11 мая в Донецкой и Луганской областях Украины прошли неофициальные референдумы о самоопределении. Мероприятия были организованы вопреки воле Киева, который объявил их «финансируемыми Кремлем» и «юридически никчемными». Солидарно с украинскими властями выступили США и Евросоюз. Между тем и руководство России, на которую ориентируются сторонники отделения юго-востока Украины, на днях рекомендовало им отложить плебисцит и договариваться с центральной властью. Если позиция Москвы не изменится, это будет означать, что повторить опыт Крыма — по крайней мере, в ближайшем будущем — юго-востоку не удастся. Местные эксперты считают, что он может пойти по пути непризнанного Приднестровья.
Между референдумами, состоявшимися в Крыму и в Донбассе, есть определенное сходство. Они были организованы на волне «русской весны», которая — в большей или меньшей степени — получила поддержку местных органов власти. Они не были согласованы с центральной властью, которая отвергла их как заведомо незаконные (на Украине в настоящее время отсутствует специальный закон о местных референдумах, вдобавок конституция позволяет обсуждать изменение территориального устройства страны только на референдуме общенационального уровня). Они проводились на территории, контроль над которой Киев утратил, по крайней мере, частично.
После Крыма, однако, ситуация кардинальным образом изменилась. Тогда украинские власти старались вести себя сдержанно. В преддверии референдума они не пытались силой вернуть контроль над полуостровом, а позднее согласились вывести оттуда свои войска. На юго-востоке же власть продемонстрировала, что на этот раз готова применить силу. За несколько недель до референдума в регионе фактически развернулись военные действия.
«События в Мариуполе показали, что действия силовиков, наконец, входят в русло адекватной реакции на происходящие события, — заявляет лидер украинской группы «Информационное сопротивление» Дмитрий Тымчук. — Личный состав переступает через психологический барьер применения оружия в случаях вооруженного противостояния террористам». Правда, сам же признает, что не все так просто: тех, кого Киев считает террористами, поддерживает гражданское население.
«Масштабность выступлений против украинских силовиков достигла критического уровня, — констатирует Тымчук, — учитывая, что в событиях принимали активное участие уже не только проплаченные, но и "идейные" граждане. По сути события в Мариуполе запахли форматом гражданской войны».
После референдума противостояние может выйти на новый уровень. Если в истории с Крымом вопрос заключался в том, будут ли за него воевать или нет, то в случае с Донбассом такой вопрос уже не стоит. Военные действия уже ведутся, потери есть с обеих сторон, счет убитых идет на десятки. Речь не столько о признании или непризнании итогов референдума, сколько о том, какую цену готовы заплатить вовлеченные в конфликт стороны за отделение юго-востока или его сохранение в составе Украины.
Пророссийские выступления в Донбассе продолжались в течение нескольких месяцев. Активисты захватили там ряд административных зданий (в том числе областные администрации в Донецке и Луганске) и объявили о создании «народных республик». На референдум в каждой из областей вынесли по одному вопросу: «Поддерживаете ли вы акт о государственной самостоятельности народной республики?» (Донецкой и Луганской соответственно).
В Донецкой области при этом, по данным «УРА-Информ», планируется еще и второй тур. На него представители самопровозглашенной ДНР («Донецкой народной республики») собираются вынести вопрос о присоединении к России.
При подготовке к референдуму напечатали несколько миллионов бюллетеней (как рассказал председатель ЦИК ДНР Роман Лягин, бланки и приглашения печатали на ризографах в доме политпросвещения, бумагу взяли из захваченной областной администрации). Избирательные участки оборудовали в школах (некоторые учителя, по информации Gazeta.ua, согласились работать в неофициальных избирательных комиссиях) или просто на улицах, где поставили столы и избирательные урны.
Процедура самого голосования оставляла, мягко говоря, желать лучшего. На участках отсутствовали кабинки для голосования, организаторы, по данным REGNUM, пользовались списками избирателей, оставшимися с прошлых парламентских выборов (2012 года), тех, кого в этих списках не было, вносили в дополнительные перечни. По словам журналистов, наблюдавших за процессом, желающие могли голосовать более одного раза, заполнять бюллетени за знакомых или родственников (предъявив документы отсутствовавшего человека). Накануне референдума украинские СМИ также объявили о задержании «вооруженных террористов с ящиками уже заполненных бюллетеней».
Явка, по утверждению организаторов голосования, была высокой: около 75 процентов в Донецкой области, около 80 — в Луганской. Областные администрации, подчиненные Киеву, это, правда, отрицали. На севере Луганской области, как утверждала и.о. губернатора Ирина Веригина, референдум не проводился вообще. «Это полнейшая фальсификация, — вторил донецкий губернатор Сергей Тарута, комментируя данные ДНР о явке. — Очень мало было участков, так называемых участков [для голосования] в целом по донецкому региону образовано».
