В Новгородской области вступил в строй корпус психоневрологического интерната, целиком построенный на деньги одного человека. Сто миллионов на новый дом для тех, кто выжил после унесшего 37 жизней пожара в сентябре 2013 года, выделил бизнесмен и филантроп Вячеслав Кантор. Следующий ход — за государством.
У поклонного креста в деревне Лука Маловишерского района — тишина. Снег по колено, с расчищенной тропинки в тридцати-сорока шагах можно разглядеть разве что венок, оставленный в годовщину трагедии 12 сентября. Всю композицию можно уместить едва ли не в один кадр. Крест — на месте сгоревшего деревянного корпуса психоневрологического интерната «Оксочи», в котором полтора года назад погибли 37 человек. Пожарная рельса-рында — у тропинки. А чуть выше — дом семьи санитарки Юлии Ануфриевой, которая погибла, спасая «клиентов» (так в интернате называют подопечных). Юлия посмертно награждена орденом Мужества, ее семья получила квартиру в городе и здесь бывает нечасто. Жизни здесь теперь вообще немного, особенно зимой.
«Занос огня», — говорят новгородские следователи, если спросить их о причине пожара. Эта формулировка исключает поджог и другие злоумышления, но оставляет открытым вопрос, как именно огонь был занесен внутрь. С «клиентов» «Оксочей» и других подобных мест, где ночью запросто может загореться, к примеру, подушка, спроса, естественно, нет. Спросили с дирекции сгоревшего заведения, до трагедии исправно рассылавшей письма о невозможности продолжать работу именно по причинам пожарной небезопасности старого неприспособленного здания.
На минувшей неделе суд в Новгороде расставил предварительные акценты в деле о трагедии. Бывший директор интерната Магомедов приговорен к пяти с половиной годам общего режима, инженер по охране труда Куликов — к четырем годам поселения. Апелляция уже подана. Защита и доброжелатели осужденных не снимают с них вины за происшедшее, но рассчитывают, по собственным словам, «либо на здравый смысл, либо на амнистию ко Дню Победы».
Сюжет о приговоре прошел по федеральным каналам. Вспомнили там и о двух десятках пожаров в отдаленных интернатах и домах престарелых за последние десять лет. В очередной раз привели печальную статистику: в апреле того же 2013 года в Подмосковье погибли 32 человека; Тульская область, ноябрь 2007-го — 34 сгоревших; март 2007-го — 63 погибших в Краснодарском крае, а в декабре 2006 года и в самой Москве пожар унес жизни 46 пациентов и врачей наркологической больницы.
Не сказали только об одном: что для выживших клиентов интерната «Оксочи» и других пациентов построен новый корпус. Современный, большой, на 80 человек. И что сделано это не на государственные, а целиком на частные деньги, начиная от разработки проекта. На деньги Вячеслава Моше Кантора, бизнесмена и благотворителя. На северо-западе страны даже новый проект для интернатов — первый случай. А стройка подобного государственного учреждения целиком на спонсорские средства — кажется, вообще беспрецедентна.
Строить решили в несколько десятках километрах от Луки. В Подгорном до 2010-го был даже не интернат — натуральная психиатрическая больница закрытого типа. К концу 2013-го оказалось, что местные жители основательно потрудились над заброшенными зданиями — так что временные корпуса интерната, нижний и верхний, строили практически вновь. Планы более масштабной стройки были, но не было денег, а трагедия подхлестнула: результат — две небольшие постройки, где собраны «клиенты» из сгоревшего корпуса и их товарищи по диагнозам из других мест.
Аврал по следам трагедии не отменяет старых проблем: на койки в подобных заведениях — очередь почти в пятьдесят человек. Много это или мало? В стационарных учреждениях социальной защиты (они же интернаты) Новгородской области сейчас находятся более 2700 человек, 1500 из них — психоневрологические пациенты. Разнообразных интернатских корпусов в регионе — под пятьдесят, треть — деревянные. Некоторые — девятнадцатого века, как и сгоревшая двухэтажная усадьба в Луке. Нечто подобное есть и в Подгорном: усадьба помещика Малышева находится шагах в двадцати от нынешнего психоневрологического хозяйства. Когда-то клуб, потом больничный корпус, ныне заколоченный склад для всего — нынешняя жизнь дома, который два лета подряд, в 1911 и 1912 годах, снимали под дачу Дмитрий Мережковский и Зинаида Гиппиус.
Нельзя сказать, что область не делала для пациентов и их опекунов ничего. Чиновникам недавно удалось вписаться в федеральную целевую программу по модернизации интернатов. Но деньги — «если не секвестр», опасаются здесь — поступят только в нынешнем году, на них построят другие постоянные корпуса в Подгорном. А ста миллионов рублей на первый из них — необходимый, прежде всего для выживших после пожара, — просто не было.
