Станицы в окрестностях Крымска готовят первые иски к чиновникам и частным компаниям. По мнению местных жителей, в наводнении виновна не только стихия, но и предприниматели, самовольно углубляющие и роющие озера, а также власти, закрывающие на это глаза. Корреспондент "Ленты.ру", объехавший Крымский район, выяснил, что обитатели хуторов справляются с последствиями произошедшего почти без помощи чиновников и волонтеров, и обнаружил, что наводнение способствует зарождению на Кубани гражданского общества.
Семья Евгения Андруховича живет в хуторе Армянский, который расположен на федеральной трассе Краснодар-Новороссийск. Цепочка населенных пунктов - Армянский, Новоукраинский, Шептальский хутора - отделена перевалом от теперь уже известного на всю страну Крымска. До него отсюда примерно 10-15 километров. В долине, которая прячет деревеньки, бежит не крымская река Адагум, а другие речки - Пшиш и Шибик. Воде из Неберджаевского и Атукаевского водохранилищ (которые, по мнению крымчан, переполнились и затопили их родной город), чтобы добраться до этих хуторов, пришлось бы течь вверх и преодолеть не одну гору. Тем не менее, селения затопило. На прибрежных улицах потоки воды практически полностью смыли саманы - старые кубанские дома из глины и соломы.
Глава семейства, 56-летний Евгений Андрухович, недавно переехал в Крымск, а дом в Армянском оставил сыну Александру. На хуторе Евгений жил с самого детства - до сих пор охотится на склонах у долины и знает окрестности как свои пять пальцев. Полгода назад Андрухович-старший обратился в прокуратуру и другие инстанции, чтобы они разобрались с озером, которое расположено выше уровня хутора - его внезапно начали углублять какие-то предприниматели. "У нас тут горы, дожди, а у них насыпная дамба. Если озеро заполнится, а насыпь прорвется, нас же тут всех затопит", - доказывал он департаменту природных ресурсов Краснодарского края.
Спустя полгода поток воды смыл дом Андруховичей в Армянском. Вечером 6 июля, часов в одиннадцать, Андрухович-младший вернулся домой с работы. Успел снять пальто и почувствовал, что пол поднимается. С женой и пятерыми маленькими детьми (старшему двенадцать, а младшему - четыре месяца) Александр спрятался от разлившейся реки на чердаке. Одноэтажный саманный дом не выдержал и первой волны. Чердак сперва начало трясти, затем он покосился. Когда семейство выбралось на улицу, рухнули и крыша, и стены, и, естественно, чердак. Александр с женой и детьми едва успели добежать до первого - довольно тонкого - дерева. Глава семейства обхватил его руками, жена с младенцем встали ему на плечи. Остальные четверо детей вскарабкались на ветки. В таком положении они провели шесть часов. Александр при этом - по пояс в воде. "Я думала, они не спаслись, но в шесть утра увидела, как спасатели сажают в надувную лодку детей", - рассказывает соседка Андруховичей Валентина Крюкова. У Александра, по словам его отца, глубокие раны на руках и ногах, в первые дни после наводнения он не мог стоять.
Андрухович-старший в Армянском содержал пасеку. Для инвалида и пенсионера это был единственный источник дохода, которым он поддерживал и многодетную семью сына. "Добротную хорошую пасеку", как отзываются о ней соседи, затопило, хотя она стояла в отдалении от реки, в конце улицы, на которой ни один дом не пострадал. Евгений уверен, что на его пасеку обрушилась вода с незаконно выкопанного озера, против которого он боролся, а дальше на хутор поток не дошел. "У меня было 67 семей пчел, буду восстанавливать, что делать, я профессионал. Но сначала надо разобраться со всем этим беззаконием. Я на это выделяю года три", - решительно докладывает Евгений, стоя около ворот затопленного хозяйства.
Еще весной Евгений Андрухович выяснил, кто купил у Крымского лесничества под охотничьи угодья природное озеро над хутором. Оказалось, что участок леса вместе с водоемом площадью почти 2,5 тысячи гектаров приобрела ростовская компания "Некоммерческое партнерство (частный охотничий клуб)". Год назад она искусственно расширила озеро - теперь оно примерно 250 метров в длину и столько же - в ширину. Но прокуратура и краснодарский департамент природных ресурсов на запрос Евгения ответили: лес продан частной фирме законно, при переустройстве озера водоохранный закон нарушен не был. На следующий день после наводнения Евгений Андрухович прошел полтора километра вверх к озеру с фотоаппаратом - и снял прорвавшуюся в двух местах насыпную дамбу. Друг Андруховича Николай обследовал остальную территорию, купленную охотничьим клубом, и обнаружил еще четыре небольших искусственных озера - вырытых недавно - также с пробитыми насыпными дамбами. "Когда я был молодым, их там не было, - возмущается Евгений. - Нет никакой прорванной дамбы на Неберджаевском, но наверняка у них в долине (в Крымске - "Лента.ру") есть такие же озера и водохранилища, захваченные незаконно. Дождь, вода с гор - у нас в этом году была снежная зима, вода, переливающаяся через край озер - вот и трехметровая волна как последствие бардака".
Сейчас Евгений лечит сына и думает, как будут зимовать те пчелы, которым удалось пережить потоп. А еще ищет адвокатов для судебной тяжбы с частным охотничьим клубом. "Надо же что-то делать. Наверное, это у нас и есть гражданское общество?" - рассуждает он.