Определенный скепсис вызывали и обнародованные результаты голосования. По предварительным данным ДНР, за самостоятельность Донецкой области проголосовали около 90 процентов избирателей (в Луганской области результат, как утверждалось, оказался даже выше — 94-98 процентов). Это расходилось с результатами социологических исследований, публиковавшимися на Украине ранее. Так, по информации группы «Рейтинг» на март 2014 года, сторонники отделения Донбасса или Галичины от Украины не составляли большинства ни в одном из регионов. Другое исследование, проведенное в апреле Киевским международным институтом социологии, свидетельствовало, что идею присоединения к РФ в Донецкой области поддерживают менее трети респондентов, идею создания федеративного государства на Украине — менее 40 процентов.
Власть при этом не удержалась от попыток сорвать голосование. Во второй половине дня в Красноармейске (Донецкая область) появились военные Национальной гвардии (по данным городского сайта, речь шла о бойцах батальона «Днепр»), которые заняли городское управление милиции и горсовет. Референдум в городе, как заявил после этого глава ЦИК ДНР, фактически пришлось прекратить (поскольку в горсовете располагалась неофициальная территориальная избирательная комиссия), однако конфликт на этом исчерпан не был. Силовики открыли огонь по протестующим против их приезда горожанам и ранили нескольких человек, двое из пострадавших скончались.
Власти после этого отрицали, что стрельбу в Красноармейске устроили бойцы «Днепра» (с опровержениями выступили администрация Днепропетровской области и МВД). В интернете к тому времени, впрочем, уже появилось видео, на котором один из бойцов признавал, что горсовет занял именно «Днепр». Замглавы областной администрации Геннадий Корбан, в свою очередь, не скрывал, что этот батальон решили направить в Донецкую область — для патрулирования Красноармейского и некоторых других районов. Как выразился чиновник, «патриоты Днепропетровщины пришли на помощь своим братьям и сестрам».
О том, что будет дальше, единого мнения среди лидеров пророссийского движения на Донбассе, судя по всему, нет. Так, сопредседатель самопровозглашенной ДНР Александр Хряков заявил, что сразу после референдума его соратники прекращают боевые действия и «всю работу переводят в политическую плоскость» (сомнительно, впрочем, чтобы Киев дал им такую возможность: в Совбезе Украины уже заявили, что вне зависимости от референдума силовая операция на востоке будет продолжена). «Народный мэр» Славянска Вячеслав Пономарев, со своей стороны, требовал, чтобы из региона были выведены войска. «Если хунта продолжает держать здесь свои войска, то мы продолжаем воевать», — предупреждал он.
Сопредседатель ДНР Денис Пушилин тем временем обещал «в кратчайшие сроки создать органы государственной и военной власти», а украинских военных, остающихся на Донбассе, признать оккупантами. В Славянске при этом уже строили планы по переходу на российский рубль (как это было сделано в Крыму) и присоединению к Таможенному союзу.
Глава ЦИК ДНР не был столь оптимистичен. «Мы хотим всего лишь заявить о нашем праве на самоопределение, — отмечал он. — То есть в статусе Донецкой области после оглашения итогов референдума не изменится абсолютно ничего: мы не перестанем быть частью Украины, мы не станем частью России, а всего лишь заявим миру, что мы хотим изменений».
Власть, со своей стороны, продолжает силовую операцию на востоке, регулярно отчитываясь об успехах (11 мая в президентской администрации, в частности заявили о «сорванных планах сепаратистов» по переходу в наступление). Вместе с тем в Киеве признают, что президентские выборы, запланированные на конец мая, провести в нормальном режиме можно будет лишь на части территории Донбасса.
«Если не удастся возобновить хотя бы частично контроль над Донбассом, тогда очень большой риск превращения Донбасса в новое Приднестровье, только на наших восточных границах», — считает политолог Владимир Фесенко. «Донбасс рискует превратиться в очередное Приднестровье — квазигосударство в государстве со своими порядками и понятиями, — соглашается местное издание «Остров». — Украина получит... многолетнюю нерешаемую проблему».
Впрочем, как полагает портал «Хвиля», в определенной степени такой вариант может устроить и Москву, и Киев. Россия сохранит влияние на регион, не будучи при этом обязанной нести большие расходы, связанные с его интеграцией. Украина, в свою очередь, сможет сохранить с ним экономические связи, но уже без необходимости снабжать его дотациями и преференциями. В перспективе, как полагает источник, Донбасс при таком сценарии может даже вернуться в состав Украины — если она сможет стать успешным и привлекательным государством. «А если все получится ровным счетом наоборот? Если украинский проект провалится, а Донбасс расцвет? Тогда мы просто поменяемся местами, — резюмирует портал. — Это и есть диверсификация развития. Без лишней крови и стонов о том, как все друг другу нагадили».