Чиновники и университеты вплотную занялись переводом российского образования в онлайн. Минобрнауки готовит программу развития электронного образования, а первые бесплатные учебные курсы (MOOC — Massive Open Online Courses), размещенные в открытом доступе в Сети российскими университетами, появятся уже в ближайшее время. К созданию бесплатных онлайн-курсов подключаются все новые университеты со всего мира, но в США, где два года назад начался бум MOOC, ученые и исследователи все чаще указывают, что пока новые технологии не столько меняют существующую систему обучения студентов, сколько заставляют задуматься о ее будущем.
С 2011 года, когда Себастьян Трун, профессор из Стэнфорда, с успехом прочел в интернете бесплатный курс об искусственном интеллекте для 160 тысяч человек из 190 стран, MOOC стали одной из самых главных тем в дискуссиях о будущем образования. «Лента.ру» уже писала о том, как в США началось производство образовательного контента на новых технологических платформах, разбирала концепцию «перевернутого школьного класса» и ситуацию с онлайн-образованием в России. В мире до сих пор мало кто понимает (если вообще кто-то понимает), как в связи с появлением MOOC изменится образование в ближайшие годы. Но уже ясно, что агрессивное внедрение этой системы в мировой рынок образования и развернувшуюся борьбу за лидерство в этой области не остановить.
Россия, кажется, всерьез решила побороться за свое место в мире новых образовательных технологий. До конца текущего года Минобрнауки намеревается разработать программу развития электронного образования на 2014-2020 годы, называя одним из приоритетов «интеграцию российского образования в международное образовательное пространство с целью продвижения на формирующемся глобальном рынке электронного обучения». «Россия сейчас отстает в этом. Мы здесь не можем упустить ситуацию из-под контроля», — рассказывал в октябре замминистра Минобрнауки РФ Александр Климов. По мнению чиновника, для российских вузов должно стать нормой наличие в программе обучения не менее 20 процентов курсов, «реализуемых в сетевом режиме».
Российские вузы, понимая, что ждать чиновников бессмысленно (а может, и вовсе опасно), уже включились в глобальный эксперимент. Московский физико-технический институт, Санкт-Петербургский государственный университет и НИУ «Высшая школа экономики» в октябре вошли в число партнеров технологической платформы Coursera, предлагающей миллионам пользователей Сети учебные курсы от лучших университетов мира. При этом Высшая школа экономики планирует запустить сразу 12 курсов (как на русском, так и на английском языках). В ближайшие полгода будет понятно, пользуются ли русскоязычные курсы успехом.
Ясно, что пока все ограничится именно что «интеграцией российского образования в международное образовательное пространство», в то время как с «продвижением на формирующемся глобальном рынке электронного обучения» дела обстоят несколько более туманно. Сейчас российские вузы, ставшие партнерами Coursera, скорее занимаются саморекламой и продвижением своих преподавателей. Впрочем, так поступает и большинство других вузов-партнеров Coursera, которые пока не очень понимают, как капитализировать новые возможности, зато с готовностью используют их для самопиара.
В сентябре 2013 года, когда в российском Минобрнауки только обсуждались перспективы онлайн-образования, очередной шаг на «рынок электронного обучения» сделала компания Google. Она выступила в партнерстве с проектом edX, аналогом Coursera, спонсируемым американскими Harvard University и Massachusetts Institute of Technology. Интернет-гигант намерен помочь edX с созданием программного обеспечения для платформы Open edX (в основу будет положена собственная разработка Google — Course Builder), которая позволит любому желающему с легкостью создавать все новые и новые MOOC. Новую разработку создатели характеризуют как «YouTube для MOOC».
В Google, которая также является одним из ключевых доноров проекта Khan Academy, отлично улавливают тренд. Интерес к рынку онлайн-образования не утихает, несмотря на то что до сих пор толком непонятна ни экономика рынка (как заработать на MOOC, по сути, не знают ни университеты, ни компании-платформы вроде edX и Coursera), ни идеология (должно ли онлайн-образование и далее оставаться бесплатным, как создание MOOC повлияет на национальные системы образования в разных странах и тому подобные вопросы). Тем не менее MOOC быстро обрели славу технологического прорыва, который выведет образовательные практики на следующий уровень развития.
Идея о том, что миллионы людей можно обучать дистанционно и при этом экспериментировать с технологиями, разными стилями преподавания, исследовать процесс обучения в Сети, выглядит чрезвычайно привлекательно. Феномен MOOC обсуждают политики и препарируют СМИ — летом 2013 года журнал Science выпустил специальное приложение, в котором всесторонне исследовал феномен. В США энтузиасты онлайн-образования ратуют за новые технологии в надежде снизить цены на образование в американских колледжах, где нередки банкротства среди студентов. Частные инвесторы и университеты несут на рынок MOOC деньги, хотя до сих пор неясно, являются ли массовые курсы хоть сколько-нибудь действенным способом трансляции знаний.
