Серия учений и внезапных проверок Вооруженных сил России, прошедших по стране от Калининградской области до Дальнего Востока, горячо обсуждается отечественными и зарубежными СМИ. Широта толкований отражает сложившуюся за последний год нестабильность оценок: одни называют происходящее обычной боевой подготовкой, другие — преддверием войны.
Наибольшее внимание привлекла активность российских военных в балтийском регионе. Переброска в Калининград группы бомбардировщиков Су-34 и модернизированных истребителей Су-27СМ, подразделений ВДВ, ракетных комплексов «Искандер» в сочетании с одновременными масштабными учениями Балтийского флота квалифицировались рядом наблюдателей как масштабный ответ на демонстративное усиление НАТО в прибалтийских республиках в течение последнего года. Вместе с тем можно заметить, что при всей очевидной демонстративности эти учения — логическое развитие процесса, продолжающегося несколько последних лет.
Калининградский особый район, образовавшийся после распада СССР, превратился для российских военных в вечную головную боль. Фланговые ограничения договора об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ), лимитировавшие развертывание на северо- и юго-западных окраинах РФ, не позволяли укомплектовать здесь более 2-3 общевойсковых бригад. Столь же серьезно ограничивались и возможности ВВС. Сил, которые можно было на законных основаниях держать в Калининграде, не хватило бы ни на серьезную оборону в случае реального конфликта с НАТО, ни тем более на наступательные действия. Надежда на помощь извне была невелика: ограничения распространялись и на Псковскую, и на Ленинградскую области.
Тренировки по переброске в Калининград дополнительных войск и техники «на всякий случай» проводились уже в середине 2000-х годов, но не в тех масштабах. Из-за скудного финансирования не хватало всего: исправной техники, квалификации личного состава, горючего и запчастей для учений и маневров и т.д. Памятный инцидент того периода — авария Су-27 15 сентября 2005 года, упавшего на территории Литвы вследствие потери ориентировки летчиком Валерием Трояновым.
Первыми относительно крупными маневрами, в ходе которых отрабатывалась в том числе поддержка Калининграда, стали совместные российско-белорусские учения «Запад-2009». На них же впервые была опробована новая организационно-штатная структура армии, вводимая в ходе развернувшейся в 2008 году под руководством министра обороны Анатолия Сердюкова и начальника Генштаба Николая Макарова радикальной военной реформы.
Тогда же проявилась и основная черта, характерная для всех последующих оперативно-стратегических учений и внезапных проверок в разных округах и на флотах: особое внимание мобильности войск. Маневры на дальние дистанции совершали все — сухопутные войска, перебрасывавшиеся своим ходом, по железной дороге, по воздуху и морем, части ПВО, военная авиация, в практику которой вернулись дальние перелеты и отработка боевых задач на удаленных и ранее незнакомых полигонах, наконец, ВМФ, все чаще формировавший на крупных учениях отряды из боевых единиц разных флотов.
В 2013 году в Калининградскую область в ходе учений впервые были переброшены ракетные комплексы «Искандер», о появлении которых в этом районе заговорили еще в 2007 году, когда комплекс, по сути, только разворачивался. Пугать соседей, оставляя его там на постоянной основе, российское руководство не стало, но возможность была продемонстрирована. Сегодня история повторилась: «Искандеры» вновь возникли в Калининграде, при этом детали их переброски не раскрываются. Оперативная дислокация систем, способных использовать как баллистические, так и крылатые ракеты, — один из главных козырей России в регионе.
Если на учениях в Калининграде вопросы мобильности играют ключевую роль, то для Арктики этот аспект становится доминирующим. Абсолютно все планы воссоздания российской арктической группировки и проходящие в регионе крупные военные учения рассчитаны на использование транспортных возможностей ВМФ и ВВС, без которых никакая активность в Заполярье немыслима, равно как и немыслимо постоянное содержание во всех потенциально опасных районах Арктики постоянных воинских контингентов.
Ставка делается прежде всего на воссоздание инфраструктуры, обеспечивающей при необходимости переброску войск морем и по воздуху и не требующей многочисленного персонала для повседневного обслуживания и охраны. 13 аэродромов, радиолокационные станции, отремонтированные порты и другие объекты позволят быстро развернуть необходимые силы «в угрожаемый период». А для контроля окружающего морского и воздушного пространства достаточно относительно компактной группировки, базирующейся здесь на постоянной основе.
Эта концепция отрабатывается и в ходе очередной внезапной проверки сил Северного флота с участием около 40 тысяч военнослужащих, 3360 единиц техники, 41 боевого корабля, 15 подводных лодок, 110 самолетов и вертолетов. Как и в других случаях, в учениях были задействованы как силы, находящиеся «под рукой», так и переброшенные издалека. Так, новые площадки десантирования пришлось осваивать военнослужащим 98-й (Ивановской) воздушно-десантной дивизии, которых выбросили на ледовые полигоны новоземельского архипелага и на острова Земли Франца-Иосифа.