Полгода назад на проблему с многочисленными озерами и водохранилищами в горах Крымского района обратил внимание не только Евгений Андрухович, но и глава района Василий Крутько (теперь уже отправленный губернатором Краснодарского края Александром Ткачевым в отставку). В интервью местной газете "Электрон ТВ" 13 января 2012 года Крутько заявил, например, что в Варнавинском водохранилище "начала трещать дамба". "Как только здесь напряженка снялась, через неделю началось на Гладковской. Там каскад прудов, в которых миллионы кубов воды, и если бы это гахнуло, то, наверное, вода могла бы снести около 22 населенных пунктов, - продолжал в интервью Крутько. - Я помню, когда в январе-феврале поток воды превысил 350 кубометров в секунду, краевая власть говорит - вы уже должны были утонуть, но мы держались". Главный редактор газеты "Электрон ТВ" Лариса Сафронова пожимает плечами: "А потом все удивляются, почему весь Крымск ищет прорванную дамбу".
Затопленные поселения Крымского района обижаются, что федеральные каналы показывают только райцентр, а их станицы игнорируют. Особенно обижены жители станицы Нижнебаканской. "Крымск уже с жиру бесится от гуманитарной помощи, а тут ничего. Вчера в первый раз тут людям воду принесли", - возмущается волонтер из Краснодара Константин Сарваниди, выгребая лопатой ил из коридора затопленного дома Ольги Загинайко. Ей повезло - у нее хотя бы стены остались целы. А вот у соседей Ольги - пенсионеров Георгия и Галины Перепадя - поток воды полностью снес дом. От старого самана остался только кусок фундамента метр на метр.
Супруги Перепадя проработали 33 года на севере, в поселке нефтяников Ямбург Ямало-Ненецкого автономного округа. В советское время и в 1990-е бурильщик Георгий Перепадя накопил хорошее состояние, в свое время "обнимался с Черномырдиным и Шамановым". Несколько лет назад супруги вышли на пенсию и уехали на родину Георгия - в Нижнебаканскую станицу. Обеспеченные супруги Перепадя начали строить добротный кирпичный дом вместо старого самана. В недостроенном здании в итоге и спаслись от стихии. Старый саман вместе со всем имуществом унесла в ночь на субботу третья волна высотой три метра. "Мы хорошо зарабатывали: золото, бриллианты, цепи, норковая шуба, "Волга" и 13 кошек, - объясняет Галина Перепадя. И добавляет: - Вот так: утром у тебя есть все, а вечером - ничего. Но дохнуть-то не хочется".
Стихия почти полностью уничтожила в Нижнебаканской две улицы - Комиссаровскую и Чкаловку. Жители деревень Крымского района стоят у полуразрушенных домов, снесенных огородов (которые их кормили) и жалуются на нехватку гуманитарной помощи. Но пока рассказывают о своих бедах, выставляют на импровизированный стол консервы, куски хлеба и остатки печенья - угощать волонтеров и корреспондентов. Сосед супругов Перепадя Михаил признается, что в администрацию за гуманитарной помощью ходить не пробовал - после наводнения его семья добывала себе еду и необходимую одежду сама: "Мы тут привыкли расти без мамы и без папы".
Как и жители хуторов Армянский, Новоукраинский и Шептальский, обитатели Нижнебаканской (их тут 8 тысяч человек) относятся к решениям проблем ликвидации последствий наводнения практично. "За компенсациями? Не, не ходили. А зачем? Там сейчас очередь большая", - объясняет житель улицы Чкаловка Федор Чеботарев. В прорванную над Крымском дамбу ни он, ни его племянник Эдем не верят. Палкой на иле возле дома Эдем чертит схему гор: Неберджаевское водохранилище - на одной стороне перевала, а Крымск и Нижнебаканская станица - на другой. Атукаевские водохранилища, по словам Эдема, - слишком маленькие, чтобы затопить город. "Тут же у нас в долине все время циклоны крутит на вершинах гор из-за особого микроклимата, там дожди постоянно, - объясняет он. - Горы мергелевые (глинистая порода - "Лента.ру") у нас, то есть не впитывают влагу особо, а земля ниже уже напиталась до этого наводнения и тоже не брала в себя воду. Водохранилища переполненные стояли, и когда дождь пошел, все это вниз по склону и скатилось".
В Нижнебаканской пока не собираются подавать иски против неправильной эксплуатации водных сооружений, но обеспокоены тем, что администрация не чистит русло реки, которое после наводнения больше похоже на помойку. На деревьях у берега висят рваные штаны, полиэтиленовые пакеты, куски фанеры. То же самое - вперемешку с трупами животных, водорослями и илом - валяется на берегу. "Если дождь пойдет, опять же вода поднимется, куда ей уходить", - обреченно вздыхает Эдем.
"40 кроликов, 20 куриц - все уплыло. Пасека разрушена. А утки выжили, потому что умеют плавать, - рассуждает Федор Чеботарев о перспективах налаживания хозяйства. - Но стихия бьет нас - мы бьем стихию".
Только отъезжая от Крымска, можно оценить, какой ущерб наводнение на самом деле причинило сельскохозяйственному Краснодарскому краю. Вдоль дороги в Нижнебаканскую - смытые поля подсолнухов, у хуторов Армянский и Новоукраинский - такие же подтопленные поля зерновых.
Станицы Крымска, в отличие от райцентра, не просят помощи ни у администрации, ни у волонтеров. Молча злятся и пытаются помочь себе сами. "Наверное, это у нас и есть гражданское общество?"