В последние два года американские университеты и школы активно экспериментируют с новыми технологиями, а компании-провайдеры ищут способы заработать, к примеру, открывая данные по лучшим студентам для работодателей и лицензируя свой контент для небольших вузов (где преподаватели модерируют дискуссии, составляют дополнительные задания и проверяют то, как студенты усвоили материал). В какой-то момент создателям новых образовательных технологий придется отчитываться перед инвесторами о потраченных средствах, хотя и не всем: на каждую компанию, которая пытается заработать на обучении в Сети, приходится другая — собравшая средства на свою деятельность через пожертвования. Не исключено, что именно так новые технологи и смогут выжить в конечном итоге.
Потенциал MOOC действительно велик, но нельзя не признать, что прежде чем массовые курсы смогут стать по-настоящему действенным инструментом для получения высшего образования, пройдет немало времени. И пока неясно, как именно система образования будет меняться вслед за новыми технологиями. Сегодня университеты, основной поставщик контента для новомодных образовательных решений, рассматривают новые технологии как способ удешевить процессы, а не раздумывают над возможностью структурного сдвига в системе обучения. Большинство университетов в США идут на сотрудничество с провайдерами MOOC исключительно из соображения, что, не сделав этого, они могут упустить нечто важное. При этом ни один элитный университет до сих пор не пошел даже на то, чтобы валидировать курсы собственных преподавателей.
Первые исследования MOOC демонстрируют, что онлайн-образование, хотя и является одной из самых экономически доступных для потребителя версий образовательного продукта, дается далеко не всем. Авторы MOOC привлекают к изучению своих курсов десятки тысяч человек, но часто до 90 процентов студентов бросают эти занятия. Сказываются, с одной стороны, относительная сложность многих курсов, а с другой — слабая подготовка большинства студентов.
Дело в том, что для тех, кто желает получить высококлассное образование с помощью MOOC, необходимой составляющей успеха становится высокая мотивация, тогда как в обычных моделях обучения ученика зачастую толкают вперед совсем другие стимулы. При этом, по данным компании Qualtrics, около 75 процентов студентов, зарегистрировавшихся в качестве слушателей MOOC, признавались, что сделали это лишь потому, что регистрация им ничего не стоила. Выше шансы закончить курс у тех студентов, которые платят за него (к примеру, за идентификацию личности), но большинство MOOC являются бесплатными, а потому, если студент решил бросить обучение, максимум, что ему грозит, — это муки совести.
Профессора, работающие с MOOC, выяснили, что внимание онлайн-студентов удерживать сложно (их студенты учатся в основном вечером и по ночам способны смотреть видеолекции не дольше 6-9 минут). Большая часть слушателей, записавшихся на такой курс, в конечном итоге чувствуют себя не вовлеченными в процесс обучения и теряют интерес к предмету. Все это заставляет преподавателей пересматривать свои методики, сокращать лекции и разнообразить их опросами, тестами и практическими заданиями. В итоге процесс обучения начинает напоминать интерактивную игру, и пока неясно, к чему в конце концов приведет подобное смещение фокуса.
Кроме того, MOOC не настолько инновационны, насколько это принято считать: профессора-одиночки по-прежнему читают лекции большому количеству студентов при отсутствии достаточной обратной связи. Довольно скоро те, кто пытается учиться онлайн, осознают, что сосредоточенно пялиться в экран компьютера недостаточно. Даже самые совершенные интернет-курсы не являются полными, а на периодически возникающие вопросы надо либо самостоятельно искать ответы в Сети, либо обращаться за консультацией к другим студентам. Но существующие интерактивные методики в онлайн-обучении пока находятся в зачаточном состоянии. Взаимодействие с преподавателем и другими студентами, являющееся одним из столпов традиционного образования, в случае с онлайн-обучением подменяется слабой надеждой на то, что студенты сами найдут эффективный способ поддержать друг друга.
В конечном итоге главное достижение создателей MOOC заключается в создании беспрецедентных инструментов для анализа образовательного процесса и методик обучения. И не исключено, что уже в ближайшем будущем технологии, фиксирующие весь процесс получения знаний посредством MOOC, позволят глубже разобраться в том, как именно он организован, и в конце концов если и не переформатируют само образование, то уж точно изменят педагогику — науку о том, как человек обучается и накапливает знания.
В феврале 2013 года СМИ сообщали, что на развитие дистанционного обучения российское Минобрнауки в 2013-2018 годах планирует потратить пять миллиардов рублей. Официально эта сумма не была подтверждена или опровергнута, но в условиях сокращающегося бюджета сомнительно, что государство все же выделит эти деньги. Однако, возможно, это даже хорошо.
В США развитием MOOC вполне успешно занимаются университеты и частные инвесторы, а государство в эту сферу предусмотрительно не лезет. В России же вмешательство государства в процесс, который успешно развивается вне установленных рамок, может привести к печальным последствиям — отечественные госорганы в своем стремлении контролировать и опекать все сферы деятельности граждан могут обезглавить любую инициативу, причем из самых благих побуждений. И слова замминистра Минобрнауки Климова о 20 процентах курсов, «реализуемых в сетевом режиме», которые легко могут быть трансформированы в обязательное для исполнения указание, — прекрасное тому подтверждение.