Повышенное внимание к маневру как средству компенсировать недостаточную численность войск — отнюдь не новация в военном деле. Фактически этот принцип — ровесник военного дела, и работает он на всех уровнях — от тактического до стратегического. Особенно это касается современных войн, когда транспортная авиация и флот — как ВМФ, так и, при необходимости, торговый — обеспечивает переброску больших масс войск на огромные расстояния. Экономика России не выдержит вооруженных сил советского масштаба — если сравнивать по боеготовым частям, то сухопутные войска вместе с ВДВ сократились по сравнению с Советской армией примерно в 3-3,5 раза (как и группировка ВВС). Стратегическая мобильность в этих условиях приобретает решающее значение.
«Сегодня мы ни на одном из направлений не имеем самодостаточной группировки, — комментирует военный эксперт Виктор Мураховский, главный редактор журнала "Арсенал Отечества". — Это главная причина пристального внимания, которое руководство Вооруженных сил уделяет возможностям по переброске войск».
Мобильность, гарантируемая развитой сетью железных дорог, а на отдаленных и изолированных ТВД — вторым в мире по численности парком военно-транспортной авиации, должна обеспечить России возможность, при необходимости, «качать маятник» — оперативно маневрируя силами между различными ТВД. Добавьте к этому еще возможность фрахта транспортных и пассажирских самолетов гражданских авиакомпаний, а также флот.
На первый план выходит задача реконструкции имеющихся аэродромов и строительства новых, как основных, так и запасных, в сочетании с подготовкой кадров для обслуживания этой инфраструктуры. Не меньшего внимания требует и парк военно-транспортной авиации, состояние которого в ряде аспектов можно признать критическим. Особенно это касается машин легкого и среднего класса: средний возраст парка самолетов Ан-26 — около 35 лет, Ан-12 — более 45 лет, а замена им только разрабатывается. О возобновлении сотрудничества с Украиной речь не идет. И не только по причине событий последнего года: методы ведения бизнеса и отношение к соглашениям со стороны украинских партнеров затрудняли сотрудничество и в докризисные годы, что повлекло за собой отказ от программы строительства перспективного транспортного самолета Ан-70 и возобновления производства сверхтяжелых Ан-124 «Руслан».
Обстановку в украинской авиационной промышленности последних лет для Ленты.ру прокомментировал Константин Макиенко, заместитель руководителя Центра анализа стратегий и технологий (ЦАСТ): «Для украинской бизнес-культуры характерна полная недоговороспособность. Это люди, с которыми невозможно договариваться. В течение нескольких часов после подписания документа они могут позвонить по телефону и заявить об отзыве подписи. Кроме того, падает уровень компетенции. Если моторостроительный "куст" в Запорожье сохраняет свои возможности, то могущество КБ Антонова сегодня сильно преувеличено. В советское время оно было лучшим по ресурсным самолетам. Но, после смерти Балабуева (глава АНТК им. Антонова в 1984-2006 г.г. — прим. "Ленты.ру") оно деградировало и сегодня фактически является авиакомпанией ("Авиалинии Антонова", обеспечивающие основной доход предприятия в целом — прим. "Ленты.ру"), которая притворяется конструкторским бюро», — сказал Макиенко.
По мнению замдиректора ЦАСТ, имеющиеся у КБ Антонова компетенции утрачиваются: многое уже распродано ранее, многое утеряно просто за давностью лет. «Они могут поднять еще Ан-178, созданный на основе уже отработанного самолета (военно-транспортный вариант пассажирской платформы Ан-148/158 — прим. «Ленты.ру»), но будущего у этого самолета уже нет» — добавил Константин Макиенко.
Сегодня Россия располагает только одной серийной военно-транспортной машиной — модернизированным Ил-76, разработанным более сорока лет назад и имеющим существенные ограничения по возможностям переброски современной военной техники, вес и габариты которой возросли. В дальнейшем Ил-76 должен быть дополнен ильюшинскими проектами Ил-112 (легкий) и Ил-214 (средний), а затем и перспективным авиационным комплексом транспортной авиации, предполагающим разработку семейства машин различной грузоподъемности, вплоть до сверхтяжелой.
В сложившихся условиях программа развития военно-транспортной авиации должна получить высший приоритет — иначе России грозят серьезные проблемы с боеспособностью войсковых группировок в таких районах, как Арктика и Дальний Восток. Не менее внимательно стоит относиться к развитию флота летающих танкеров, чья численность в ВВС явно недостаточна, особенно с учетом того, что все современные боевые самолеты, производимые для ВВС, имеют оборудование для дозаправки в воздухе. Этот вопрос, не исключено, следует считать еще более важным — в конечном счете, современная война немыслима без поддержки с воздуха.