменилось. Если бы выходили только радикалы, как на Триумфальную, я бы осталась на площади Революции. Я сама не шибко боюсь задержаний, у меня за март уже четыре административки по статье 20.2.
"Лента.ру": Не было ли то решение ошибкой? Ведь власти так и не пошли на уступки.
Иногда хочется думать, что да, но нет. Я вижу людей, которые вышли впервые, хожу с ними на Красную площадь гулять, в "мастерской" Маши Гессен участвую, и я не то чтобы не верю, что власть не пошла бы на уступки. Дело в нас самих. На мой взгляд, у нас только одна победа. У нас стало появляться гражданское общество. Мы не знали раньше, как достучаться до людей, а теперь люди пришли и ломают голову, как достучаться до новых людей. А были бы еще одни Чистые пруды, всех бы наверняка задержали и все.
.b-dreamers { font-family: Arial, Helvetica, sans-serif; }<br />.b-dreamers a { color: #cc0b00; text-decoration: none; font-weight: bold; font-size: 22px; }<br />.b-dreamers small { display: block; color: #444138; font-size: 10px; }<br />