Собственно тогда в этой истории и возник Вячеслав Кантор. Почему именно он? Его бизнес — производство удобрений, строительство — расположен в регионе и дает немалую долю доходов в областную казну, как не откликнуться на трагедию. С самим Вячеславом Кантором «Ленте.ру» поговорить пока не удалось. Известно только, что он просто пришел в конце 2013 года в интернат и дал денег на новый корпус. Сто миллионов рублей.
«Нагрузка для рабочих была колоссальнейшая. Никто не думал, что за такой короткий период построят нормальный двухэтажный корпус», — говорит директор интерната «Оксочи» Николай Иванов, бывший офицер с первой чеченской в послужном списке. В его ведении двести пациентов, восемьдесят из которых и переселяются в «дом Кантора». На первом этаже — лежачие. Палаты — на две койки, удобства, причем специализированные, у каждой комнаты свои. То есть не общие и не во дворе. На втором — те, кто более-менее способен поддерживать себя, комфорт тот же. Холлы с телевизорами, собственные столовые — не надо, опять же, выходить на улицу. «Для молодежи и среднего возраста, — обещает Иванов (а возраст здесь от 18 до 81), — куплю компьютеры, тут есть способные, настоящие гении».
За окном «дома Кантора» — река Мста, красивая Россия с открытки. «У государства нет средств, чтобы провести модернизацию психоневрологических интернатов в стране», — признает очевидное Галина Матвеева, уполномоченный по правам человека в Новгородской области. Она перечисляет ремонты, которые удалось сделать на местные и федеральные деньги: «Добывалово», «Приозерный», дом-интернат Ушинского, Деревяницы. «Но "Оксочи" — это наше больное место, — продолжает омбудсмен. — И мы очень благодарны Вячеславу Моше Кантору за спонсорскую помощь».
Сейчас осталось завезти служебные лифты и наладить до конца оборудование. По сравнению со стройкой, а до того — с заказом плана корпуса («Сделали в Новгороде, и сделали хорошо», — говорит Иванов) и особенно с его утверждением по инстанциям («Дело новое, на меня смотрят сочувственно: не выберешься же. Выбрались») — почти ничто, утверждают в Подгорном. Чертежи «дома Кантора», по словам главы департамента труда и социальной защиты населения Александра Алисиевича, «мы направили в Москву в Минтруд, чтобы другие субъекты Федерации могли их использовать для строительства подобных интернатов».
Три кота шляются по территории — от корпуса к корпусу, от «клиента» к «клиенту», к их радости и к возрастающим претензиям от санинспекции. Директор Иванов уже заплатил десять тысяч штрафа и теперь думает, что делать с терапевтически полезными животными. Предложение санинспекции — «усыпить» — не рассматривается. Раздать на ПМЖ соседям — жителям Подгорного? Их главный вопрос, по словам сотрудников интерната, — это «когда вы вновь поставите забор?» Хотя психоневрологический интернат — не соответствующая больница, строгости в содержании не предусматривает. Николай Иванов, когда есть возможность, возит наиболее вменяемых и мобильных подопечных в Питер и Новгород: «Кино, например, посмотреть семейное. Рады очень. Правда, потом быстро забывают, что видели, — такая особенность».
Еще одна особенность в том, что «Оксочи» и другие подобные учреждения давно и последовательно идут наперекор кризису. Везде сокращения, а здесь нехватка людей. Найти квалифицированный персонал в отдаленных деревнях — по традиции, психоневрологические заведения расположены именно там — задача из маловыполнимых. «По крайней мере, благодаря Вячеславу Кантору мы уже обеспечили людям достойное проживание, — отмечает Галина Матвеева. — Пример помощи частного лица такому учреждению — повод к обсуждению проблемы жизни инвалидов в обществе. Нужно объяснять здоровым людям, что мы все равны, создавать безбарьерную среду». В планах Николая Иванова — развить подсобное хозяйство, «чтобы многое было свое», и организовать катания на катере по реке Мста, благо пристань смастерить несложно.
Удастся ли области получить почти полмиллиарда рублей и завершить начатое Вячеславом Кантором — построить еще два корпуса интерната, отдельную котельную, клуб — выяснится в ближайшем будущем. Пока же директор Иванов показывает «то, что сейчас, наверное, самое главное» — расположенный в нескольких шагах от «дома Кантора» гараж с двумя пожарными машинами и два закопанных в землю резервуара с водой: «Видите, Мста подо льдом? А у нас все есть». Пожарные, расквартированные в психоневрологическом интернате, ждут третью машину — чтобы надежнее охранять «клиентов», старые и новые дома, а также пятьдесят окрестных деревень.
То есть, главное — здесь больше никто не сгорит.
Новгородская область — Москва